Дмитрий Мережковский - Франциск Ассизский

Вечером в субботу, 3 октября, видя, что Блаженный отходит, братья исполнили волю его, с точностью: догола раздели, только власяницу на чреслах оставили, и положили на голую землю. И весь затрепетал он от радости, что верен будет до конца Возлюбленной своей, Прекрасной Даме, Бедности; голым, как младенец, выходящий из чрева матери, вернется в Землю Мать. [296] Speculum Vitae S. Franc. 116. — Conformit. 224. — Celano. V. S. II. 163.

Долго лежал он молча, и лицо его светлело, как бы озаряемое внутренним солнцем. Вдруг запел тихо, но так внятно, что все удивились.

Voce ad Dominum clamavi… libera me! Голосом моим к Господу воззвал я… освободи меня! (Пс. 141, 1–7).

Кончил петь и, подняв слепые глаза, воскликнул:

«Господи, благодарю Тебя за то, что Ты дал мне умереть свободным от всего!» [297] Celano. V. S. II. 163.

Первое слово его, когда ушел он от отца, было о свободе и последнее — тоже.

Сумерки сходили на блаженно-пустынные, как будто не на земле, а где-то в раю, лиловеющие холмы и долины Умбрии. В небе играла звезда вечерняя, переливаясь всеми цветами радуги, так же как утренняя, умирающая в солнце, Звезда Франциска.

В келье, где голый лежал он на голой земле, было так тихо, что братьям казалось, что никогда еще не было в мире и никогда уже не будет такой тишины.

Вдруг послышалось пение жаворонков, lodola capellata, тех самых, которых любил Блаженный за то, что «носят они на головках как бы монашеский куколь и темный цвет перьев их напоминает цвет монашеских ряс»; и за то, что «смиренно питаются, бегая по дорогам, находимыми в навозных кучках зернами и Господу своему так же сладко поют, как Нищие братья, от всего земного свободные». Этих-то жаворонков множество слетелось на соломенную крышу той хижины-кельи, где умирал Блаженный, и, кружась над ней, тихо пело. И страшно, и чудно было братьям слышать, как птицы дневные Солнцу Ночному поют. [298] Specul. Perfect. XII. 1.

Как жаворонок, в небе утопая,

Сначала поет, а потом умолкает,

Последней сладостью блаженства упоенный, — так умолк Франциск. [299] Parad. XX. 73–77: Quella allodetta ch'n aere si spazia prima cantando, e poi tace contenta de l'ultima dolcezza che la sazia, tal mi sembio i'imago de la'mprento de l'eterno piacere…

Так тихо отходил он, что никто не слышал его последнего вздоха, и только тогда, когда жаворонки вдруг замолчали, поняли все, что он отошел.

Папой Григорием IX и братом Ильей воздвигнут был, в городе Ассизи, великолепный собор св. Франциску, возлюбленному Прекрасной Дамы, Бедности, и Ей самой — гробница богатейшая, неколебимая твердыня Собственности. Самого свободного из людей Церковь заковала в золотые цепи — ризы икон; самого живого похоронила, как мертвого. Но были, есть и будут люди, слышащие голос Живого: «Я, маленький брат ваш, Франциск, целуя ноги ваши, молю и заклинаю вас всех, во всем мире живущих, людей… принять с любовью и смирением слова Господа нашего Иисуса Христа… и по ним жить». [300] Manuscr. Assis. 338; Fol. 32–31: De littera et ammonitione patris nostris Francisci quam misit fratribus ad capitulum, quando erat infirmus. — Wadding. X, XI, XII. — Quaracchi. 99 — 107. — Boehmer. Analecten. 57–62. — Sabatier. 443–444.

Мало сейчас и, вероятно, долго еще мало будет людей, чье сердце от этой мольбы содрогнется, как будто их, в самом деле, молит, «целуя ноги» их, Серафим Распятый. Что же им делать сейчас? То, чему нас учит сам Франциск: соединиться в Третье Братство, Tertius Ordo, включающее в себя и самых слабых, грешных людей, — таких, как мы. «Третье Братство» — все человечество в Третьем Царстве Духа, в будущей Вселенской Церкви. Этого Франциск умом еще не знал, но сердцем, может быть, уже чувствовал. И по тому, что такие грешные, как мы, это уже знают, — видно, какое движение Духа совершилось в человечестве от Франциска до нас.

Третье Царство Духа возможно и для таких, как мы, потому что и в таком человечестве, каково оно сейчас, совершается через Святых шествие Духа от Иисуса к нам.

