Семьдесят семь православных коанов

Ученик обращается к Бодхидхарме (основоположнику китайского буддизма):

— Учитель, моя душа

не знает покоя. Умоляю тебя, успокой ее,

— Принеси твою душу сюда, и я ее успокою.

— Я искал ее все эти долгие годы и все еще не могу ухватиться за нее.

— Ну, вот. Теперь она успокоена раз и навсегда.

Коан патриарха Даена, V век.

ТВОРЧЕСКАЯ МАСТЕРСКАЯ

«РУССКОЕ ЧУДО»

В Дэен-буддизме коанами называют короткие диалоги между мастером и учеником. Они возникали непреднамеренно и носили парадоксальный характер, то есть были абсурдны и нелепы с точки зрения здравого смысла, обыденного сознания. В результате внерассудочного постижения — разрешения коана, чему предшествовала длительная практика размышления, осуществлялся долгожданный прорыв. Ученик пробуждался, просветлялся, переживал полноту бытия и свое единство с миром на глубине, недоступной обычному восприятию.

Как известно, православная святоотеческая традиция не знает подобных приемов, и заигрывание с методиками духовной традиции, стоящей на ином основании, считается небезопасным. Да и само словосочетание "православный коан" — не является ли оно кощунственной игрой слов, изощренным смехо-творством, очередным глумлением над нашей православной Церковью и людьми, старающимися жить в согласии с ее учением? Грязи и так вылито предостаточно, причем, на наш взгляд, в основном людьми, никогда и не пытавшимися действительно жить в соответствии со святоотеческим преданием, с церковным учением, с Евангелием. Поэтому собиратель отмежевывается от тех авторов, которые чуть ли не со сладострастием смаковали связи священнослужителей с КГБ или примеры "аморальности" пастырей: нам с ними не по пути. Однако разбор подобных обвинений — отдельная тема, и мы не имеем возможности на этом останавливаться. Бесспорно, что, с точки зрения традиционного богословия, выражение "православный коан" (далее ПК), по крайней мере, бессмысленно. Однако оно оказывается отнюдь не бессмысленным в контексте нашей церковной проблематики. Точнее, сама эта проблематика порождалась жизнью и работой собирателя в различных структурах православной Церкви, общением с ее приверженцами — клириками и мирянами — в течение десяти лет. Приведенные тексты подтверждают старую истину: механическое, бездумное оперирование "духовной" терминологией лишь подчеркивает банальность произносимого и не только не приводит к пониманию, но и искажает подлинный смысл происходящего. И это не единичные случаи. В особо урожайные дни удавалось собирать по несколько коанов. Неадекватная реакция персонажей на ту или иную ситуацию порождает двусмысленность и не просто обнаруживает духовную безграмотность, но является зловещим признаком паралича сознания, сна разума, одебеления чувств, обернутых в благочестивую оболочку церковной фразеологии.

Проблема, однако, этим не исчерпывается. Ведь если в отдельных случаях безответственность и небрежность в обращении со словом можно вменить нерадивому пастырю, то обвинить бедных церковных бабушек в неискренности и обскурантизме мы никак не вправе. Многие коаны, особенно те, где говорят простые люди — да даже и семинаристы,— вообще обнаруживают отсутствие "виноватых". Подобные ситуации, на наш взгляд, являются типологическими, то есть характерными, а вовсе не случайными. Именно это и представляет интерес, поскольку выявляет суть проблемы. Усвоение некоторых элементов православного мировидения, общение с его носителями, жизнь в церковной среде, как видно из текстов, порождают устойчивые типы реакций на те или иные типические ситуации. Эти реакции неадекватны тому, что происходит на самом деле. Иначе говоря, дело не в "халатности", хотя и это порой имеет место. Собиратель готов признать изначальную добронамеренность всех персонажей, но такое признание еще более обостряет несообразность их высказываний. Таким образом, можно говорить о воспроизводстве непреднамеренного абсурда. Формально здесь налицо признаки, присущие историческим коанам: абсурдность высказывания, спонтанность реакции. Это и дает нам основание ввести термин ПК для обозначения нижеследующих текстов. Термин позволяет зафиксировать несообразность, выловить ее как инородный предмет из "потока религиозного сознания", вынести за скобки то, что имманентно присутствует в этом потоке и обманно выдает себя за живой, "органический" его элемент. В то же время не следует забывать о существенном отличии ПК от исторических коанов. Ведь если подлинные коаны рождались в моменты максимального напряжения духа, то наши вылупляются в минуту спячки их невольных создателей, нерасчлененно присутствуют в стихии церковной жизни и представляют собой пародийную, квазидуховную реакцию православных верующих.

Описываемая квазидуховность сокрушительным образом действует на людей, только начинающих обращаться к Церкви — пытающихся узнать правду о Боге и не могущих ее добиться. И не в силу "неверия" или "закосне-ния в грехах" (как считают иные ревнители), но в силу неспособности самих носителей веры, живущих "внутри ограды", дать членораздельный, удобоваримый отчет о своем уповании. Практика показывает: неверное, не к месту сказанное слово способно отвратить вновь пришедшего — надолго, а то и навсегда. К сожалению, собиратель знает не один подобный пример.

Приведенные диалоги не выдуманы и максимально (в меру силы памяти) приближены к оригинальным разговорам. Они только озаглавлены составителем, что имеет вспомогательное значение — лишь подчеркивает двусмысленность, уже присутствующую в тексте.

Более пятидесяти лет тому назад наш известный богослов протоиерей Сергий Булгаков написал: "Православие еще только начинает говорить на языке современного сознания". Много ли изменилось с тех пор в нашем обществе? Может быть, светское "современное сознание" и современное "несознание" обратившихся к вере — две стороны одной медали? И непонимание, присущее тем, кто только еще взыс-кует "неведомого Бога", достойно "понимания" уже обретших Его? В какой мере мы все — невольные "дети и внуки Октября" и теперешние строители рыночного строя,— в какой мере мы вообще, в основной своей массе, являемся носителями сознания? Но пусть на этот вопрос читатель ответит сам.

Для понимания предложенных текстов читателю не требуется никакой специальной религиозной осведомленности. Достаточно элементарного здравого рассудка — первичного по отношению к той или иной форме исповедания религиозной веры.

С.П.С.

1. РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА

После монастырской службы приезжая спрашивает монаха, где ей можно переночевать.