Игнатий Брянчанинов - Полное собрание творений. Том 4

Не подумайте, возлюбленные братия, чтоб данное нами определение, в котором смиренномудрие названо правильным образом мыслей человека вообще о человечестве и в частности о самом себе, было определением произвольным. Такое определение смирению и смиренномудрию указано Самим Господом. Он сказал: Аще уразумеете истину, то истина свободит вы [ 504]. {стр. 166} Но что такое духовная свобода, преподаваемая Истиною, как не святой благодатный мир души, как не святое смирение, как не Евангельское смиренномудрие? Божественная Истина — Господь наш Иисус Христос [ 505]. Он возвестил: Научитеся от Мене, от Божественной Истины, яко кроток есмь и смирен сердцем: и обрящете покой душам вашим [ 506]. Смиренномудрие есть образ мыслей человека о себе и о человечестве, внушенный и внушаемый Божественною Истиною [ 507]. Самомнение есть горестное и пагубное самообольщение, есть убийственный обман, которым обманывает себя ослепленное человечество и которым обманывают его демоны.

Ложны взгляды и основания человеческой гордыни, человеческого самомнения. Гордый смотрит на себя как на самобытное существо, а не как на создание Божие; земная жизнь представляется ему бесконечною, смерть и вечность — несуществующими. Промысла Божия нет для него: он признает правителем мира разум человеческий. Все помышления его пресмыкаются по земле; жизнь его принесена всецело в жертву земле, на которой хотелось бы ему учредить непрестанное наслаждение грехом. И к этой-то безумной, несбыточной цели стремятся со всем усилием слепотствующие фарисей и саддукей.

Напротив того, воспоминание о смерти сопутствует смиренномудрому на пути земной жизни, наставляет его действовать на земле для вечности, и, что чудно, самые действия его воодушевляет особенною благотворностию. Смиренномудрый действует для добродетели, а не по побуждению страстей и не для удовлетворения страстям: следовательно, действия его не могут не быть благодетельными для общества человеческого. Смиренномудрый видит себя ничтожной пылинкой среди громадного мироздания, среди времен поколений и событий человеческих, протекших и грядущих. Ум и сердце смиренномудрого способны принять Божественное христианское учение и непрестанно преуспевать в христианских добродетелях: ум и сердце смиренномудрого видят и ощущают падение природы человеческой, и потому способны признать и принять Искупителя.

Смиренномудрие не видит достоинств в падшей природе человеческой: оно созерцает человечество как превосходное {стр. 167} создание Божие, но вместе созерцает и грех, проникший во все существо человека, отравивший это существо; смиренномудрие, признавая великолепие создания Божия, признает вместе и безобразие создания, искаженного грехом; оно постоянно сетует об этом бедствии. Оно смотрит на землю как на страну своего изгнания, стремится покаянием возвратить себе Небо, утраченное самомнением. Но гордость и самомнение, исходатайствовав падение и погибель человечеству, не видят и не сознают падения в природе человеческой: они видят в ней одни достоинства, одни совершенства и изящества; самые недуги душевные, самые страсти почитают доблестями. Такой взгляд на человечество делает мысль об Искупителе совершенно излишнею и чуждою. Видение гордых есть ужасная слепота; а невидение смиренных есть способность к видению Истины. К сему-то и относятся слова Господа: На суд Аз в мир сей приидох, да невидящии видят, и видящии слепи будут . Приняли Господа смиренные, и просветились Божественным Светом; отвергли его гордецы, довольные собою, и еще более омрачились отвержением и хулою Бога.

Ярко светятся на чистом небе ночною порою бесчисленные звезды, препираясь одна с другою обилием света; но при появлении солнца звезды исчезают, — исчезают, как бы делаясь вовсе не существующими, хотя, в сущности, все они остаются на своих местах. Так и добродетели человеческие, когда сличаются одни с другими, имеют свой свет; при появлении же добра Божественного они исчезают пред Светом Божества. Апостол, беседуя о добродетелях патриарха Авраама, сказал, что Авраам имать похвалу, но не у Бога; относительно же Бога, верова же Авраам Богови, и вменися ему в правду [ 508]. Так следовало бы поступить фарисеям, хвалившимся своим происхождением по плоти от Авраама, но отчуждившимся от него по духу. В противоположность образу действий Авраама, они захотели удержать за собою мнимые достоинства ветхого человека, и через это соделались не способными к самопознанию и Богопознанию; они услышали страшный приговор Господа: Аще бысте слепи были , то есть если бы вы признали слепоту свою, не бысте имели греха, ныне же, будучи слепыми, глаголете, яко видим: грех убо ваш пребывает . Вы усвоили его себе и запечатлели в себе вашим самомнением. {стр. 168} Был в юности своей воспитанником фарисеев святой апостол Павел; но он не последовал ожесточению и самомнению фарисеев. Был он, как поведает сам о себе в назидание наше, Евреин от Еврей, по закону фарисей, по правде законней быв непорочен. Но яже ми бяху приобретения, сия , говорит он, вмених Христа ради тщету. Но убо вменяю вся тщету быти за превосходящее разумение Христа Иисуса Господа моего [ 509].