Salvatore Vitali. Paradisus Seraphicus. Milano, 1645. — Maurice Beaufreton. Saint François d'Assise. Paris: Plon — Nourrit et C° (1925). P. 28.

Speculum Perfectionis. IV. 16.

Bonaventura. Legenda Major. IV, XXV. — Speculum Vitae. 32, 69 — 771. — Conformit. 144. — Tres Socii. 56.

Speculum. Perfect. IV. 16. — Celano. Vita Prima. II. 7.

Celano. V. P. I. 15.

Parad. XI. 50–51: di queste coste… nacque al mondo un sole.

Tres Socii. XXI. — Celano. V. P. I. 21.

Gilbert Keith Chesterton. Saint François d'Assise, traduit de l'anglais par Isabelle Riviere. Paris: Plon — Nourrit et C° (1925). P. 97.

Acta Philippi e codic. Oxon. 34 (Lipsius. Die Apokryphen Apostelgeschichten und Apostellegenden. Ein Beitrag zur altchristlichen Literaturgeschichte von Richard Adelbert Lipsius. Braunschweig: C. A. Schwetschke und Sohn, 1883–1887. II. 2. P. 19). — Resch. Agrapha; ausser canonische Schriftfragmente, gesammelt und untersucht und in zweiter vôllig neubearbeiterer durch alttestamentliche agrapha vermehrter Auflage herausgegeben von Alfred Resch Leipzig: J. C. Hinrichs, 1906. P. 279.

Henri Monnier. La mission historique de Jésus. Paris: Fischbacher, 1914. P. 196.

Émile Gebhart. L'ltalie mystique: histoire de la renaissance religieuse au moyen age. Paris: Hachette, (1928). P. 201.

См. примечание к «Августину». VIII.

Celano. Vita Secunda. II. 124.

Specul. Perfect. I. 3, 4.

II Enarrat. in Psalm. XV. 13.

Celano. V. S. II. 51.

Habens vultum angelicum et faciem gratiosam. — «Venite ad me, fratres mei dulcissimi, et audite verba mea». Fra Salimbene. Cronica, ap. Gebhart. 231.

Fioretti di San-Francesco. 34.

Gebhart. 233–257.

Paul Sabatier. Vie de Saint François d'Assise. Paris: Fischbacher, 1931. P. 51–60. — Gebhart. 31–33.

Parad. XVII. 51: la dove Cristo tutto di si merca.

Gebhart. 39–45.

Parad. XII. 141–142:

Il calavrese abate Giovaccino,

di spirito prophetico dolato.

Acta Sanctor. Martii. I. — Gebhart. 62–63.

Super IV Evang. Fol. 190 verso. — Concordia Novi et Veteris Testamenti. V. 57. — Expositio in Apocalyps. Fol. 134, 144 verso.

Sabatier. 63.

Gebhart. 62–63.

Acta Sanct. 1. c. — Gebhart. 65.

Sabatier. 62–63. — Acta Sanct. 1. c.

Acta Sanct. 1. c. — Gebhart. 69–82. — Sabatier. 63.

Concordia Novi et Veteris Testamenti. Venecia, 1519. P. 8. — Ernest Renan. Nouvelles études d'histoire religieuse. Paris: Calman Levy, 1924. P. 255. — Paul Eugene Louis Fournier. Études sur Joachim de Flore et ses doctrines. Paris: A. Picard & fils, 1909. P. 18. Три далеких предшественника Иоахима, — св. Августин, Скот Эриген и Амори Шартский. В «Граде Божием» и в «Истолковании Евангелия Иоанна» семь великих «годин», «веков» или «царств»: пять — в Ветхом Завете, в эоне Отца: первая година от сотворения мира до потопа, вторая — до Авраама, третья — до Давида, четвертая — до Вавилонского пленения, пятая — до Рождества Христова. Шестое царство Сына — настоящее; а седьмое — будущее, — царство Духа Святого, — «торжествующая церковь Иоанна», «Град Божий», civitas Dei, «тысячелетнее царство святых на земле», «день седьмой творения». — «Нынешняя Церковь, Петра, — учит Августин, — только тень будущей Церкви Иоанна»; та — лишь «странствие, путь, а эта — отечество»; та — «хороша, но прискорбна», а эта — «лучше и блаженна» (De civit. Dei. XX и XXI. — In Ioann. Evang. Tractat. 36. 124). Скот Эриген, в IX веке, соединяет семь Августиновых «царств» или «веков» — в три: Первый, Второй и Третий Завет. «Видимость Церкви настоящей, Сына, рассеется, как тень, в восходящем солнце будущей Церкви, Духа Святого», — учит Эриген (Gebhart. 59).