Игорь Бессонов - Пророчества книги Даниила: происхождение, история экзегетики, толкование. Царство святых Всевышнего и мировая история

Однако уже со времен раннехристианской и святоотеческой традиции было известно альтернативное толкование воцарения Сына Человеческого – оно могло пониматься как пророчество об уже произошедших событиях – воскресении и вознесении Иисуса Христа. Вероятно, впервые оно появляется уже в евангельских повествованиях. Так, в Евангелии от Матфея ответ Иисуса судьям Синедриона передается таким образом: «Даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных» (Мф 26, 64). Очевидно, что в этом высказывании гораздо больше «осуществленной эсхатологии», чем в чисто эсхатологическом пророчестве о явлении Сына Человеческого, появляющемся в Евангелии от Марка (Мк 14, 62). Последующая фраза воскресшего Христа, обращенная к апостолам – «дана Мне всякая власть на небе и на земле» (Мф 28, 18) очевидным образом содержит аллюзию к Дан 7, 14 и еще раз убеждает нас, что Матфей видел по крайней мере частичное исполнение пророчества о воцарении Сына Человеческого уже в событиях воскресения и вознесения. Это толкование разделялось целым рядом древних христианских авторов. Так, мы находим его у Киприана Карфагенского в его «Трех книгах свидетельств против иудеев» (2. 26) и у Луция Лактанция. В средневековой экзегетике эта точка зрения была поддержана такими французскими авторами как Гуго Сен-Викторский (XI-XI века) и Петр Блуасский (XII-XIII века) 272 272 Newsom Carol A. with Breed Brennan W. Op. cit. P. 249. . Близкие идеи мы находим у бл. Августина, толковавшего Дан 2, 44 как пророчество о всемирном распространении христианской Церкви. По мнению сторонников этой концепции, разбиение истукана оторвавшимся от горы камнем и воцарение Сына Человеческого символизируют распространение христианской Церкви, произошедшее с началом проповеди Евангелия и христианизации Римской империи. В XVI веке ее поддержал Жан Кальвин, который в своем комментарии на книгу Даниила также утверждает, что камень, разбивший истукана, и царство, о котором говорит пророк Даниил, символизируют христианскую Церковь, которая сменила языческую Римскую империю. Впоследствии это толкование получило широкое распространение среди сторонников претеристской интерпретации библейских пророчеств (см. ниже).

Известен и компромиссный вариант интерпретации, допускающий и претеристский, и футуристский подход к толкованию пророчеств книги Даниила. Он был выдвинут Николаем Лирским и Павлом Бургосским, относившими пророчества Дан 2 к первому пришествию Иисуса Христа и распространению христианской Церкви, а Дан 7 – ко второму пришествию. По-видимому, причиной такого разграничения толкований весьма схожих по своему смыслу видений служит появление «малого рога» в Дан 7, который святоотеческая традиция обыкновенно соотносит с антихристом, который явится в конце времен.

Довольно часто историки традиции толкования книги Даниила заканчивают свой обзор комментариями эпохи Реформации, указывая, что уже начиная с XVIII века все большую популярность получает историческая критика, в результате чего в XIX-XXI веках вместо богословских толкований книги Даниила перед нами предстают академические комментарии, выполненные с позиций научной библеистики 273 273 Даниил. Пророк // Православная Энциклопедия. Tом XIV. М., 2006. С. 38. . Такое понимание зачастую происходит из позиции, определяющей всех комментаторов книги Даниила, не принадлежащих к числу ученых-библеистов, как фундаменталистов, не владеющих современным научным инструментарием или отвергающих его из догматических соображений. Этот подход представляется не совсем верным – среди авторов богословских работ по книге Даниила мы находим как весьма образованных ученых-консерваторов, так и сторонников современных мейнстримных научных толкований, тем не менее комментирующих книгу Даниила именно с богословской точки зрения. Таким образом, можно сказать, что в XIX-XXI веках научная библеистика не заменила традиционную экзегетику, а стала существовать параллельно с ней. Большая часть ее представителей стала комментировать книгу Даниила как филологи и историки, исследующие древний текст, а не как собственно богословы. По этой причине в данном разделе мы не будем рассматривать академическую библеистику, сосредоточившись на собственно богословских исследованиях книги Даниила, относящихся к XIX-XXI векам.

Резкое размежевание между научным и богословским комментированием произошло в XIX столетии. В это время вопрос об авторстве книги Даниила стал предметом принципиальной полемики между либеральными и консервативными учеными. Для консерваторов определение книги Даниила как псевдоэпиграфического произведения было фактически равносильно отрицанию ее богодухновенности. Либералы, не соглашаясь с этим тезисом в теории, на практике действительно отказались от рассмотрения книги Даниила как пророческого произведения. Если все, предсказанное в книге Даниила, или произошло уже в Маккавейское время, или не происходило вообще, то видеть в этой книге какой-либо пророческий смысл не представляется возможным. В результате либеральное комментирование в основном превратилось в научное исследование книги Даниила с историко-филологической точки зрения. Основные богословские исследования книги Даниила в XIX-XXI веках происходили в лагере консервативных ученых, которые оказались разделены на противостоящие друг другу богословские школы, полемика между которыми нередко была не менее ожесточенной, чем споры между представителями либеральной и консервативной экзегетики.

Едва ли не главным предметом споров между богословами, изучающими пророчества книги Даниила и Апокалипсиса, стал вопрос об отнесении их исполнения к прошлому или будущему. Соответственно, сторонники первого типа интерпретации получили название претеристов, а второго – футуристов. Элементы обеих позиций в комментировании книги Даниила была известны и в святоотеческой и средневековой экзегетике, но последовательный характер они приобрели только в XVII столетии в полемике с историцизмом, бывшим основной экзегетической школой в позднее Средневековье и раннее Новое время. Его сторонники соотносили исполнение пророчеств книги Даниила и Апокалипсиса с различными историческими событиями, полагая, что исполнение библейских пророчеств постепенно разворачивается в мировой истории. Важнейшей идеей многих историцистских комментариев книги Даниила и Апокалипсиса стало отождествление Папства с «малым рогом» или «вавилонской блудницей». В эпоху Контрреформации католические экзегеты попыталась выработать альтернативные толкования пророческих книг Библии, которые позволили бы им вести эффективную полемику с протестантской проповедью. Осознав, что они не в состоянии убедительно полемизировать с протестантами с позиций историцизма (хотя бы по той причине, что Рим в апокалиптической литературе и древней христианской экзегетике однозначно является негативным символом, а его ассоциация с современностью сразу же рождала мысль о папстве), католические авторы предложили два принципиально новых подхода к толкованию библейских пророчеств.