Возлюбленные братия! Будем подражать святому апостолу Павлу и прочим святым угодникам Божиим: приступим к Богу, вполне отвергнув пагубное самомнение при посредстве смирения. При посредстве смирения прилепимся к Богу; привлечем к себе посредством смирения внимание и милосердие Бога нашего, Который сказал: На кого воззрю, токмо на кроткого и смиреннаго и трепещущего словес Моих [ 510]. Видением и сознанием грехов своих включим себя в число грешников, возлюбленных Богу; отвержением самомнения исключим себя из числа ложных праведников, иначе отречется от нас Бог, сказавший: Не приидох бо призвати праведники, но грешники на покаяние [ 511]. Сердце наше да будет наздано смирением в духовный жертвенник Богу [ 512], и жрец Бога Вышнего — ум наш — да возносит Ему духовные жертвы, да возносит жертву умиления, жертву покаяния, жертву исповедания, жертву молитвы, жертву милости, преисполняя всякую жертву смиренномудрием: яко сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит [ 513]. Аминь.

{стр. 169}

Всяк убо иже исповесть Μя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех. А иже отвержется Мене пред человеки, отвергуся его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех [ 514]. Это сказал Господь ученикам Своим, которые тогда стояли пред лицем Его; это сказал всевидящий Господь, взирающий на отдаленное будущее как на настоящее, сказал всем без исключения ученикам Своим всех времен и стран; сказал это Господь и нам, стоящим здесь, в храме Его, вписавшим себя в число учеников Его святым крещением. Как молния быстро протекает с одного края небес до другого, ничего не утрачивая в блеске своем, так определение Господа достигло нас чрез восемнадцать столетий; во всей силе и ясности своей возвещено нам сегодня во Евангелии. Ученики Господа — не те только, которые от имени Его именуются христианами, не те только, которые приняли на себя обеты служения Ему; ученики — те, которые действительно исповедуют Его Господом своим, исповедуют полновластным Владыкою над собою и вечным Царем, последуя Его учению, как учению Господа, исполняя Его заповеди, как заповеди Господа. Исповедание должно быть совершаемо умом, сердцем, словом, делом, всею жизнию. Стыд, робость, колебание — нетерпимы при исповедании. Исповедание требует решительного самоотвержения. Оно должно быть торжественное. Оно должно быть исполнено, как бы на открытом позорище, пред всем человечеством, пред Ангелами святыми и пред ангелами падшими, пред взорами земли и неба. Позор быхом миру и Ангелом и человеком [ 515], говорит о себе и о прочих святых Апостолах святой апостол Павел. Апостолы не устыдились и не устрашились исповедать казненного поносною казнию Богочеловека, {стр. 170} осужденного судом церковным и гражданским, не устыдились и не устрашились исповедать пред судом церковным и гражданским, пред сильными и мудрыми земли, пред тиранами и мучителями, пред лицом пыток и казней, пред лицом насильственной смерти. Такое же исповедание Господа принесли Господу святые мученики, напоившие все пространство земли кровию своею, огласившие всю землю святым свидетельством истинного Богопознания и Богопочитания. Исповедали Господа невидимым мученичеством и постоянным самоотвержением в течение всей жизни преподобные иноки: они служили союзом земли с небом, Ангелов с человеками, принадлежа небу во время пребывания своего на земле, вступив во время пребывания своего на земле в общение с Ангелами и в лики их. Исповедали Господа презрением и попранием начал мира те угодники Божии, которые подвизались среди мира, к которым с такою справедливостию можно отнести слова Евангелия: сии в мире суть, и не суть от мира [ 516]. Исповедание Господа, сопровождаемое решительным и полным отречением от мира и от себя, было знамением всех святых.