Бхагаван Раджниш - Истина суфиев

Когда человек невежественен и бессознателен, то подлинным является мир и подлинным является эго. Когда человек становится сознающим, когда он обретает качество Будды, тогда нет мира и нет никакого эго — оба исчезли. Но то, что оба исчезли, не означает, что ничего не осталось: оба исчезли друг в друге. Осталось только одно, а двух не осталось. Познающий и познаваемое стали едины.

И это единство есть то, что на самом деле подразумевалось под самопознанием. Впрочем, это неправильное слово. Ни одно слово не может быть правильным. Ни одно слово не может быть правильным в отношении такого великого опыта, который выходит за пределы двойственности.

Человек пытается двумя способами преодолеть это теоретико-познавательное разделение на две части, что внутреннее присуще самопознанию. Первый способ — это ограничение своего познавания объектами мира несамости. Но это способ избегания самопознания. Люди, желающие избежать самопознания, осуждают его как интроверт-ное, асоциальное, аномальное, даже извращенное. Они называют его одним из видов интеллектуальной маструбации, разглядывание собственного пупка, а этих людей они называют праздными мечтателями, поэтами, мистиками, блуждающими где-то вдали от реальности.

Насколько стремление к исследованию в естественных науках мотивированно попыткой отвратить наше внимание от самих себя? На этот вопрос должен быть дан ответ.

Люди начинают интересоваться научным исследованием — почему? Их что, действительно интересует какой-то научный проект? Или они просто пытаются избежать вхождения вовнутрь? То, что они избегают вхождения во внутрь, более вероятно.

Альберт Эйнштейн сказал перед смертью, что, если бы Бог дал ему еще один шанс родиться, он бы не стал снова ученым. Его друг, находившийся у постели умирающего, спросил: «Кем бы ты тогда хотел стать?»

И тот ответил: «Кем угодно, но только не ученым. Я предпочел бы стать хоть водопроводчиком, но только не ученым».

Почему? Альберт Эйнштейн был очень чувствительным и очень интеллигентным человеком, который мог бы спокойно стать Буддой. Иметь такой потенциал и упустить — и все из-за того, что он направил все свои познавательные способности на объективный мир. Он слишком интересовался звездами, временем, пространством и т.д., и он совершенно забыл о самом себе. Он был до того вовлечен в другие вещи и другие проблемы, что совсем забыл о том, кто он и что себе тоже нужно уделять какое-то время

Один из социалистических вождей Индии, доктор Рам Монохар Лохия пришел к нему в гости. Он рассказывал мне, что, когда он пришел к Альберту Эйнштейну ему пришлось ждать шесть часов. Время было назначено самим Альбертом Эйнштейном. Но снова и снова появлялась его жена, принося то хлеб, то что-нибудь еще, и говорила: «Извините, но он принимает ванну». Так долго?

Доктор Лохия спросил: «И сколько времени намерен он принимать свою ванну?»

«Никто не знает», — ответила жена, — «ведь, когда он сидит в ванной, он начинает думать о великих вещах. И совершенно забывает, где он находится. И нам не разрешается его отвлекать, потому что он может нащупать какую-нибудь тонкую цепочку мыслей, и, если мы ему помешаем, то это может оказаться потерей для человечества».

Доктор Лохия еще больше заинтересовался. «Но что он делает, когда там сидит?» — спросил он.

«Пожалуйста, не спрашивайте...» — ответила жена. — «Он играет мыльными пузырями и все думает, думает. Все решенные им великие проблемы были решены в ванной».

Вы, должно быть, слышали о рассеянности великих ученых. И это не только шутки — в них есть доля истины. Они теряют следы своего собственного бытия.

Вот что рассказывают об Иммануиле Канте: однажды вечером он возвратился домой и постучал в дверь. Уже темнело, и выглянувший из окна верхнего этажа слуга сказал: «Хозяина нет дома».

Это был дом Иммануила Канта, он был хозяином, а слуга подумал, что кто-то пришел к хозяину. Поэтому он сказал «Хозяина нет дома. Он ушел на прогулку».

«Хорошо», — сказал Иммануил Кант. — «Я приду попозже».

И он ушел! Прошел час, прежде чем его вдруг осенило: «Что за шутку сыграл со мной слуга? Хозяин ведь я!»

Если вы слишком поглощены внешним, то вероятно, что все ваше сознание начнет двигаться во внешнее. Ничто не указывает на вас самих.

Иммануил Кант вернулся домой в другой вечер. Обычно он носил с собою трость. Он зашел в комнату и забыл, что это, и тогда он положил трость на кровать, а сам встал в угол. И только среди ночи он понял, что здесь что-то не так.

Это действительно возможно. Можно на самом деле стать настолько одержимым объективным... что потеряешь все следы самого себя. Можно уйти в тень. Ученые живут в такой тени. Философы живут в такой тени.

Субъективность устраняется тогда, когда возобладают объект и интерес к объектам. Онтологический империализм научной методологии — это давящая опасность Одно дело считать, что, если что-то не может быть познано научными методами, то оно не может быть познано, и совсем другое дело считать, что, если что-то не может быть познано научными методами, то оно не существует.

И как только вы становитесь одержимы объективным, тогда вы, естественно, становитесь одержимы и научной методологией — тогда она становится единственным правильным методом познания. И если что-то не достаточно этому методу то вы не только говорите, что его нельзя познать, вы мало-помалу бессознательно, безотчетно начинаете утверждать, что, если его нельзя познать научным методом, то оно не может существовать Вот почему ученые продолжают утверждать, что Бога не существует. Однако дело не в том, что Бога не существует— все дело в их методологии. Их методология годится для объекта, а Бог — это ваша субъективность Их методология подразумевает хватание всего, что от вас отделено. А Бог от вас не отделен: Бог есть ваше сердцевинное существо, ваше внутреннее.

С помощью научных методов невозможно доказать любовь. Но это не означает, что любви не существует. Для нее нужна иная методология, иной подход, иное видение, иной способ восприятия.

Ученый избегает проблемы самопознания, все более и более сосредотачивая свой интерес на объективном мире. Все более и более погружаясь в предметы, он все дальше и дальше уходит от самого себя.

Существует и третья попытка избежать дихотомии субъект-объект — таков путь мистика. Один способ избежания проблемы субъекта и объекта — способ ученого: существует только один объект. Другой способ избежания этой дихотомии — а она неразрешима — способ идеалиста: объявить, что мир иллюзорен, что его не существует, что он майя — так что закрой свои глаза. Оба неправы. Третий метод — это метод мистика: он трансцендирует. Он не отрицает реальности объекта, он не отрицает реальности субъекта — он принимает реальность обоих. И наводит между ними мост.