Григорий Палама - Трактаты

Скажи же мне: не всякой ли природе присущи природные свойства (ου παςη φυσει προσεστι και φυσικα) – одной больше, а другой меньше?

ВАРЛААМИТ: По-видимому.

ПРАВОСЛАВНЫЙ: Тогда присущи ли и божественной природе некие природные свойства или нет?

ВАРЛААМИТ: Возможно, что и не присущи. С одной стороны – как сверхудаленной от всякой [природы], а с другой, поскольку одна [природа] причастна более многочис­ленных свойств, а другая – менее, то не будет несправедливо, если божественной природе они и вовсе не будут присущи.

Впрочем, если можешь показать хоть кого-нибудь из святых, явно говорящего, что божественная природа обладает природными свойствами, то я соглашусь.

ПРАВОСЛАВНЫЙ: Не соглашающийся говорить, что божественная природа обладает природными свойствами, не сверхудаляет ее от всякой [другой] природы, но представляет абсолютно никак не сущей. Ведь совершенно не имеющее природных свойств не превосходящим [других] образом существует, но вовсе никак. Откуда же оно и вообще было бы охарактеризовано как существующее, если бы не имело характеризующих [его свойств], то есть являющих (δεικνυοντων)? Но поскольку, хотя это и так ясно, ты, однако, хочешь научиться этому у отцов, которые все в точных выражениях исповедуют это, то чтобы не тянуть время изложением того, в чем все согласны, я представлю тебе это [исходя] из общего учения. Ибо мы научены, что Господь Иисус Христос обладает двумя природами и двумя природными волями, одна из которых относится к человеческой природе, а другая – к божественной.

ВАРЛААМИТ: Пока что я согласен, но имеют ли применительно к Богу природные свойства какое-либо отличие от [самой] природы?

ПРАВОСЛАВНЫЙ: И даже большое.

ВАРЛААМИТ: Какое же?

ПРАВОСЛАВНЫЙ: Такое, что природная воля принадлежит природе, и созерцается [имеющей бытие] из природы и окрест природы, имея природу началом и как бы неким корнем и причиной, откуда она происходит. А природа не принадлежит природной воле и не может быть созерцаема окрест нее, как бы имеющей ее себе началом и происходящей от нее. И еще много можно было бы назвать другого, чем отличаются от природы природные свойства, но пока нам хватит и этого.

ВАРЛААМИТ: Итак, одна ли только воля, или еще что-либо другое присуще божественной природе?

ПРАВОСЛАВНЫЙ: Гораздо больше. Ведь Бог по природе обладает предведением, которое есть нечто иное, нежели Его воля, ибо Он заранее знает все, но не всего хочет, что знает; [также обладает] милостью и судом, которые и сами друг от друга отличаются, и вообще – скажу словами великого Афанасия – «все, чем обладает Бог, Он имеет по природе, а не благоприобретенным» [393]. Следовательно, все это мы знаем как нетварное, ибо, согласно мудрому в божественном Максиму, « не присуще ни человеческой природе что-либо нетварное, ни божественной природе – что-либо тварное» [394]. Вы же, осуждая нас за это, считаете это либо тварным, либо вовсе не существующим. И если тварным, то делаете тварью Бога: ведь, согласно божественному Иоанну из Дамаска, « необходимо, чтобы природное было сообразно природам» [395]. Если же скажете, что природных свойств не существует, то отвергнете этим божественную природу, ибо, согласно, опять же, мудрому Максиму, « если отнять[у Него] природную волю исущностную энергию, то как Он будет Богом или человеком» [396]? Так что вы говорите не об «одном нетварном», но – о ни одном. Мы же в собственном смысле слова «одним» называем саму божественную природу, которая, проявляя таковые природные свойства, таковой показывает себя посредством их (τοιαυτα φυσικα προισχομενη δι αυτων τοιαυτη δεικνυται).

ВАРЛААМИТ: Разве же вы не говорите [тем самым] определенно о двух нетварных божественностях? А мы говорим об одной нетварной божественности.

ПРАВОСЛАВНЫЙ: Мы сначала не хотели говорить или писать об этом, но поскольку вы поспешили обвинить нас, то по необходимости приступаем к оправданию. Так что с Божьей помощью скажем и о божественности. Но пусть сначала станет явным то, что поскольку вы так говорите об «одном нетварном», то не что-то защищаете из худо сказанного оным Варлаамом о Боге, а что-то не защищаете, но защищаете все. Ибо и свет оный, которым воссияв Господь на горе, облистал учеников, считаете тварным, и подлежите Соборному отлучению, так как этот свет Собор письменно провозгласил нетварным, и сверх того объявил божественную природу, – как невидимую и абсолютно непричаствуемую, – высшей, нежели эта божественная [энергия], а не мудрствующих так – отлучил и отверг, и совершенно отсек, если не покаются, от [церковной] полноты христиан. Так что вы, придерживаясь хотя бы в этом одного и того же учения с Варлаамом и подлежа той же ответственности, недавно притворно изобразили послушание Церкви и ее предстоятелям и лукаво вслух отвергли Варлаама, имея, к сожалению, его злославие скрывающимся в душе и злодейски увлекая к нему многих.

Но поскольку вы обвиняете нас, будто мы говорим о двух нетварных божественностях, тогда как вы говорите об одной нетварной, то та божественность, которую вы называете тварной, чьей божественностью является?

ВАРЛААМИТ: Мы называем ее божественностью человеков, причастных обожения.

ПРАВОСЛАВНЫЙ: А если причастных, то тем более – Преподавшего. Ибо для того, – глаголет [предание отцов], – нас сотворил Бог, дабы соделать причастниками Своей божественности, и для сего Он пришел на землю. И, как говорит [в послании] к Армонию божественный Григорий Нисский, сего ради Христос воспринял нашу природу, дабы «принять отверженных в усыновление и врагов Божиих- в причастие(μετουσιαν) Его божественности» [397]. И еще: « Одна[и та же] по природе чистота – та, что воХристе и та, что созерцается в причащающемся. Но Один ее источает, а другой, приобщаясь, черплет» [398]. И еще: « каждого приведет к соприкосновению с божественностью Христос, если он ничего не принесет с собой недостойного соединения с божественным» [399]. Ведь на самом деле божественность поистине обоженного принадлежит Богу, с Которым он соединился и Которым по благодати обожен, не отложив собственную природу и став по благодати превыше природы. Называя сию [божественность] тварной, вы делаете тварью Бога.

А о явившейся на Фаворе славе говорит божественный Дамаскин: « слава, природно(φυσικως) исходящая от божественности, сделалась общей[для нее] и тела по причине ипостасного тождества» [400]. Стало быть, оное Владычнее прибавление [401]имело ее всю, а не неотчетливо причащалось ее. А участие [в ней] других есть как бы черпание из резервуара, ибо отъ исполненiяЕго , – глаголет [Писание], – мы вси прияхомъ [402], и просвѣтятся праведницы яко Солнце [403] , то есть, как Христос просветился на горе, когда Он явился сообразно неизреченному оному будущему явлению, коего прелюдию Он показал посредством несовершенного озарения [404]на Фаворе, [самим] делом вводя в тайны будущего. Что это, конечно же, не просто свет поклоняемого Тела, а сияние божественности, помимо прочих богословов утверждает и боговдохновенный сладкопевец Церкви Косьма, поющий в ней [т.е., Церкви] Христу: « очернѣвшее во Адамѣ [405]естество облистати паки сотворилъ еси, претворивъ й въ Твоего божества(θεοτητος) славу же и свѣтлость» [406]. А что подобает веровать, что эта же божественность есть и Отца и Духа, помимо прочих богословов убеждает и ничуть не менее предыдущего божественный певец Церкви Дамаскин, поющий в ней: « Прiидите, мнѣ покоритеся [407], людiе, возшедше на гору святую, узримъ мысленно божество невещественное Отца и Духа, в Сынѣ Единороднѣмъ облистающее» [408].