Архимандрит Софроний (Сахаров) - Старец Силуан Афонский

* * *

Помню, стоял я на вечерне в Покровском Соборе; духовник, Отец Н., читал Акафист. Смотря на него, я подумал: иеромонах толстый, не может класть низко поклоны. В эту секунду я сам стал делать поклон, и вдруг кто-то невидимо ударил меня в поясницу, я хотел крикнуть: «поддержите меня», но не смог от сильной боли.

Так Господь милостиво наказал меня и этим вразумил — никого не осуждать.

* * *

Однажды после молитвы сел я и думаю: неохота мне помирать. И говорю: Господи, Ты видишь сердце мое, что не хочется мне помирать. Когда кто-нибудь долго не видит родителей своих, то с радостью идет к ним, а Тебя, Милостивый Господи, душа моя знает, и все же неохота мне помирать. И получаю ответ в душе: это потому что ты мало любишь Меня.

И действительно, мало я люблю Господа.

* * *

Рассказывал Отец Лазарь — капитан.

Один мужик поехал в лес за дровами. Утомившись от трудов, он лег отдохнуть под большим дубом и, снизу смотря на ветви дуба и видя на нем множество крупных желудей, подумал: «было бы лучше, если бы на дубе росли тыквы». С этом мыслью закрыл он глаза, и вдруг упал один желудь и больно ударил его по губам. Тогда мужик и говорит: «Я ошибся, Бог умнее меня, и хорошо устроил, что на дубе желуди, а не тыквы. Будь это тыква, она меня убила бы своею тяжестью».

Так часто все мы осуждаем творение Божие, вместо того, чтобы предаваться на волю Божию. Кто предался Его святой воле, тот покоен, а кто своим умом пытается все постигнуть, тот неискусен в духовной жизни, Чтобы познавать волю Божию, нужно покориться ей, и тогда Господь Своею благодатью будет вразумлять и легко станет жить. И хотя бы болен был тот человек или беден, но радостно будет на душе, потому что здоров он и душой и разумом, и умом зрит он Господа, и во смирении духа любит Его, и от любви той забывает мир; а если и помнит, то любовь Божия понуждает его молиться за мир, и даже до слез.

Такой приятный путь Господень для духа нашего.

* * *

Недавно был пожар на келлии Св. Стефана. Монах этой келлии, когда загорелся корпус, был наруже, и, чтобы спасти какие-то вещи, он бросился вовнутрь, и сгорел сам. А если бы он помолился Господу и сказал: «Господи, хочу спасти такую-то вещь, внуши мне, могу ли я это сделать?», то Господь непременно известил бы его, и сказал бы «иди», если можно, и «не иди», если нельзя. Так близок к нам Господь, и так много Он нас любит.

В жизни своей я много раз в час беды спрашивал Господа, и всегда получал ответ. Эту любовь мы постигли не своим умом, но милосердием Божиим от благодати Святого Духа. Быть может кто-нибудь скажет, что так бывает только со святыми, но я говорю, что и самых грешных любит Господь и дает Свои милости, лишь бы отвратилась душа от греха, и Господь с великою радостью принимает ее в свои объятия и ко Отцу приносит, и радуются тогда о ней все небеса.

* * *

14-го сентября 1932 г. на Афоне было сильное землетрясение. Произошло оно ночью, в четвертом часу [В переводе на европейское время — 9 часов вечера. ], во время бдения на Воздвижение. Я стоял на хорах, близ исповедальни о. Наместника, а сам Наместник стоял рядом со мной, вне исповедальни. В исповедальне из потолка упал кирпич и посыпалась штукатурка. Сначала я немного испугался, но скоро успокоился и говорю Наместнику: «Вот Милостивый Господь хочет, чтобы мы каялись». И смотрели мы на монахов, и внизу в храме и на хорах, и мало кто испугался, человек шесть приблизительно вышло из Церкви, а остальные оставались на месте, и бдение продолжалось своим порядком, и так тихо, как будто ничего не случилось. И думал я: как много благодати Святого Духа в монахах, что при столь сильном землетрясении, когда трепетал весь огромный корпус монастырский, сыпалась известка, качались паникадила, лампады и подсвечники, на колокольне зазвонили колокола, ударил даже большой колокол от сильных сотрясений, а они остались покойны. И думал я: «Душа, познавшая Господа, ничего не боится, кроме греха, и особенно греха гордости. Она знает, что нас любит Господь, а если Он нас любит, то чего же нам бояться. Милостивый Господь посылает нам вразумление: «Дети Мои, кайтесь и живите в любви, будьте послушливы и воздержны, и научитесь от Меня кротости и смирению, и обрящете покой душам вашим».

* * *

Однажды шел я в Сербский Монастырь Хилендарь. Ко мне присоединился Отец Николай, фондаричный (гостиник) нашего Фиваидского Скита. Шли мы ночью, зеленым лесом; путь был приятный, и беседа тоже была приятная. Мы говорили о любви к ближнему, и Отец Николай мне рассказал замечательный случай.

В России, на юге, около Ростова, работала артель в 20 человек. Один из них, по имени Андрей, был очень плохого характера и поведения, так что тяжело с ним было жить. А один, самый молодой из всех, был весьма добрый человек, любил Бога и хранил заповеди Господни, звали его Николай. Когда Андрей много зла и неприятностей сделал своим товарищам, то задумали в артели его убить, но молодой Николай не соглашался на это зло и убеждал их никак не убивать. Не послушали артельщики Николая и убили Андрея. Убийство стало известно. Дошло дело до полиции. Тогда Николай, видя беду их, говорит им: «У всех у вас есть жены и дети, а я холостой — один. Скажите, что я убил, и я скажу тоже, что я убил; мне не трудно пойти на каторгу, и пойду я один, а вас если осудят, то сколько народу будет страдать». Сначала артельщики не отвечали, потому что стыдно им было пред Николаем, который их уговаривал не убивать: но потом все-таки Николай их убедил, и согласились все говорить, что убил Николай.

Приехали в то место начальники, прокурор, следователи, жандармы; началось следствие: кто убил? Николай говорит: «Я убил». Спрашивают других, те тоже говорят, что Николай убил. У Николая было лицо кроткое, и характер смиренный, и говорил он спокойно и тихо. Следователи долго допрашивали; им не верилось, что такой кроткий и спокойный человек — убийца, но дело в суд было передано по порядку. На суде тоже всем было удивительно, что такой смиренный и ласковый человек убил, и никто из судей не хотел этому верить, несмотря на то, что Николай говорил, что он убил. И долго не могли вынести приговор судьи. У всех в суде не двигалась рука подписать ему приговор. И снова много его допрашивали и всех прочих, чтобы выяснить тайну, и заклинали его сказать правду. Наконец Николай, невинный подсудимый, сказал, что если не будут преследовать настоящего убийцу, то он скажет истину. Во время суда выяснилось, что убитый Андрей был дурной человек, и прокурор и судьи, все согласились прекратить дело, если узнают истину. И тогда не сам Николай, а другие рассказали, как было дело, и как Николай согласился взять на себя вину, чтобы спасти их от наказания. Суд прекратили, сказали, что преступление Николая не было доказано, а один из начальников даже сказал: «Андрей был плохой человек, поделом ему и мука, а эти люди хорошие и пусть живут в мире».