Наталья Раевская - Священные изображения и изображения священного в христианской традиции

Католические авторы порой придерживаются противоположной крайности. Усматривая в раннехристианском искусстве отображение разработанной и законченной системы вероучения, они причисляют к темам, обозначающим таинства, еще более широкий круг изображений, чем православные. Так, Д. Вильперт, известный католический исследователь катакомб, во многих случаях зачисляет в категорию «умножения хлебов» сцены, в которых изображена лишь «небесная трапеза как ознаменование райского блаженства» 10.

Мнения представителей разных конфессий расходятся не только в отношении частного истолкования отдельных объектов. Отличается и понимание общего смысла и значения искусства в раннем христианстве. Православные и католические исследователи ищут и находят в катакомбной живописи не только начало длительной традиции изображения портретных исторических типов, но и начало традиции почитания священных изображений, и определенное выражение вероучебных истин. По словам Л. Успенского, «первохристианское искусство есть искусство литургическое и догматическое, подлинное духовное руководство» 11. Протестантские авторы отрицают в раннехристианских памятниках любые проявления «сакраментализма», пытаясь доказать ссылкой на раннее христианство правильность собственного отношения к предметам изобразительного искусства. Такие выдающиеся представители римской школы археологии как Д. Вильперт и О. Марукки стремились доказать, что основные элементы римско-католического вероисповедания, подтверждаются данными христианской археологии. Протестантская школа, у истоков которой стояли Г. Литцманн и Ф. Дэльгер, настаивала на том, что изучать материалы раннего христианства необходимо в общем культурном контексте, а не в свете «традиции», и в 30-40-е годы XX в. стала ведущей. Надо отметить, что не только стремление разоблачить ошибки католиков, но и общая критико-скептическая направленность протестантских школ, близость их позиций к рационализму, позволила установить изначальное искажение датировок и неправильность интерпретаций, которые в последние десятилетия были признаны также и католицизмом. По мнению протестантских критиков, опираясь в интерпретации на церковную традицию, римская школа вынуждена была экстраполировать поздние, то есть развитые и хорошо изученные формы на ранний период, предполагая устойчивость и даже неизменность «традиции». Это допущение вело к хронологическим и смысловым натяжкам. Хотя сейчас такой подход уже не имеет прежнего влияния в христианской археологии, однако рецидивы «конфессиональной методики» встречаются и на протяжении второй половины XX в. 12

Между тем, одна из самых главных проблем, связанных с раннехристианским искусством остается открытой. С какой целью расписывались катакомбы? Для кого были предназначены изображения – для тех, чьи души отходили в мир иной или для тех, кто оставался в этом мире? Надо отметить, что изначально существовала теория, пытающаяся объяснять раннехристианскую изобразительность ее чисто погребальным назначением. Открытие росписей христианской церкви III в. в Дура-Европос (в Сирии) опровергло предположение о том, что живопись была лишь частью погребального культа. Стало понятно, что изобразительное искусство содержало в себе более широкий смысл и имело значение, в том числе, и для богослужений, не связанных с погребением. Долгое время считалось, что основы христианского искусства, как и богослужения вообще, закладывались в катакомбах, а в IV в., после легализации христианства были перенесены в наземные храмы. Строение подземных христианских кладбищ не оставляет сомнений в том, что богослужения здесь проводились, но вопрос о том, были ли они постоянными и регулярными или же носили временный и эпизодический характер – в периоды гонений или дни поминовения мучеников – является открытым. Существует мнение, что основная часть богослужений проводилась в частных домах состоятельных христиан, и форма ранней литургии частично определялась планом и устройством греко-римского дома, где эти обряды проводились 13.

Церковь в Дура-Европос является единственным сохранившимся с III в. примером наземного сооружения, предназначавшегося для богослужений, и единственным примером изобразительного искусства, не связанного с катакомбами 14. Баптистерий, входящий в состав церкви, украшен росписью в манере, похожей на сохранившиеся фрагменты в храмах других исповеданий. Вероятно было нанято несколько художников, и все использовали схематический импрессионистический стиль. Фигуры предстают в застывших позах, лица направлены к наблюдателю, ощущается недостаток непринужденности. На западной стене находятся два объекта. Миниатюрные фигурки Адама и Евы, стоящие с двух сторон дерева, рядом – змей, ползущий по земле. Пилястры обозначают земной рай, который они потеряли. Над этой сценой написанный в большем масштабе – Добрый Пастырь, несущий огромного барана на плечах, стоящий в центре стада схематически набросанных 17-ти овец (рис. 8). Неофиты могли видеть, что грехопадение Адама взывает к приходу Спасителя в надежде найти и восстановить утраченное. На северной стене находятся три примера могущества Спасителя. Первая сцена показывает исцеление паралитика. Большинство катакомбных изображений на эту тему в характерном сжатом, почти стенографическом стиле раннехристианского искусства представляет больного, идущего с кроватью на спине, показывая его исцеление, в то время как сам исцелитель либо отсутствует в сцене, либо стоит в стороне. Здесь же Спаситель на переднем плане и протягивает руку в сострадательном жесте над человеком, еще лежащим в постели. Это старейшее из известных изображений Христа, как безбородого молодого человека (рис. 9). Следующая картина иллюстрирует попытку св. Петра ходить по воде. Петр, хотя его ноги видны над водой, изображен так, что чувствуется неуверенность и небезопасность его положения. Он простирает свою правую руку, чтобы схватить протянутую руку Христа. Апостолы, одетые в яркие одежды, стоят в позе удивления на палубе корабля. Еще одна сцена показывает трех женщин у гроба, которые идут с факелами и чашами благовоний в руках по направлению к саркофагу. Две звезды сияют над ними, символизируя, вероятно, возможность надежды и спасения (рис. 10). На южной стене живопись плохой сохранности показывает сцену победы Давида над Голиафом, идентифицированную по написанным именам. Для неофита она могла являться напоминанием того, что жизненный путь христианина, вопреки всем сложностям и страданиям, ведет к победе. Последняя картина является наиболее изящной, и показывает самаритянку, склонившуюся над колодцем, чтобы набрать воды. Сам Христос здесь не показан.