Сборник - Мудрецы Талмуда. Сборник сказаний, притч, изречений

– Я победил Михаила, ангела-хранителя Израиля.

Вознегодовал Предвечный на Самаила. И призывает великого архангела Метатрона и говорит:

– Напиши и печатью Моей скрепи: «Сера и пламень на Рим, город злодейский! На людей и на животных, на серебро его, на золото его и на все, что находится в нем!»

Услышал это р. Исмаил – и сошел мир в сердце его. Стал он ходить по небу и видит подобие жертвенника подле Престола Всевышнего. И спрашивает он Гавриила:

– Что это?

– Алтарь, – отвечает архангел.

– А какие жертвы приносятся на этом алтаре?

– Души праведников.

– А кто совершает жертвоприношение?

– Великий архангел Михаил.

Возвратился на землю р. Исмаил и рассказал товарищам о том, что приговор давно утвержден Господом. И стали скорбеть они и радоваться стали в то же время, что поставил их Господь на весы противу всех колен Израиля.

Первыми выведены были на казнь р. Симеон бен Гамлиель и р. Исмаил-первосвященник.

Не выдержал р. Симеон – заплакал.

– О, князь мой юный! – воскликнул р. Исмаил. – Шаг-другой – и в лоно праведных откроется доступ тебе. А ты плачешь!

– Сердце мое слезами исходит, – ответил р. Симеон, – ведь я не знаю даже, за что я муки принимаю.

– А ты постарайся вспомнить, не было ли, например, такого случая: пришел к тебе кто-нибудь с тяжбой или с требой, не терпящей промедления. А ты не спеша заставил того человека ждать, пока ты допьешь свой кубок, пока ремень на сандалии завяжешь, в более нарядную одежду облачишься. По Торе же это значит подвергать человека мучениям, безразлично – на долгое ли или на короткое время. И не за это ли смертные муки преждевременно ниспосланы тебе?

– Учитель, ты утешил меня, [58]– сказал р. Симеон.

И оба начинают просить палача. Один говорит:

– Я первосвященник, сын первосвященника, потомок Аарона, священнослужителя перед Господом. Казни меня первым, чтоб не видеть мне мук моего товарища.

И другой просит:

– Я князь, потомок князей, отпрыск Давидова дома. Казни меня раньше, чтобы не видеть мне муки товарища моего.

– Киньте между собою жребий, – предлагает палач.

Жребий пал на р. Симеона.

Взмахнул палач мечом и обезглавил его. Поднял р. Исмаил отсеченную голову и, прижимая ее к груди, воскликнул, заливаясь слезами:

– О, священные уста, уста праведные, уста, из которых яхонты, алмазы и перлы сыпались! Кем вы теперь в прах повержены, кем песком и пеплом наполнены! О, горе, горе! Такова ли Тора и такова ли награда ее?

Пока р. Исмаил горевал так, выглянула в окно дочь кесаря и остановилась, очарованная красотой его, ибо р. Исмаил был одним из семи красивейших мужей на свете, и сияло лицо его подобно лику ангельскому. Преисполнилось сердце царевны жалостью к нему, и посылает она просить кесаря:

– Отец, обещай исполнить одну мою просьбу.

Отвечает кесарь:

– Исполню всякую просьбу твою, дочь моя; не проси только за р. Исмаила и его товарищей.

Посылает снова она просить отца:

– Молю тебя, подари ему жизнь!

– Это невозможно, – отвечает кесарь, – я поклялся казнить его.

Начал палач сдирать кожу на голове у р. Исмаила. И когда он дошел до того места, где возлагается тефилин, – земля и небо содрогнулись; повторился стон – Престол Небесный пошатнулся.

– Господи! – возгласили, не выдержав более, Ангелы Служения. – Праведник, перед которым Ты открыл все сокровищницы высших миров и все тайны низших – ему ли умирать такой ужасной смертью? Такова ли Тора и такова ли награда ее?

Отвечает Всевышний:

– Как помочь мне детям моим? Это – гезера [59]и некому из смертных устранить ее.

Раздался голос:

– Еще один вопль р. Исмаила – и я всю Вселенную в пустыню превращу!

Услыша последние слова, р. Исмаил умолк.

Говорит ему кесарь:

– Что же, все еще уповаешь ты на своего Бога?

– Да, – отвечает р. Исмаил словами Иова: «Если Он и убьет меня, я на Него уповать буду».

И с этими словами отлетела душа его.

Когда весть о казни р. Симеона и р. Исмаила дошла до р. Акибы, он разорвал на себе одежды, облекся во вретище и сказал ученикам:

– Готовьтесь к великим испытаниям. Ибо если бы милость Божия была суждена нам, она пришла бы не иначе как через Симеона и Исмаила. Но ведомо Тому, Кем сотворена Вселенная, что великая кара грядет на землю – и вот, взяты от нас праведники эти.

Повели на казнь р. Акибу – того, кто в св. письменах каждую черточку изъяснял, черпая в ней истинный смысл синайских заветов.

Но в этот момент пришла весть о нашествии из Аравии на римские владения, и кесарь, спеша в поход, приказал отложить казнь и до его возвращения с войны держать р. Акибу в заключении.

Возвратясь из похода, он не замедлил возобновить приказ о казни.

Начали палачи рвать железными гребнями тело р. Акибы. С любовью принимал он муки, и каждый раз, когда острые зубья впивались в него, он восклицал словами предсмертной песни Моисея:

Раздался Бат-Кол: «Благо тебе, Акиба! Праведен ты был и правдив – и со словом «Правдив» отлетела душа твоя».

Настала очередь р. Ханины бен Терадиона.

Про р. Ханину бен Терадиона рассказывали, что это был человек, приятный и Богу, и людям. Никто не слышал от него дурного слова.

Когда вышло запрещение заниматься изучением Торы, он не переставал собирать вокруг себя народ и преподавать свои поучения.

Больной р. Иосе бен Кисма, которого он зашел проведать, стал увещевать его, говоря:

– Ханина, брат мой! Не видишь ли сам, что этому племени [60]Самим Богом дана власть над нами? Оно опустошило дом Его, сожгло Его святыню, умертвило праведнейших Его, погубило избранных Его – и поныне племя это остается невредимым. А мне сказали про тебя, что продолжаешь изучать сам и другим преподавать Тору, устраивая собрания и публично держа свитки Завета раскрытыми перед собою.

– Господь милостив, – отвечает р. Ханина.

– Это не ответ, Ханина! Я дело говорю, а ты отвечаешь: «Бог милостив». Чудом будет, если не сожгут тебя вместе со свитками на костре.

– Раби, – говорит Ханина, – удостоюсь ли я блаженства?

– Разве ты знаешь какой-нибудь тяжкий грех за собою?

– Заведуя благотворительными сборами, я однажды деньги, назначенные на трапезу для неимущих в Пурим, роздал по ошибке как обычную милостыню бедным.

– Только то? Я ничего лучшего не желал бы себе, как быть на твоем месте.

Вскоре р. Иосе умер. На погребение его пришли знатнейшие граждане Рима и на обратном пути застали р. Ханину читающим поучение с раскрытым свитком Завета перед многочисленным собранием. Привели его на суд и спрашивают: