Сэкида Кацуки - Практика дзэн

Итак, мы имеем здесь серию понятий, которые находятся в противоположности друг другу. Однако в действительной жизни мы обнаруживаем, что просто существуем. Когда мы находимся в состоянии абсолютного самадхи, мы пребываем в абсолютном спокойствии. Когда же мы находимся в положительном самадхи, мы погружены в энергичную деятельность. Есть только один поток существования, континуум настоящего. Но когда мы вновь принимаемся за философские спекуляции, то еще раз сталкиваемся с идеями реальности и видимости, абсолютного и относительного и так далее. Затем мы еще раз возвращаемся к континууму одного единого существования. «Се» и «хэн» периодически сменяют друг друга, и каждое из них, так сказать, удерживает неясную память о другом состоянии. Таким образом, можно рассматривать две ситуации: «хэн» в «ее», или Первый Порядок Тодзана, и «се» в «хэн», или Второй Порядок Тодзана.

Чтобы пойти отсюда дальше, мы полностью оставляем дуалистическую идею «се» и «хэн», абсолютного и относительного и т. д., и производим их синтез и интеграцию. Тогда остается Реальное в его чистом виде, в истинном смысле. Иначе говоря, когда вы находитесь в абсолютном самадхи, вы в абсолютном самадхи, когда вы находитесь в положительном самадхи, вы в положительном самадхи. Есть только один факт: вы существуете. Это возвращение к «существованию» вместе с возобновлением деятельности сознания составляет Третий Порядок Тодзана — «Возвращение от Се».

Эти замечания, пожалуй, представляют собой достаточное введение к стихам Тодзана и к нашему комментарию. Мы займемся Четвертым и Пятым Порядком позднее, когда придет их очередь. Читателю необходимо понять, что Пять Порядков не следует представлять как нечто вроде многих степеней постижения, это просто разные состояния. Однако существует некоторая общепринятая последовательность, в которой возникают различные состояния, описываемые Тодзанем; и Пять Порядков придерживаются этой последовательности.

В приводимых ниже параграфах мы сперва даем соответствующий стих Тодзана, а затем наш комментарий к нему.

1. Хэн и Се.

«В глухую безлунную полночь». Когда вы находитесь в абсолютном самадхи, все есть тьма, пустота и безмолвие, наподобие бездны безлунной ночи.

«Встречаясь, однако не зная друг друга». В абсолютном самадхи вы не осознаете своего состояния, вы вновь обретаете свою Первоначальную Природу, но не узнаете ее. Это потому, что вы и есть само самадхи, сама Первоначальная Природа. Взятые вместе, эти две строчки показывают, что вы вернулись к тьме абсолютного (се), вновь обрели состояние младенчества.

«Смутно вспоминаете прошлые дни». В абсолютном самадхи воплощена Великая Смерть. Но это не конец нашего рассказа: дзисю-дзаммай, которое главенствует в самадхи, являются в некотором смысле нэн-действием, поскольку оно представляет собой проявление воли, или духовной силы. Отсюда — относительный, феноменальный мир (хэн) всегда должен находиться в абсолютном (се), как смутное воспоминание о прошлых днях.

Эти идеи относительного и абсолютного, хэн и се, разумеется, суть не что иное, как продукт концептуального мышления. То, что является главным в нашем переживании жизни, — простой факт: мы существуем. Наше существование должно неизбежно сочетаться с относительным и абсолютным. Однако в абсолютном самадхи именно последнее занимает центральное положение, тогда как первое является второстепенным. В положительном самадхи дело обстоит наоборот.

В переживании кэнсе мы находим, что все объекты сохраняют свою индивидуальность, существуя одновременно в некотором единстве. Они не чужды друг другу. Они взаимно связаны, обнаруживая при этом многообразие в единстве и единство в многообразии. Это происходит потому, что кэнсе возникает на линии разделения между абсолютным и положительным самадхи, в тот момент, когда вы выходите из абсолютного самадхи и стоите на пороге положительного самадхи. Когда вы таким образом почувствуете единство во многообразии, появляется Второй Порядок, «Се в Хэн».

2. Се в Хэн.

«На рассвете старая женщина находит древнее зеркало». Во время пробуждения деятельности сознания старая женщина случайно находит зеркало, в которое смотрела еще в молодости. Иными словами, она выходит из тьмы абсолютного самадхи (се) на свет обыденного феноменального мира (хэн) и находит зеркало, знакомое ей с самого рождения, но когда она выросла, она постепенно забыла о нем под влиянием привычного способа сознания. Неожиданно, она опять находит это зеркало, видит в нем свое отражение и еще раз обнаруживает свое Первоначальное Лицо.

Отраженная, она существует. Ее нет более нигде, кроме этого места, где она существует. И она — ничто иное, как «она сама», которая появилась в мире, как индивид среди других индивидов. Вне ее нынешнего существования «ее самой» нет. Нет никакого способа для нее быть чем-то иным, нежели тем, чем она является именно сейчас.

До самого последнего мгновения она искала истину, будучи уверена в своем заблуждении, что существует нечто реальное, т. е. какая-то фундаментальная истина, называемая реальностью, бытием или Буддой, что эта фундаментальная истина пребывает вне обычных живых существ и предметов этого мира. В действительности же этот нынешний мир и его создания, именно такие, какими она их находит, представляют собой искомую реальность и мир Будды.

Когда вы достигнете кэнсе, вы обнаружите со всех сторон — справа, слева, спереди, сзади, сверху и снизу — радующихся Будд. И вы сами примете участие в этом радостном собрании, которое странным образом воплощается в самых различных проявлениях, подобно рассыпанным драгоценностям. Колокольня, ряды черепицы на крыше, деревья в саду, камни, цветы — все они переполнены радостью, наподобие счастливых детей на площадке детского сада. Это мир детского искусства, в высшей степени напряженное выражение существования. Все хорошо таким, каково оно есть, и существует ли необходимость искать что-то другое? То, на что вы смотрите просто как на случайные явления окружающего мира, оказывается реальным и истинным.

«Немедленное и ближайшее, но в нем нет ничего особенного». Женщина находит, что это древнее зеркало является «ближайшим», потому что это ее собственное «я». Но «в нем нет ничего особенного». Это значит, что истина немедленна и проста, нет какой-то особой истины, к которой можно прийти только при помощи сложного мышления и рассуждений.