Чжан Чжень-Цзы - Практика дзэн

2. Человеческий способ мышления ограничен . Это очевидно, поскольку все мы знаем, что человеческий ум может обычно думать только об одной вещи в данный момент. Мы редко находим одаренную личность, которая может уделять внимание, нескольким вещам одновременно или иметь дело с несколькими проблемами в одно и тоже время. Помню мальчиком, когда я жил в Бэйнине, часто убивал время на рынке. Моим любимым местом был некий «общий магазин», владельцем которого был замечательный человек. Он мог фиксировать ум на ряде различных вещей одновременно. Он часто сидел на высоком стуле за прилавком с китайской палочкой для письма в правой руке, записывая счета. Между тем пять пальцев его левой руки постоянно двигались на счетах вверх-вниз с большой скоростью, в то же время рот его никогда не переставал разговаривать с покупателем или наставлять мальчика-помощника. Кроме этого, два его больших черных глаза никогда не ослабляли наблюдательности, чтобы покупатель тайком не взял чего-нибудь с отдаленной полки. Этого человеку можно было считать совершенно необычной личностью. Тем не менее, гений его ума был по сути своей ограниченным, потому что даже он не мог думать о десяти, не говоря уже о ста, тысяче или бесконечном числе вещей в одно и тоже время. Поскольку человеческий ум почти неизменно следует образцу работы «один зараз», у него нет выбора, кроме как остаться в области конечности и ограничения.

3. Человеческий способ мышления противоречив . Эмоции и разум — два верховных и все же конфликтующих элемента, которые составляют главную часть вечно изменяющегося человеческого ума. Эмоция наполняет нас сильным чувством того, что бы мы хотели сделать, но разум холодно предупреждает нас о том, чего нам делать не надо. Погоняемая двумя этими конфликтующими силами, жизнь — почти всегда — постоянная битва между холодными силами разума и горячими силами эмоций. Изучая этих двух противников, мы находим, что они не только противоположны и контрастны друг другу, как вода и огонь, но также обнаруживаем интересный факт, что они не возникают одновременно. Когда разум достиг высочайшей вершины, эмоции — на самой низшей точке, и наоборот. Например, в то время, когда наше внимание поглощено попытками решить трудную задачу философии или математики, способности разума полностью включаются, но эмоции едва заметны. С другой стороны, в то время, когда мы в агонии любви или же яростно боремся с врагом, эмоции пропорционально поднимаются, а разум падает до самого низшего уровня. По этой причине мы никогда не слышали о математиках или ученых, формулирующих новую гипотезу или совершающих новые 4 открытия во время ссоры или любви. В человеческом уме разум или эмоции — враждебные силы, контрастирующие но сосуществующие друг с другом.

Если бы то же самое было в уме Будды, последствия были бы воистину катастрофическими. Вообразите, что перед вами стоит жизненно важная проблема, и у вас нет иного средства, кроме срочной и отчаянной молитвы Будде. Но он отвечает: «Подожди, подожди, друг мой! Не молись мне сейчас: сейчас не время, потому что ум мой очень активен, а мои эмоции подавлены — я не в настроении раздавать милости. Попытайся снова завтра, когда л, может быть, буду в лучшем настроении!» Это, может быть, звучит нелепо, но фактически показывает глубокую и значительную истину Состояния Будды. Совершенный Будда сначала привел свои разум и эмоции в полную и неизменную гармонию, прежде чем достиг своего состояния. Эмоции и разум, преобразованные теперь в Сострадание и Мудрость, должны возникать одновременно, все время без дисбаланса и изменчивости и должны слиться в одно великое неразделимое целое. Одновременное возникновение Сострадания и Мудрости — действительно одно из великих чудес состояния Будды — увлекательная жизненная тема, много обсуждаемая буддистскими учеными-махаянистами.

4. Человеческий способ мышления обманчив. Давайте посмотрим на стену в комнате; глаза говорят нам, что это вертикальная гладкая поверхность, стоящая прочно и беззвучно перед нами. Мы делаем шаг вперед, чтобы коснуться ее, и обнаруживаем, что стена — нечто твердое, холодное и прочное. Затем мы вспоминаем, что может сказать о стене химия и физика. Они утверждают, что она состоит из разных соединений и элементов, содержащих бесчисленное количество атомов, электронов, протонов, и т. д. и все они постоянно движутся с невероятными скоростями по своим нескончаемым орбитам. Так наши чувства и наши умы говорят нам совершенно разные вещи об одном и том же. Что мы будем слушать? Нас, людей, постоянно бомбардирует противоречивая информация, передаваемая разными органами чувств, но, к счастью, у нас есть хороший «примиритель» или «арбитр»— ум, который синтезирует, интегрирует и сглаживает конфликты между своими агентами, которые постоянно докладывают в «штаб» со своих различных аванпостов. Хотя наш сознательный ум — замечательный агент сам по себе — практичный, смышленый, наделенный воображением, его главная задача в повседневной жизни состоит не в том, чтобы проверять достоверность чувственных данных, а в том, чтобы контролировать гармоничную работу всех агентов.

Но тут возникает вопрос: действительно ли прагматичный подход, проводимый человеческим умом, является непременно здоровым и не имеет ли результатом искажение истины? Если «правильно» есть «правильно», а «неправильно» есть «неправильно», как говорит нам наш разу-м, и «правильно» не может быть «неправильно»-в одно и то же время, какие данные мы должны принять — «статической стены» наших глаз или «динамической стены ума? С точки зрения глаз правильна, статическая стена, с точки зрения ума — стена динамическая, но с точки зрения носа неправильны обе. Невозможно определить «правильное и неправильное» без абсолютного стандарта. Эти. суждения исполнены значения, только тогда, когда установлен некоторый стандарт или критерий. Без такого стандарта правильное и неправильное теряют смысл. Абсолютный и конечный стандарт философы и мыслители искали веками. Некоторые утверждают что это разум, другие — что только Бог и его Воля могут считаться абсолютными и т. д. Конечное решение этой проблемы кажется невозможным. Поиск и споры продолжаются до бесконечности.

В то время, как нельзя вывести конечного заключения, философия Хуан Ен буддизма Махаяны предлагает нам одно решение. Она считает, что если стандарт по своей природе исключителен и «фиксирован», его никогда нельзя считать «абсолютным» или конечным, потому что, если он абсолютен, он должен быть «всеобъемлющим»— стандартом всеобщности, а не относительного сравнения; вещей. Такой стандарт не может быть иным, кроме как произвольным и «намертво фиксированным»; сама его природа устанавливает его вне динамической всеобщности Дхармадхату. [57]