Железная флейта (Тэттэки Тосуи)

Хуан-по уступил место мастеру, но занял место, соседнее с его.

НЕГЭН: Монахи в монастыре считались с личностью мастера и главного монаха. Каждый монах должен был сохранять свое место и быть хозяином положения независимо от своего возраста или положения, поэтому Хуан-по решил разрушить эту привязанность монахов. Буддист считает свой возраст со времени своего посвящения, и некоторые монахи очень гордятся своим возрастом. Не имеет значения, как давно мог быть доисторический Будда, время — ограничено и конечно. Нань-чжуань жил в вечности без начала и конца, поэтому он и приказал Хуан-по сойти. Если бы Хуан-по вернулся на свое собственное место, это было бы внутренним противоречием. Вместо этого он занял другое место, и таким образом воспользовался положением.

Три монаха, Сю-фен, Чжинь-шань и Ень-тоу, встретились в храмовом саду. Сю-фен увидел ведро с водой и указал на него. Чжинь-шань сказал: «Вода чиста, и отражается образ луны». «Нет, нет, — сказал Сю-фен, — это не вода, это не луна». Ень-тоу перевернул ведро.

НЕГЭН: Указывая на ведро с водой, Сю-фен имел в виду тело Будды, проникающее весь мир, а Чжинь-шань был в таком же расположении духа, как старое буддийское стихотворение:

Сю-фен подчеркнул скорее ноуменальное, чем феноменальное, когда сказал: «Это не вода, это не луна». Ень-тоу перевернул ведро для того, чтобы стереть даже это отрицание. Дзэн — это не философия и не религия.

ГЭНРО:

ФУГАИ: Соловей? Нет! Это образец совершенства!

Сю-фен, монах-повар в монастыре Тун-шаня, был всегда пунктуален в приготовлении утренней трапезы. Однажды Тун-шань спросил: «Как тебе удается так точно рассчитывать время?» «Я наблюдаю за звездами и луной», — ответил Сю-фен, «А что ты делаешь, если туман или идет дождь?» — настаивал Тун-шань, но Сю-фен промолчал.

НЕГЭН: Во времена Сю-фена не было будильников, однако монахи поднимались в четыре часа утра, чтобы помедитировать часок перед завтраком. Хотя Сю-фен готовил завтрак затемно, его гонг всегда слышался в одно и то же время — ни разу ни раньше, ни позже. Когда Тун-шань задал этот вопрос, он по~ хвалил повара, а ответ Сю-фена был гладко отполированным и не содержал ни следа гордости. Чтобы другие монахи не поняла превратно, Тун-шань спросил: «А что, если туман или идет дождь?» Монахи могли подумать, что повар зависит от звезд или луны в своей точности.

Сегодня у нас есть будильники и другие приборы, напоминающие нам о времени, однако мы не можем работать точно и пунктуально до тех пор, пока не отполируем свой дзэн и не будем хозяевами положения. Мы должны управлять временем, а не быть управляемым им. Тун-шань хотел, чтобы Сю-фен открыл свой секрет другим монахам. Вы думаете, они поняли?

ГЭНРО: Если бы Тун-шань спросил меня, что бы я сделал в случае дождя или тумана, я ответил бы, что я смотрел бы на дождь и наслаждался бы туманом.

ФУГАИ: Прошу прощения, но… Сю-фен уже сам ответил.

Ян-шань спросил Куй-шаня: «Что вы будете делать, если па вас нахлынет миллион объектов?» Куй-шань ответил: «Зеленый предмет — не желтый. Длинная вещь — не короткая. Каждый объект творит свою судьбу. Зачем мне вмешиваться?» Ян-шань выразил мою признательность поклоном.

НЕГЭН: Ян-шань изучал дзэн под руководством Куй-шаня, позже получил Дхарму и стал его преемником. Эта история, должно быть, является одной из сотен, которые имели место за годы обучения.

Когда человек постулирует и воспринимает умственный образ, этот образ становится для него объектом. Буддизм классифицирует мысленные объекты с объектами чувственного мира. Если радость и печаль приходят в одно и то же время, если удовольствие и боль собираются вокруг него, — как может человек управлять ими? Если он должен в один и тот же момент оценивать потери и находки, приятное и неприятности, — то что же он действительности должен делать?

Изучающий дзэн должен стараться делать что-либо одно в одно время. Если вы ищете какой-либо предмет в вашем столе, вы должны задвинуть ящик, который не оказался нужным для вас, и открыть следующий. Каждый ящик содержит что-нибудь важное, но если там нет того, что вы ищете, вы не должны обращать внимания на другие вещи в этот момент. Должны ли вы оставить все ящики открытыми или высыпать их содержимое на пол? Это в точности то, что делают многие люди со своими мысленными объектами. Тот, кто ест конфеты во время чтения или слушает радио, когда пишет, подобен сбившемуся с пути духа дзэн.

Монах спросил Лун-я: «что получали старые мастера, когда они вступали в последнюю стадию?» «Они походили на воров, прокрадывающихся в пустой дом», — был ответ.

НЕГЭН: Этот монах вероятно думал, что мастера имеют что-то такое, чего нет у других, в то время как они не имеют ничего такого, что есть у других. Ответ Лун-я может показаться стран-ным, но это был единственный способ затронуть монаха. Он упорно прорабатывал один коан за другим, стремясь стать мастером, и спросил в последнем коане, как о заключительном испытании. Он был нетерпелив вместо того, чтобы шаг за шагом идти вперед. Он не мог даже и мечтать о последней стадии своим обеспокоенным разумом, но с жадностью хватал то, через что он проходил, поэтому Лун-я и отправил его в пустой дом.

Здоровый человек никогда не думает о болезни, больной же борется чтобы достичь здоровья. Однажды одного человека спросили, что он имеет в себе, что выглядит таким спокойным и удовлетворенным. Тот в свою очередь спросил у вопрошавшего, что он имеет в себе, что выглядит таким беспокойным и неуверенным. Тот, кто ничего не имеет в себе, всегда счастлив, но тот, кто полон желаний, никогда не может избавиться от сознания своего ничтожества.

ГЭНРО: