Александр Мень - У врат Молчания

В великой поэме Бхагавад-Гите, в которой Бог беседует с человеком как с другом, мы видим как бы предчувствие того, что некогда это совершится в действительности. Но это будет уже не миф, не поэзия, не аллегория, а "Жизнь, которая есть свет человеков".

x x x

Гита называет равнину Куру "полем закона", полем Жизни. Этим самым она хочет показать, что повествует не просто о битве пандавов и кауравов, а о жизненной борьбе вообще. Не так ли, как Арджуна, скорбит каждый, кто задумывается над житейской битвой? Не есть ли она тоже борьба братьев?

В тоске обращается человек к Богу. Он не спрашивает о вещах отвлеченных, но прежде всего хочет знать: как ему жить, как правильно поступить в сложных коллизиях, как уметь делать выбор, как обрести спасение и счастье?

Заметим, однако, что Арджуну больше всего терзает сострадание к соплеменникам. Он видит в междоусобице попрание священных устоев родовой жизни.

Что за радость нам будет?

Мы согрешим, убивая грозящих оружьем.

Не надлежит убивать нам

Кровных сынов Дхритарашты.

Ведь погубив свой род,

Как можем счастливыми быть, Кришна?

Хоть и не видит греха,

Их ум, пораженный корыстью,

В уничтожении рода,

Вероломстве преступном,

Как не понять постигающим эло

Поражения рода,

Что нам от такого греха отрешиться надо?

С гибелью рода погибнут непреложные рода законы.

Если ж законы погибли - весь род предается нечестью/6/.

Арджуну пугает грозящее смешение каст, он опасается, что поколебленные семейные и родовые законы отомстят за себя.

Следовательно, нужно помнить, что перед нами не просто человек, скорбящий о зле мира, но и арий, на глазах которого совершаются события, ломающие его привычные представления о жизни.

Ответ Кришны Арджуне и составляет содержание поэмы. Канва эпоса: соперничество бхаратов и надвигающийся бой - становится лишь поводом для того, чтобы открыть перед человеком тайну жизни. Но хотя князь задает Кришне вопрос вполне конкретный: что он должен делать в настоящий момент, его собеседник начинает издалека. Автор песни как бы уносит нас с поля боя в сферу вечных вопросов. Он говорит Арджуне о смысле бытия, о Высшем Начале, о мироздании и о том, какое место занимает человек во Вселенной.

Прежде всего Кришна призывает Арджуну перестать ужасаться перед зрелищем взаимоистребления людей: пусть их постигнет самая горькая участь; не следует слишком трагически относиться к этому. Нужно стать выше, уметь взглянуть на жизненную борьбу с точки зрения вечности.

Познавшие не скорбят ни о живых, ни об ушедших,

Ибо я был всегда, также и ты, и эти владыки народов,

И впредь мы все прибудем вовеки.

Как в этом теле сменяется детство на юность,

Зрелость и старость,

Так воплощенный сменяет тела;

Мудрец не смущается этим/7/.

Нет в мире поистине ничего вечного, кроме Атмана, кроме высочайшего духа. Это он воплощен в каждом человеке. Он составляет бессмертную сущность смертного. Повторяя слова Упанишад, Кришна говорит, что нельзя убить или быть убитым. Убить можно только тело, ветхое, разрушающееся, бренное тело. Но не в нем сущность человека. Невозможно убить бессмертный дух. Поэтому живые не должны поддаваться слабости и плакать над погибшими. В действительности они не погибли и не могут погибнуть. Они лишь освободились от бремени воплощения/8/.

Познав эту истину, человек должен бесстрашно смотреть в глаза смерти и не смущаясь выполнять свой долг. Правда, нелегко дается это познание. Те, кто привязан к земным утехам и наслаждениям, неспособны возвыситься до него. Они лишь покорные рабы "трех гун", т.е. материального мира. Ибо материальный мир сплетен из трех качеств (гун): гармонии, страсти и инерции (саттва, раджас, тамас). В их борьбе и сочетании созидается Вселенная/9/. "Отрешись от трех гун, Арджуна, - говорит Кришна,- от противоречий свободный, в действительности стой неизменно. Откажись от владенья, будь Атману предан"/10/.

В этом учении мы слышим мотивы, знакомые нам еще из Упанишад. Кришна сам не отрицает, что откровение его - древнее, данное людям в далеком прошлом, но потом утраченное ими. Оно дает смертным силу подниматься над временным и устремлять свой взор в бессмертие.

Два пути, согласно Гите, ведут человека к истине: философское мышление (санхья) и мистическое самоуглубление (йога), и оба они приводят к одному, к адвайте, монизму, или отрицанию множественности/11/. Все бытие едино и объемлется Брахманом. Он есть единственная Действительность в полном смысле этого слова. Здесь Кришна вновь вторит Упанишадам. Он говорит:

Я тебе сообщу, что подлежит познанью.

Познавшие это достигают бессмертия.

Безначально запредельное. Брахман

Ни как Сущее, ни как Не-Сущее Его не определяют.

У Него везде руки, ноги,

Везде глаза, головы, лица,

Все слыша, все объемля,

Оно пребывает в мире;

Качествами всех чувств сверкая,

Ото всех чувств свободно,

Бескачественное качествами наслаждается,

Все содержащее, лишенное связей,

Вне и внутри существо недвижное,

Все же в движении,

Оно по своей тонкости непостижимо,

Оно далеко и близко,

Нераспределенное в существах,

Оно пребывает как бы распределенным.

Подобает знать:

Оно носитель существ, пожиратель-производитель /12/.

Здесь учение Кришны пытается преодолеть трудность, возникшую в Упанишадах. На вопрос: как мог Абсолют быть и Творцом, Ишварой, - кришнаизм отвечает: мир есть результат творчества, результат действия, но действует не сам по себе Брахман, а Его "частица". Она созидает миры и вливается в них живительной силой, духовной энергией/13/. Но противоречие этим ответом не снимается. С одной стороны, Гита провозглашает по - прежнему адвайту, а с другой, говорит о какой-то "частице". Сверхличное Божественное Начало превращается в личное, в творящего Бога. Но Гита идет еще дальше этого предвосхищения идеи Логоса. По ее словам, Бог, спускаясь еще ниже, в саму природу, становится Душой мира: Войдя в землю,

Я существа поддерживаю силой.

Я взращиваю все растения, став вкусоносящей Сомой,

Став огнем Вайшванарой, в тела живых входящим,

Я перевариваю четверовидную пищу.

Сияние от солнца исходит и весь мир озаряет,

Так же от луны, от огня. Знай, это мое сияние.

В сердце каждого Я пребываю /14/. Бог есть лоно, на котором покоится мир. Он - его начало и конец. Выше меня нет ничего...

Все на мне нанизано, как жемчуг на нити.

Я - вкус воды... Я - блеск луны и солнца,

Я - во всех ведах живоносное слово,

Звук в эфире, человечность в людях,

Я - чистый запах в земле, в огне, сиянье,

Жизнь во всех существах.

Я - подвижников подвиг, я - вечное семя существ...

Ибо не я в них, а они во мне постигли это /15/.