Ливерий Воронов - Догматическое Богословие

Профессор В. В. Болотов в своем анализе текста Халкидонского ороса отмечает, в частности, что его составителями было «твердо установлено терминологическое значение слов природа, естествои ипостась»(С. 293). Отныне понятие «ипостась» перестает быть синонимом «природы» и сближается с понятием «лицо» [ 66].

«Неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно» — так соединены две природы в Лице Христа, причем первые два определения направлены против монофизитов, два последние — против несториан. По существу все четыре определения негативны… они апофатически очерчивают {50} тайну Воплощения, но запрещают нам представить себе «как» этой тайны. Христос — всецело Бог: Младенцем в яслях — или умирая на кресте, Он не перестает быть причастным троичной полноте и в Своем вездесущии и могуществе управлять вселенной… С другой стороны, человечество Христа — это всецело наше человечество; оно Ему не присуще по превечному Его рождению, но Божественное Лицо создало Его в Себе в лоне Марии» [ 67].

Еще святитель Григорий Богословв 382 году писал: «Две природы, Бог и человек, не два Сына и не два Бога; ибо то, из чего Спаситель, есть иное и иное (άλλο καί άλλο), но не иной и иной (ούκ άλλος και άλλος)» [ 68]. Как отмечает протоиерей Георгий Флоровский, святитель Григорий Богослов «для своей веры находит столь четкие слова, что предвосхищает позднейшие формулы V века (две природы и единое лицо)» [ 69].

Господь наш Иисус Христос стал сыном человеческим для того, чтобы человек сделался Сыном Божиим [ 70]. Это же утверждает и святитель Афанасий Великийв слове О воплощении Бога Слова и против ариан [ 71].

Для спасения людей необходимо было, чтобы Сын Божий воплотившийся воспринял полную человеческую {51} природу. Невоспринятое не уврачевано(το γάρ άπροσληπτον άθεράπευτον) [ 72], — утверждал святитель Григорий Богослов, вопреки Аполлинарию, учившему, что Христос принял плоть и душу, но не человеческий ум.

О полноте воспринятой Словом Божиим человеческой природы Церковь возвещает в своих песнопениях. «Пришел еси от Девы, не ходатай, ни ангел, но Сам, Господи, воплощся, и спасл еси всего мя человека…»(Канон воскресный 2-го гласа, песнь 4-я, ирмос).

В том же послании к Кледонию святитель Григорий Богослов говорит: «Ум в Адаме не только пал, но… первый был поражен. Ибо что приняло заповедь, то и не соблюло заповеди; и что не соблюло, то отважилось и на преступление; и что преступило, то наиболее имело нужду в спасении; а что имело нужду в спасении, то и воспринято. Следовательно, воспринят ум» [ 73].

В Халкидонском оросеговорится, что Господь Иисус Христос, совершенный в божестве, совершен и в человечестве, что Он истинно Бог и истинно человек из души разумной и тела…единосущный Отцу по божеству и единосущный нам по человечеству, во всем подобный нам, кроме греха…

В Томосе папы Льва(то есть в послании архиепископу Константинопольскому Флавиану против ереси Евтихия, которое наряду с посланиями святителя Кирилла Александрийского было положено в основу Халкидонского вероопределения) о вочеловечении Господа говорится так: «Истинный Бог родился в подлинном и совершенном естестве истинного человека: всецел в своем, всецел в нашем. Нашим же называем то, что Творец положил в нас в начале и что Он восхотел возвратить нам. Ибо в Спасителе не было и следа того, что привнес в человека искуситель и что прельщенный человек допустил (в себя)» [ 74].

{52}

Христос родился от Пресвятой Девы Марии, зачавшей чрез наитие Святого Духа, и был чистым и непорочным,

«не знавшим греха»

(2 Кор. 5, 21). О том, что Господь Иисус Христос есть Человек безгрешный, ясно говорят и другие места Священного Писания, например, 1 Пет. 2, 22; 1 Ин. 3, 5; ср.: Ис. 53, 9.

В связи со спорами, возникшими еще в VI веке, относительно того, является ли тело Христа «тленным» или «нетленным», святой Иоанн Дамаскин дает следующее разъяснение: «Наименование тления имеет два значения. Во-первых, оно означает человеческие страсти (πάθη): голод, жажду, утомление, боль при прободении гвоздями, смерть или отделение души от тела и тому подобное. В этом смысле мы называем тело Господа тленным, так как все это Он принял на Себя добровольно. Во-вторых, тление означает совершенное разложение тела на части, из которых оно составлено, и его разрушение. В этом значении тленность (φθορά) многими лучше называется: διαφθορά, то есть гибелью, по-славянски — нетлением. Этого нетления не испытало тело Господа (Пс. 15, 10, ср.: Деян. 13, 34–37)…

Говорить, что тело Господа, сообразно с первым значением тления, было нетленным и прежде воскресения — нечестиво. Ибо, если бы оно было нетленно, то не было бы одной и той же сущности с нами… А что тело Господа нетленно сообразно со вторым значением тления, мы исповедуем так, как передали нам богоносные отцы. Мы, конечно, говорим, что, после воскресения Спасителя из мертвых, тело Господа — нетленно и сообразно с первым значением» [ 75].

« Естественные и беспорочные страсти(πάθη αδιάβλητα) суть страсти, не находящиеся в нашей власти, которые вошли в человеческую жизнь вследствие осуждения, происшедшего из-за преступления, как например, голод, жажда, утомление, труд, слеза, тление, уклонение от смерти, болезнь, предсмертная мука, от которой про{53}исходит пот, капли крови… Он воспринял все для того, чтобы все освятить» [ 76].

Церковь исповедует две полные природы во Христе (Божество и человечество), но лишь одну (Божественную) Ипостась — Ипостась Бога Слова, Человечество не имеет в Нем особой, отдельной, личности, но оно воспринято в единство Его Божественной Ипостаси.

Одно и то же существо — Богочеловек — есть и Сын Божий и Сын Человеческий. Святитель Кирилл, архиепископ Александрийский, в послании к Несторию «Καταφλυαροΰσι» («Некоторые своим суесловием…») писал: «Слово, соединив с Собою ипостасно (καθ'ύπόστασιν) плоть, одушевленную разумной душою, неизреченно и непостижимо для нашего ума, стало человеком и наименовало Себя Сыном Человеческим… Естества, истинно соединенные между собой, хотя различны, но в соединении обоих сих естеств есть один Христос и Сын» [ 77].

«Если бы мы стали, — говорит святитель Кирилл, — отвергать ипостасное соединение, как что-то непонятное и странное, то мы должны бы были признать двух сынов… и одного называть собственно человеком, удостоенным звания Сына, а другого — собственно Словом Бога, как имеющего имя и достоинство сыновства по своему естеству» [ 78].