Евгений Поселянин - Пустыня. Очерки из жизни древних подвижников

Палладий чувствовал в себе достаточно сил, чтобы совершить это путешествие, так как ему было всего двадцать шесть лет. Он отправился, никого не предупреждая, и после трудного пути прибыл наконец к горе преподобного. Помимо того, что он находился в дороге восемнадцать дней, совершая путь отчасти пешим, отчасти по воде, он еще заболел, так как это было время разлива Нила, во время которого болезни представляют обычное явление.

Прибыв в келью, он увидал, что вход в нее заперт, и узнал, что она отпирается лишь в субботу и воскресенье. Он дождался этого дня и увидел преподобного сидящим у окна, через которое он говорил с подходившими к нему людьми. Увидев его, святой ему поклонился, спросил его через переводчика, из какой он страны, что его привело сюда, и добавил, что, по его мнению, он принадлежит к компании Евагра. Палладий ответил на все его вопросы. Но во время их разговора явился Алипий, губернатор этой провинции, и с большой поспешностью подошел к преподобному Иоанну. Отшельник покинул тогда Палладия, который отошел в сторону, чтобы дать им поговорить на свободе. Беседа их затянулась. Палладию наскучило ждать, и в сердце его возникло чувство ропота, что святой обращает на него слишком мало внимания, что делает разницу в лицах по их положению... Палладий даже думал сразу уйти.

Преподобный в эту минуту узнал духом, что происходит у него в душе, и послал к нему своего переводчика Феодора сказать ему не быть нетерпеливым, так как он сейчас отпустит губернатора. Эти слова заставили Палладия опомниться. Он понял, насколько просвещен был преподобный, раз он проникает в его мысли, и стал спокойно ожидать ухода губернатора.

Когда преп. Иоанн позвал его к себе, он сделал ему мягкий, ласковый выговор за произнесенное им осуждение и за внутренний ропот, до которого он себя допустил. Потом, чтобы утешить его, он ему сказал:

— Не помнишь ли ты слов Писания, что не здоровые, а больные имеют нужду во врачах? Я могу говорить с тобой, когда захочу: ведь ты со мной, и если бы я не мог доставить тебе духовного утешения, есть другие отцы, которые могут это сделать. А вот этот губернатор, который находится под властью духов в тех земных делах, которыми он занимается, пришел ко мне за несколькими спасительными советами. И в то время, которое у него есть, чтобы передохнуть, в те минуты, когда он, как раб, бежит из-под власти жестокого и немилосердного господина, как могу я его покинуть, чтобы говорить с тобой — с тобой, постоянно занимающимся делом спасения?

После этого разговора Палладий стал просить Иоанна помолиться за него, но святой старец, дав ему, как маленькому ребенку, мягкий удар по щеке, с приятной веселостью продолжал затем говорить ему следующее:

— Ты не будешь избавлен от печали. Ты вынес уже большую борьбу при мысли оставить твое уединение. Но страх оскорбить Бога заставил тебя отложить свой уход. Демон мучит тебя этим и представляет тебе видимые поводы к такому удалению. Он представил тебе, что твой отец скорбит о твоем уходе, что твое возвращение побудит твоего брата и сестру удалиться в уединение. Но я возвещаю тебе добрую весть, что твои оба брата вне опасности и что твой отец проживет еще семь лет. Пребудь же с мужественным сердцем в уединении и не думай из любви к ним вернуться домой, потому что написано: «Возложивший руку на рало и озирающийся вспять недостоин Царства Небесного».

Эти слова много утешили и укрепили Палладия. Затем старец с той же веселостью спросил его, не мечтает ли он об епископстве. Он отвечал, что нет, так как он уже епископ. (В переводе с греческого это слово означает: «надсмотрщик», «смотритель» или «надзиратель» и проч.)

— В каком городе ты епископствуешь? — спросил святой.

— Я епископствую, — отвечал Палладий со смехом, — над кухней, над расходами, над столом, потому что усердно слежу за этими вещами: вот мое епископство, назначенное мне свыше.

— Перестань шутить, — сказал ему святой, — потому что ты скоро будешь епископом и много пострадаешь от разных распрь. Но если хочешь избежать всего этого, не выходи никогда из своего уединения, ибо, пока будешь в нем оставаться, никто не может назначить тебя епископом.

Вскоре он почувствовал истину этих слов. Через три года, угрожаемый признаками водянки, он согласился ехать в Александрию, откуда, по совету врачей, перешел в Палестину, а затем в Вифанию, и там был сделан епископом Еленопольским. Он вслед за тем пострадал от гонения, воздвигнутого на Иоанна Златоуста, и в течение одиннадцати месяцев был спрятан в темном помещении. Тогда-то вспомнил он, как предсказывал ему великий Пророк все несчастья, которые он претерпел.

Между тем преподобный, желая ободрить его, чтобы он терпеливо переносил свое одиночество, велел передать ему, что сам он уже сорок лет живет, заключась в своей келье, и за все это время не видал ни одной женщины, ни одной монеты; не видел, как едят люди.

Палладий вернулся затем в Нитрию, где он рассказал Евагру и другим пяти инокам все, что он видел в этом замечательном человеке. Своим рассказом он возбудил в них еще более горячее желание самим туда отправиться, что они и сделали через два месяца. По возвращении они рассказали Палладию, чему они были свидетелями во время своего посещения, но он не поместил этого в своей истории.

Приблизительно в это же время Руфин или, как полагают другие, Петроний, говорящий пером Руфина, отправился к святому с шестью спутниками, ища духовных наставлений. Они были им приняты с выражением любви и гостеприимства истинно христианским. Так как у египетских отшельников был обычай совершать молитву до начала беседы, то они просили святого старца исполнить это и дать им благословение. Он спросил их, нет ли среди них лица священного сана, на что они ответили отрицательно.

Тогда святой стал в них внимательно вглядываться по очереди и, когда дошел до самого молодого, произнес, указывая на него пальцем: «Этот — дьякон». Он был действительно дьякон. Но открыл это лишь одному из спутников, которому вполне доверял, скрывая по смирению свое достоинство, чтобы не казаться, что он превосходит званием благочестивых людей, с которыми шел и которых считал гораздо выше себя. Он продолжал отрекаться, но преп. Иоанн, взяв его за руку, поцеловал эту руку и сказал: «Остерегайся, сын мой, отрицать благодать, полученную тобой от Бога, чтобы добро не довело тебя до зла и смирение до лжи. Ибо никогда не надо лгать не только с дурным намерением, но и с доброй целью, потому что ложь, как учит Спаситель, приходит не от Бога, а от лукавого». После этого кроткого наставления дьякон перестал скрывать истину и открыл ее своим молчанием.

Когда они совершали молитву, один из братьев, сильно страдавший лихорадкой, просил святого исцелить его. Преподобный ответил, что он ищет облегчения от страдания, которое ему полезно, так как болезнь очищает душу, как соль употребляется для очищения тела. Однако преподобный благословил елей, потершись которым больной почувствовал себя лучше и мог пешком дойти до места, назначенного для пребывания его и его товарищей. Преподобный распорядился, чтобы им было оказано всякое внимание по правилам христианского гостеприимства, и, укрепившись телесной пищей, они поспешно вернулись к нему, чтобы получить духовную. Он тотчас принял их с выражениями такой любви, как будто они были его собственные дети. Он их усадил и спросил их, откуда они и какова цель их путешествия. Они отвечали, что они идут из Иерусалима, чтобы быть свидетелями того, что донесла до них молва, потому что все, что видишь своими глазами, гораздо глубже врезается в память, чем то, о чем только слышишь.