Бхагаван Раджниш - Истина суфиев

Я слышал:

Отважный освободитель пяти стран, Симон Боливар, был дерзновенно смел, и народ Южной Америки его любил.

И вот во время одной кампании Боливар возымел намерение провести ночь в одном городке, что находился неподалеку. И военный помощник послал предварительное уведомление владельцу тамошней гостиницы, где содержались такие требования: «Комната с особыми условиями, едой и т.д. и т.д. и т.д.».

С приходом ночи Боливар явился в эту гостиницу, где его стали потчевать специально приготовленными яствами, после чего хозяин гостиницы показал великому освободителю лучший в гостинице номер, и Боливару это понравилось.

Затем наш венесуэлец был препровожден в следующую комнату, в которой сидели три обнаженные девушки. Боливар обернулся к хозяину и спросил, кто эти девушки.

«Сеньориты? — уточнил хозяин гостиницы. — А они те самые три «и т.д.».

Так что, пожалуйста, не поймите неправильно мои «и т.д., и т.д., и т.д.». Я использую «и т.д.», потому что каждый ум фабрикует свой собственный иллюзорный мир. Кто-то живет в жадности, кто-то живет в гневе. Кто-то живет в страсти, а у кого-то отсутствует сексуальное желание, зато он помешан на деньгах. Деньги — это сексуальное желание. Кто-то живет одной лишь любовью к людям: его любовь — это любовь к людям; а есть люди, которые любят только вещи. И это вид искажения.

В мире существует столько же искаженных миров, сколько умов. Вот почему я говорю «и т.д., и т.д., и т.д.»... им нет счета; они несчетны. Каждый ум фабрикует, вырабатывает свой собственный мир снов. И все, что имеется в виду под отречением — это пробуждение и освобождение от снов

Вот почему Ибрагим не оглядывался назад. Он никогда об этом не говорил. Он никогда не объявлял во всеуслышание, что он отрекся от царства — никогда за всю свою жизнь. Это и есть настоящее отречение. Если после своего отречения от чего-то вы объявляете во всеуслышание, что вот вы отреклись, тогда это не настоящее отречение — вы все еще цепляетесь, вы все еще держитесь за идею, что это было ваше, и вы от него отреклись и сделали одолжение Богу.

Ибрагим никогда об этом не говорил. Он вращался в среде нищих; он жил, как нищий. Никто не знал о том, что он был императором. Если вы отреклись и отречение ваше исходит из понимания, вы никогда о нем не упоминаете — оно окончательно! Нечего упоминать. То был сон! А на утро вы проснулись и не намерены продолжать разговоры о своих снах. Не проходит и нескольких секунд, как они забываются. Именно так и происходит, когда вы пробуждены.

А кто был тот человек, который ходил по крыше и вдруг исчез? И кто был тот человек, который пререкался со стражей и хотел остаться в караван-сарае, настаивая на том, что «это не дворец»? У суфиев есть для него специальное имя — они называют его Кхидром. Кхидр — это просто название вашего сердцевинного проводника; это не внешнее явление. Это не кто-то вовне — это ваш собственный еще слабый внутренний голос. Если вы будете молчаливы, вы его услышите. Если вы будете честны, вы его услышите. Если вы будете искренни, вы не сможете его не услышать.

А Ибрагим был искренним человеком, очень честным человеком, он пытался жить настолько подлинно, насколько это только возможно. Это был его собственный внутренний голос! Это лишь притча, потому что когда внутреннее впервые с вами говорит, то кажется, что оно внешнее.

Внешний Мастер лишь помогает вашему внутреннему проводнику. Только и всего. Внешний Мастер — это лишь зеркало, в которое вы смогли бы увидеть свое внутреннее. Внешний Мастер должен быть похож только на катализатор. Когда вы слышите его голос, видите его бытие, пребываете в его присутствии, то что-то приводится в движение, и постепенно ваш внутренний Мастер начинает вами овладевать.

Настоящий Мастер — Совершенный Мастер — никогда не делает вас зависимыми от себя. А если какой бы то ни было Мастер делает людей зависимыми, если какой бы то ни было Мастер создает в людях зависимость, если он делает людей зависимыми от себя, то это не настоящий Мастер. Он своего рода эксплуататор; он пытается над вами господствовать от имени религии. Он пытается вас поработить; он тюремщик, он не может дать вам свободу. Он будет от вас зависеть. Любой, кто хочет, чтобы вы от него зависели, зависит от вас — запомните. Такой Мастер — раб своего собственного раба. Человек, владеющий вещами, находится во власти своих же вещей. И лишь тот, кто в вас не нуждается, кто от вас не зависит, способен помочь вам быть независимыми, а в этом и состоит работа Мастера.

Совсем недавно кто-то сказал: «Я нуждаюсь в Мастере». Я ответил ему, и он мог даже обидеться: «Ты можешь нуждаться в Мастере, но я совсем не нуждаюсь в учениках». Он мог обидеться; он мог неправильно это понять. Кто-то уже написал мне письмо с такими словами: «Ошо, Вы были слишком суровы с тем человеком!» Нет, я просто был правдив. А правда иногда бывает горькой. Если бы я нуждался в учениках, тогда я не смог бы сделать вас независимыми; тогда я делал бы вас все более и более зависимыми от себя, вы были бы теми, в ком я бы нуждался. Нет! Я в вас не нуждаюсь! Вся моя работа здесь состоит в том, чтобы помочь вам быть самими собой. Вся моя работа — это быть вашим катализатором. Сами вы не способны контактировать со своим собственным внутренним Кхидром, своим собственным внутренним проводником. И, пребывая со мной, вы можете научиться этому умению — только и всего. А стоит только вам научиться этому умению, как вы удивитесь: мой голос и голос вашего внутреннего Мастера один и тот же.

Как раз недавно Маниша задала вопрос, как узнать, настоящий ли ты саньясин или нет? А узнать можно так когда ты постепенно начинаешь чувствовать, что то, что говорю тебе я, есть также твой внутренний голос, тогда ты настоящий саньясин. Тогда со временем мой голос и твой внутренний голос никогда не будут разделяться, никогда не будут разниться.. Быть может, тебе не удастся его расслышать или ты слышишь его очень смутно. Ты не можешь ясно его разглядеть или видишь его сквозь темную завесу, но когда я показываю его тебе, он вдруг становится для тебя ясным, и тогда он больше не смутный, тогда сдернута темная завеса.

Ты узнаешь настоящий ли ты саньясин или нет, только по этому критерию. Когда ты начинаешь чувствовать синхронность между мной и тобой, когда имеет место неизменная общность, тогда ты подходишь все ближе и ближе. Ты становишься все более и более реальным.

И в наивысшей точке между Мастером и учеником различие исчезает. Совсем исчезает! То, что говорит Мастер, то бы сказал и ученик. Мастер может выражаться более ясно — это для него характерно. Он поет песню, которую слышал и ученик, но спеть которую он еще не может. Это отдаленная музыка. Но в то мгновение, когда Мастер начинает ее напевать, она становится все ближе и ближе. И это происходит каждый день.