Матвей Барсов - СБОРНИК СТАТЕЙ ПО ИСТОЛКОВАТЕЛЬНОМУ И НАЗИДАТЕЛЬНОМУ ЧТЕНИЮ ДЕЯНИЙ СВЯТЫХ АПОСТОЛОВ

Итак, Симон, имея разумение, расстроенное демонской прелестью магии, и сделавшись мечтательным, будучи всегда готов своим чародейством показывать варварские дела своей демонской злобы, исшедши на среду и, через прикровение именем Христовым, как бы мед примешивая к чемерице, уловленным в злотворное его заблуждение подав отраву, достоинством имени Христова причинил смерть поверившим. Будучи же по природе похотлив и по причине своих обещаний уязвляемый стыдом, обманщик сей в обольщаемых им старался вселить дурную мысль. Ибо, нашедши себе какую-то женщину — побродягу, по имени Елену, по происхождению тирянку, водит ее с собою, не показывая вида, что имеет с нею связь; но втайне срамно живя с этой женщиной, обманщик рассказывал ученикам своим некую забавную баснь, именно же, называя себя великой Божией силой, – осмеливается утверждать, что сия блудная сожительница есть Дух Святой, и ради ее то, говорил он о себе самом, сошел и он. Но на каждом небе, продолжал он, преображался я по образу Того, Кто на этом небе, чтобы утаиться мне от ангельских сил, — и низойти к Мысли, которая есть эта, так называемая, и Дух Святой и Пруник, и при посредстве которой сотворил я ангелов, ангелы же сотворили мир и людей. Она же есть та древняя Елена, из-за которой трояне и эллины вступали в брань. И сказывал на это какую-то басню, что сходящая свыше сила сама себя преображала; стихотворцы же говорили о сем иносказательно. Ибо силою свыше, которую называют Пруник и которая в других ересях называется Варвиро или Варвило, являемая красота ее привела их в воспламенение и тем послала на расхищение князей, творивших сей мир. Сами ангелы вступили за нее в войну; она же нисколько не пострадала, страстью же, какую возбудила в них к себе, довела до того, что производят они взаимное убийство себя самих. И, удерживая ее, чтобы не могла взойти в высоту, каждый пребывал с нею в каждом принимаемом ею на себя теле женского и женственного вида, между тем как она переливается из тел женских в разные тела и естества человеческого и животных и другие, чтобы они тем самым, в чем оказывают свое действие, убивая и будучи убиваемы, сим пролитием крови производили умаление себя самих, а она, собирая силы, могла потом опять взойти на небо.

Она же была и тогда при эллинах и троянах, гораздо прежде создания мира, а по сотворении мира невидимыми силами производит подобное и подобообразно. Она же и теперь со мною, и для нее низшел я, и она ожидала моего пришествия; потому что она есть Мысль, у Омира называемая Еленою. И поэтому-то Омир принужден был описать, как стоит она на столпе и при светильнике показывает эллинам злоумышление против фригиян; светильником же, как сказал я, давал разуметь указание света свыше. Посему о вымышленном у Омира деревянном коне, о котором эллины полагают, что сделан был, нарочито, обманщик сей опять говорил, что это невежество народов. И, как фригияне, ввезя его по невежеству, привлекли собственную свою гибель, так и народы, то есть род человеческий, без моего ведения, по невежеству сами на себя навлекают погибель. Но и об Афине говорил Симон, что она есть та же, так именуемая у них, Мысль; претворяя истину в свою ложь, пользуется этот лжец словами святого апостола Павла: облекитесь в броню веры, и шлем спасения, и обувь, и меч, и щит (Еф. 6, 14-17); все сие, сказанное апостолом с твердым помыслом по вере чистого обращения и по силе Божия и небесного слова, сей обманщик, с лицедейственным искусством Филистиона, превращает в смех и ни во что более. Ибо что говорит? Все сие таинственно представлял в образах Афины. Почему, говорил я прежде, указывая на бывшую при нем женщину, взятую им из Тира, соименную, Древней Елене, опять повторял свои рассказы, называя ее всякими именами — и Мыслию, и Афиною, и Еленою и иначе. Для нее, говорил он, и сошел я; ибо это написанная в Евангелии заблудшая овца (Матф. 18, 12). Да и некое изображение передал он своим последователям, как будто бы оно было его собственное; и в образе Дия поклоняются ему; а также другое изображение Елены передал своим в виде Афины, и обольщенные им поклоняются оным.

И то называл таинствами жизни, ведения и притом совершеннейшего, что наипаче приобретшему разумение от Бога свойственно признавать скорее мерзостью и смертью, нежели жизнью. Сам придает какие-то имена началам и властям; говорит и о разных небесах; на каждой тверди и на каждом небе описывает какие-то силы и придает им варварские имена. Утверждает, что невозможно кому-либо спастись иначе, если не дознает сколько-нибудь ceго тайноводства и не обучится приносить таковые жертвы Отцу всяческих, при посредстве сих начал и властей. И настоящий век, по словам его, началами и властями зла устроен с недостатками,

Допускает же нетление и погибель только плоти, но очищение душ, и именно, если души состояли в тайноводстве, при помощи погрешительного, его ведения. И таким образом полагается начало так называемым гностикам. О законе Сим он утверждал, что он не от Бога, но от недоброй силы, и что пророки бывают не от благого Бога, но от той и другой силы; и как ему угодно определяет каждому, закон приписывает одной силе, Давида отдав другой, Исайю еще иной, Иезекииля опять иной и каждого из пророков какому-либо одному началу. Все же они от недоброй силы и вне Полноты; а всякий верующий в Ветхий Завет подлежит смерти (Тв. Св. 0т., т. 48. Тв. св. Епифания Кипрского, ч. I, стр. 107).

