Александр Дворкин - Сектоведение

Следующий круг состоит из сектантов, которые все время проводят в секте, живут там; они полностью посвятили себя сектантской деятельности. В отличие от первого, этот круг уже, чем можно предположить: таких «полноставочных» сектантов сравнительно не так уж много, к тому же они часто перетекают из одной секты в другую. Почти все современные тоталитарные секты наносят более или менее тяжелые повреждения сознанию человека, и тот частично или полностью утрачивает навыки самостоятельной жизни. Нужен длительный период реабилитации, чтобы вывести человека из этого состояния, излечить, привести в норму, адаптировать социально. Многие люди, по той или иной причине оказавшись вне секты, которая их покалечила, не могут найти себе места в жизни, не знают, куда приложить свои силы: все социальные связи оборваны, принимать самостоятельные решения они разучились, а навыки, которыми обладали, утеряли. Этот феномен описан психологами. Скажем, человек приходит в секту в 20 лет. Через 20 лет он уходит оттуда, но эмоционально остается на том же уровне, на котором он был двадцать лет назад. А ведь на самом деле ему уже 40, все его сверстники — сложившиеся люди. Начинать жизнь заново слишком трудно, а то и вообще поздно. И вот, помыкавшись, бедняга попадает в другую секту. За счет подобного рода текучки между различными сектами количество сектантов кажется большим, чем оно есть на самом деле. У такой психологической зависимости механизмы те же самые, что и у зависимости наркотической, только наркотическая эйфория достигается за счет введения в кровь химических субстанций, а здесь действуют психологические приемы, но механизм тот же самый — вызывание у человека индуцированной (то есть наведенной) эйфории и выработка у него стойкой психологической зависимости от секты. Этого вполне можно добиться без всяких наркотиков, хотя справедливости ради нужно сказать, что некоторые секты, тем не менее, используют наркотические или психотропные вещества.

Но не нужно и успокаивать себя относительно небольшими цифрами членов некоторых сект: дескать, мунитов у нас в стране всего-навсего пять тысяч, а нас, православных, — вон сколько! Пять тысяч мунитов — это пять тысяч бойцов. Это отборные полки, элита, состоящая, так сказать, из одних офицеров. Они беззаветно преданы лидеру секты, беспрекословно выполняют его приказания и все 24 часа в сутки отдают секте, как правило, получая за это лишь самые, мягко говоря, спартанские жилищные условия, скудную пищу и подержанную одежду. Много ли в нашей Церкви найдется таких людей?

Самый широкий круг членов секты — третий: люди, отчасти затронутые сектой. В нашей стране к нему, наверное, принадлежит большинство населения. Это те солдаты, которые при необходимости смогут восполнить сектантские офицерские полки.

Кто же эти люди? Это те, кто иногда похаживает на какие-нибудь лекции по йоге, а в случае болезни обращается к экстрасенсам и целителям, идет к гадалке, составляет гороскопы, может ходить на собрания одной секты, но зайти и на другие, послушать лекцию по эзотерике, почитать оккультную книжку и т. д. Это люди, которые создают фон, благоприятный для приживания секты, ту мутную оккультную среду, питательную для различного рода духовных извращений, в которой секты могут плодиться и размножаться. И нашу разъяснительную и просветительскую работу мы должны вести в первую очередь именно среди этого круга, чтобы не давать сектам возможности черпать оттуда новые «кадры».

Чтобы понять, что такое тоталитарное сектантство, надо непременно прочесть книгу Джорджа Оруэлла «1984». Этот талантливый роман написан в жанре антиутопии. Оруэлл описывает «идеальное» тоталитарное государство, беспощадно подавляющее индивидуальность своих граждан. На самом деле описанная в книге атмосфера — это прежде всего атмосфера внутрисектантской жизни. Сформулированные автором принципы порабощения и контролирования сознания и соответствующие механизмы, описанные в книге, — это то, что действует внутри секты.

В числе прочего Оруэлл открыл такой закон: тот, кто контролирует язык человека, контролирует его сознание. Ведь, попав в любую секту, жертва начинает говорить на ее языке. В нашем случае это может быть и русский язык, но в нем происходит тонкая подмена понятий, когда ключевые слова приобретают другое значение, и адепт невольно начинает мыслить категориями секты. Наверное, те из вас, кто общался с членами той или иной секты, обращали внимание на особенность, которую можно назвать «эффектом магнитофона», когда человек совершенно не воспринимает того, что вы говорите, и только отдельные ваши слова играют роль пальца, нажимающего на кнопку. Человек выхватывает какое-то одно слово, кнопка срабатывает, и он выдает соответствующий текст. То, что вы говорите дальше, проходит мимо его сознания, хотя вы и говорите с ним по-русски — на его родном языке. Он не может уже воспринимать вашей речи.

Многие секты изобретают и сложный собственный язык. Например, сайентологи должны вызубрить многотомный словарь хаббардизмов (Л. Рон Хаббард — основатель сайентологии) и перейти на этот чудовищно безграмотный жаргон. Но даже в менее, так сказать, «лингвистически» направленных сектах, таких, например, как ЦХ («Церковь Христа»), есть определенные термины на русском языке (они называются «загруженными терминами»), которые несут в себе совсем иную смысловую или эмоциональную нагрузку, чем та, которая изначально в них заложена. Скажем, здесь слово «традиционный» — плохое, оно как бы нажимает определенную кнопку в сознании сектантов, вызывая цепь определенных негативных ассоциаций. Умело манипулируя такими «загруженными терминами», сектантский лидер добивается полной покорности и беспрекословного повиновения своей жертвы.

Так, у мунитов малейшее сомнение в правильности слов или действий лидера любого уровня немедленно квалифицируется как «синдром. Каина и Авеля» (один из наиболее часто употребимых мунитских «загруженных терминов») и, таким образом, подавляется в зародыше: мало кому хочется признать себя первоубийцей Каином. Еще более зловещими были «загруженные термины» в секте «Небесные врата». Например, человеческие тела заранее дегуманизировались, будучи обозначенными словами «контейнер» и «оболочка». А такие слова, как «покинуть планету» или «спасти собственную жизнь», значили «совершить самоубийство», поэтому когда пришло время и Эпплуайт объявил, что пора «сбрасывать оболочки» и «покидать планету», никто из его адептов уже не воспринимал зловещего смысла сказанного и все безропотно последовали за ним.

Итак, кто контролирует язык человека, тот контролирует и его сознание. Так получилось, что язык, на котором сегодня говорит наша страна, — это совсем не тот язык, на котором говорим мы с вами, члены Православной Церкви. На самом деле сектанты впереди нас — они говорят на том языке, который понятен большинству. Люди сейчас или не понимают таких простых слов, как, например, покаяние, грех, ересь, ответственность, благодать, догмат, святость, таинство, молитва, спасение и т. п., или вкладывают в них совершенно иной смысл.