Андрей Кураев - «Гарри Поттер» в Церкви: между анафемой и улыбкой

Как видим, Елена Рерих хорошо бы училась в Слизерине…

Впрочем, о Рерихах я вспоминал не только когда знакомился с «Гарри Поттером», но и когда читал «Властелина Колец». Там упоминаются пещеры Мории, в которых обитает «древнее зло». А Рерихи постоянно твердили, что дух, с которым они контактируют, — это «владыка Мория». И живет он вместе с другими «махатмами» в «Шамбале» — в тайном пещерном городе Тибета…

Так что, если не хочешь навсегда остаться в «пещерах Мории», не подходи, малыш, к прилавкам с «эзотерической макулатурой» и «восточными амулетами», — так закончил бы я эту свою беседу…

И чем более душной будет становиться атмосфера в каждом следующем томе Роулинг, тем убедительнее будет звучать церковное предупреждение: пропасть, по краю которой ходят маги — реальна. И маги — реальны. Но не причастие к крови Гарри Поттера (в 4-ом томе именно это делает черный колдун Волан-де-Морт ради своего воскресения) защищает от заклятий, а причастие к крови Того неназванного в книге Спасителя, Чье Рождество и Воскресение (Пасху) все же празднуют ученики волшебной школы [135].

Именно поэтому простое слово церковного осуждения перед лицом этих книг было бы неуместно. Ведь только Церковь может сказать: все, написанное в этих книжках — больше, чем игра и реальнее, нежели вымысел. Незримый мир и в самом деле — есть. Мир духов рядом, дверь не на запоре… [136]

В этом духовном мире идет война. От злых чар защищает любовь. Высшая любовь — это любовь Бога к людям. Эта любовь излилась на нас через Крест Господень. Так ограждай себя им! Добрый наставник Гарри говорит ему: «Я не уйду из школы, пока в школе останется хоть один человек, который будет мне доверять. И еще запомните: здесь, в Хогвартсе, тот, кто просил о помощи, всегда ее получал». Вот так и ты доверяй Богу и помни о Нем. Эта твоя память о Нем пусть перерастает в молитву к Нему. И где бы ты ни находился — эта молитва защитит тебя от чародеев.

Почему молитва сильнее? Да потому что колдун приказывает духам, которых он связал своими чарами. А там, где приказы — там нет любви. Молитва же — это просьба, это свободное обращение к Тому, Кто выше, в надежде на свободный же Его любовный отзыв. И хотя бы потому в иерархии любви молящиеся («благослови их Господь!» [137]) выше и сильнее колдующих. Кстати, в самую страшную минуту (воскрешения Волан-де-Морта) Гарри — молится…

Христианский педагог мог бы из этой книжки перенести детей к реалиям своей веры. «Вы уже знаете, что именно жертвенная любовь матери спасла маленького Гарри от злого колдуна? А знаете, ведь так и в христианстве говорят: молитва матери со дна морского достает, из мертвых воскрешает… А хотите, я вам песенку напою, которую недавно в монастыре услышал. Слушайте: “Если мать еще живая, счастлив ты, что на земле есть кому, переживая, помолиться о тебе”... Гарри простил предателя Питера Педдигрю? А знаете, в нашей истории был однажды Человек, Который смог простить Своего предателя. В Своей проповеди Он сказал: “благословляйте ненавидящих вас”. Обсудим, почему месть не всегда уместна?»

Книжки про Гарри Поттера дают церковному педагогу повод поговорить с детьми о главном — не о праздничных тропарях и не о символическом значении какого-нибудь церковного предмета, а о том, от чего и как нас спас Христос.

В книге Роулинг самые жуткие существа — это безликие палачи-дементоры (разрушающие разум), жаждущие высосать из человека всю его душу: «Они заставляют человека вновь переживать самые тяжелые моменты в своей жизни и затем обессилев, захлебнуться собственным отчаянием». Спастись от них можно, только если вспомнить самую счастливую минуту своей жизни…

Как христианин я скажу: «дементоры» — это в общем-то реальность, знакомая христианам — «Ты будешь есть, и не будешь сыт, пустота будет внутри тебя» (Книга пророка Михея 6:14).

Но вот способ защиты от дементоров, предложенный в сказке, мало реален. Если бы дементоры были лишь моим кошмаром, лишь порождением моих снов — то моя мысль была бы в состоянии разогнать их. Буддизм, считающий весь мир моей иллюзией, логично считает, что со злом надо бороться с помощью правильно перестроенной мысли… Но если зло надвигается на меня извне, если оно реально, если оно не с меня началось, если оно хочет меня подчинить себе — то не слишком ли слабы мои мысли, чтобы остановить вселенское зло? Кроме того, тот, кто способен высосать всю душу, тот не остановится и перед самым добрым переживанием этой души. Частичка ли спасет целое?

Тут нужна помощь извне — помощь Того, над Кем не властны душегубы. Так что в минуту близости демона-дементора, в минуту отчаянности и опустошенности лучше обратиться не к прошлому (воспоминанию), а к Вечному, обратиться не к тому, что люблю я, а к Тому, Кто любит меня.

Педагогика, как и политика — это искусство возможного, искусство компромиссов. Не все в окружающем мире зависит от нас. Даже дети — несмотря на то, что «долг верующих родителей воспитать ребенка в послушании» [138]— не всецело в нашей власти. И что же — каждый раз требовать, чтобы все было по-нашему? Все подминать под себя и свою мерку? И никогда не приспосабливаться самим? Но в жизни так не бывает. В чем-то реальность изменится под моим усилием, а в чем-то должен буду уступить я.

Иногда надо жестко сказать «нет».

Но иногда уместнее не заметить, промолчать. Иногда церковным людям приходится отказать себе в удовольствии громогласно оспорить нехристианские действия и убеждения [139].

А порой можно перейти к активному действию — но не с целью опровержения или уничтожения, а с целью приобретения (в культуре это означает — перетолкования).

Так когда-то произошло преображение японского дзюдо в русское самбо. «Я хотел бы напомнить о происхождении русского самбо. Русское самбо возникло удивительным способом. Святой равноапостольный архиепископ Николай, основатель Японской Православной Церкви, в какой-то момент понял, что японская борьба дзюдо — это не только формирование физической силы, но это еще и способ духовной закалки. Он тогда послал одного из своих семинаристов в самую лучшую школу дзюдо. И семинарист овладел этой техникой, оставаясь православным христианином, а затем предпринял попытку наполнить технику тем, что дает православная духовная традиция. Этот человек, который позже стал советским разведчиком, был основоположником школы самбо» [140].

Так когда-то античная философия была перетолкована так, что стала «служанкой» христианского богословия.

Так праздник рождества персидского бога Митры (день зимнего солнцестояния 25 декабря) был переосмыслен и перепосвящен Рождеству Христову («солнце правды Христос Бог наш»). Некогда языческая Масляница стала послушно следовать не за весенней погодой, а за церковным календарем и контрастно приготовлять людей к Великому посту.