А. Гассисва.

Откуда происходит Симон? Климентины служат главным источником сведений о Симоне волхве и его деятельности. Во время написания этого исторического романа еще ходила молва в народе о чудесных делах волхва Симона, и автор Климентин воспользовался тем, что передавалось о нем. Много сообщено о Симоне и церковными писателями, даже языческими историками. Симон родился в самарянской деревне Китта или Кета, близ Сихема, резиденции самарянского первосвященника. Родители его назывались Антоний и Рахиль. В молодости Симон изучал греческий язык, знал науки, упражнялся в словопрениях; из Самарии путешествовал в Египет для изучения магии. В главном городе Нижнего Египта, цветущей Александрии, много жило иудеев и самарян; завистливое и враждебное отношение между теми и другими доходило здесь до открытого раздора. Симон познакомился тут с сочинениями Филона и с Александрийским ученым Апионом. Направление философии Филона давно указывало строгому иудейству пункты примирения как с языческой философией, так и с самарянством. Апион считался одним из первоклассных ученых того времени. В царствование Тиверия он приобрел себе большую славу в греко-римском мире сочинениями по истории и философии. Ему принадлежит, между прочим, сочинение о Троянской войне — род поясненного издания Илиады, с комментариями. По своему направлению Апион принадлежал к партии, враждебной иудейству. Известно, что он принимал (в 38-40 г. ) участие в жалобе Александрийских жителей против здешних иудеев императору Калигуле; известно, что он даже написал сочинение против иудеев, на которое тогда же ответил Иосиф Флавий известной книгой «Против Апиона» — в защиту своих земляков. Лучшего знакомства не нужно было Симону, как знакомство с таким человеком. Симон питал национальную антипатию к иудеям; Апион не любил их за их гордость и замкнутость. Влияние такого ученого мужа не осталось бесплодным для Симона. Климентины представляют Апиона дозволяющим свободную половую любовь, вне брака. Это же было, как увидим после, одним из существенных заблуждений Симона, правилом его и его последователей. С другой стороны, мифологические образы Гомера, усвоенные Симоном из занятий с Апионом, вызывали волхва к другим выдумкам. Тут прекрасная богиня луны, чарующая Елена, стоит у ворот Илиона и беседует с обвороженными ею старцами. Там она посылает троянцам чудесный напиток, ночью приготовленный ею из разных трав. В целой древности, особенно в передней Азии, богиня луны была представляема не иначе, как в виде прекрасной женщины, обладающей тайнами чародейства: отсюда и луна сделалась предметом магии; в магии существовали заговоры, которыми чародеи думали низводить на землю богиню. По мифологическому представлению поэтов и сагистов, богиня в состоянии была превращаться в земную женщину. Еще за 700 л. до Апиона и Симона, лирик Стезихор выдумал такую сказку, будто сын Приама, Парис, похитил не обыкновенную женщину, а призрак или привидение, заимствовавший образ у богини луны, Елены. У других поэтов сага шла еще дальше, будто по возвращении из Трои Менелай снова нашел свою жену в Египте, чудесно перенесшуюся туда. Вместе с подобным представлением о богине луны, Елене, Симон, нет сомнения, познакомился с египетским, иудейским и Филоновым мировоззрением. Языческим египтянам тогдашнего времени матерью вселенной представлялась богиня луны; философствующим иудеям Александрии — мудрость; для Филона мудрость была не только матерью и промыслительницей мира, но даже дочерью «Неисследимого», супругой, с которой «Неисследимый» произвел мир, как сына. В таком духе и тоне появлялось немало сочинений, в период религиозной мечтательности, в Александрии, где сталкивались религиозные мировоззрения — восточное, римское, греческое, иудейское и египетское. Вот как, напр., парила к небу «книга мудрости», написанная и пущенная в ход здесь ок. 39-40 г. по P. Хр. Цель ее иудео-мессианская. В ней новый Соломон, мессианский царь, помощницей себе выбирает саму божественную мудрость. «Я звал, и пришел ко мне дух премудрости (так начинает новый Соломон); он есть дыхание силы Божией и обнаружение величия Божия. Все, в чем не обитает мудрость, презирает Бог. Ее любил и искал я от юности моей; ее думал торжественно провожать на брак, как невесту; ибо приятно общение с нею, веселие и радость от нее и бессмертие в ее дружбе. Помышления смертных ничтожны перед нею, их презирает она; достойных себя ища, ходит она кругом и на всех путях дает себя видеть, и при каждом появлении встречают ее!