Иоанн Златоуст - Творения, том 5, книга 2

Приди, получи от меня оружие. Какое оружие? Такое, которое часто может доставлять тебе спасение. Ты выходишь и видишь человека, гордо сидящего на златосбруйном коне и окруженного множеством копьеносцев; затем видишь человека бедного и уничиженного. В тебе рождается зависть к богатому и возбуждается отвращение к бедному. Но является Давид, приступает к тебе и говорит: " не бойся, когда разбогатеет человек". Иди с пророком, и не бойся; иди, куда я указываю тебе, с пророком, учителем, руководителем, проповедником. " Не бойся, когда разбогатеет человек". Но, скажешь, это – слова убеждения, совета, указания на то, что должно быть; покажи мне способ, как я могу не бояться такого человека. Вот он: богатство по свойству своему подобно природе человека; а в чем именно, я скажу тебе. Что такое человек? Животное слабое, тленное, кратковременное. Таково и богатство, или – лучше – не таково, но еще ненадежнее. Оно часто оканчивается не только вместе с человеком, но еще прежде человека. Вы видите в этом городе множество примеров преждевременной погибели богатства, и знаете, что богатство погибало, когда владевший им еще жив: конец богатства – обращение в бедность. Представь же, как кратковременно богатство. Владевший им еще жив, а оно уже погибло; и, о, если бы оно погибало одно, а не губило вместе с собою и самого владельца! Поэтому не погрешишь, если назовешь богатство рабом неблагодарным, рабом кровожадным и человекоубийственным, рабом, который воздает господину своему погибелью. И – что еще хуже – оно не только подвергает человека опасностям тогда, когда оставляет его, но еще прежде, нежели оставит, тревожит и смущает его. Не смотри на то, что он одет в шелковые одежды, умащен благовониями, окружен слугами; но посмотри в его совесть, обнажи его душу, когда он еще богат, и ты увидишь внутри его бури и смятения. А когда видишь другого, падающего своим падением, то усматривай в том и собственное несчастье.

3. В самом деле, что может быть непостояннее дел человеческих? Неоднократно я говорил, что они подобны речным потокам, которые являются и тотчас исчезают, приходят и тотчас уходят. " Не бойся, когда разбогатеет человек". Прими эти слова, как духовную песнь; когда возбудится в тебе зависть, то пусть припомнится этот стих, и слова его изгонят страсть. " Не бойся, когда разбогатеет человек". Это – мое врачество, имеющее в виду не деньги, а небо; я не тело врачую, а душу, и не только вашу, но и свою, потому что хотя я и учитель, но вместе и человек, имеющий общую со всеми природу, и потому предлагаю общее учение.

" Не бойся, когда разбогатеет человек". Прими эти слова, как сокровище и опору; прими эти слова, как источник богатства и изобилия. Богатство состоит не в том, чтобы богатеть, а в том, чтобы не желать богатства. Поняли ли сказанное вам? Кто желает богатеть, тот имеет нужду в имуществе, в деньгах; а кто не желает богатеть, тот всегда в довольстве. " Не бойся, когда разбогатеет человек, или когда увеличится слава дома его". Почему же, скажи мне, " не бойся"? Так как богатых боятся, то пророк описывает жизнь их. Почему ты боишься человека, который обильно украшен листьями, а не имеет плода? Почему боишься человека, который проводит горькую жизнь? Почему боишься человека, который сам всегда находится в страхе? Почему боишься человека, который находится в постоянном трепете? Раб твой не боится тебя, когда ты в отсутствии; а богатый носит своего господина внутри себя; куда бы он ни пошел, любостяжание следует за ним, и делает врагами всех – и родных, и домашних, и друзей, и завистников, и благодетелей. Во всех оно возбуждает отвращение. Тогда как бедный проводит жизнь, не боясь никого, потому что богат только любомудрием и терпением, богатый, который предан корыстолюбию, бывает ненавидим всеми и в общественных собраниях ходит, как общий враг, которому льстят в лицо, а внутренне ненавидят его. А что это действительно так, видно из следующего: когда подует ветер и сорвет листья, когда изменятся обстоятельства, тогда открываются мнимые друзья, тогда обнаруживается притворство льстецов, тогда отличается сонм лицемеров и весь наружный обман. Тогда все открыто говорят: негодный, коварный, нечестивый! Что говоришь ты? Не ты ли вчера льстил ему? Не ты ли целовал его руки? То, было, говорит, притворство; прошло время, и я бросил притворство и обнаружил свои мысли. Почему же, скажи мне, ты боишься того, против которого столько обвинителей? Но что это в сравнении с тем, когда он обвиняет сам себя? Говорю это, осуждая не богатство, как я тысячекратно говорил, а тех, которые худо употребляют хорошую вещь. Богатство с добрыми делами хорошо. Когда оно бывает хорошим? Когда приносит отраду бедности, когда облегчает нищету. Послушай, что говорит Иов: " я был глазами слепому и ногами хромому: отцом был я для нищих" (Иов. 29:15-16). Вот богатство: оно было не грехом, а нищелюбием! " Странник не ночевал на улице; двери мои я отворял прохожему" (Иов.31:32). Вот употребление богатства, богатства не по имени, а на самом деле! То богатство есть слуга этого богатства, то носит только имя богатства без действительности, а это и по имени и на деле есть истинное богатство. Какое? Богатство добродетелей, богатство милостыни. Каким образом? Я скажу. Бывает богатый, который похищает чужое, и бывает богатый, который отдает бедным свое; тот богатеет, собирая, а этот – расточая; тот засевает землю, а этот возделывает небо; сколько небо лучше земли, столько стяжания первого хуже стяжаний последнего; этот пользуется любовью бесчисленного множества людей, а тот осуждается всеми; и, что поистине удивительно, хищника и корыстолюбца ненавидят не только обиженные им, но и те, которые не потерпели от него никакого зла, но только сожалеют о потерпевших, а милосердого любят не только облагодетельствованные им, но и те, которые не получили от него благодеяния. Так, братие, добродетель лучше порока. Порок делает для человека врагами и тех, которые не обижены им, а милосердие приобретает любовь и от тех, которые не получили благодеяний. О человеке милосердом все говорят: да вознаградит его Бог! Какое же ты получил от него благо-деяние? Не я, но брат мой; не я, но сочлен мой; добро, сделанное ему, я отношу к себе. Видишь ли, какова добродетель, как она вожделенна, как любезна, как прекрасна? Человек милосердый есть общее пристанище, отец всех, подпора престарелых. О милосердом, если случится с ним какое-нибудь несчастье, все молятся: помилуй его, Боже, сохрани его, надели его добром! Но подойди к дому хищника, и ты услышишь, как говорят о нем: негодный, коварный, нечестивый! Какую же ты получил от него обиду? Я – никакой, но брат мой. На него каждый день – бесчисленное множество жалоб. А когда он падает, то все нападают на него. Это ли жизнь? Это ли богатство? Не гораздо ли это хуже жизни осужденного преступника? Осужденный связан по телу, а этот по душе. Ты видишь его связанным, и не жалеешь его? Я отвращаюсь от него, потому что он связан не по нужде, а по произволению, потому что он сам наложил на себя узы.