Самир Алескеров - Великий парадокс, или Два почерка в Коране

Что ж, — ответил Худ, — я принёс вам весть, а вы не поняли, так вините же в том, что произойдёт, себя.

От Аллаха пришло решение: Худ и верующие были спасены, остальные — стёрты с лица земли.

К самудитам (народ, живший между Мединой и Сирией, погиб от землетрясения. Салих отличался умом благочестием, его прочили в цари этого народа, но Бог распорядился, чтобы он стал не царем, а проповедником) Бог направил посланника Салиха из того же рода. Салих сказал: о, народ мой, поклоняйтесь единому Аллаху, нет божества, кроме Него. Но Салиху было сказано: сомневаемся в правоте твоей, мы когда-то возлагали на тебя надежды, а ты нас отвращаешь от веры предков. Салих указал на верблюдицу: вот она — знамение Аллаха. Пусть пасется на Его земле, не закалывайте, чтобы вас не постигло наказание. Но самудиты сделали со зла всё наоборот: зарезали ту верблюдицу. Тогда Салих им объявил: осталось жить вам всего три дня. В ответ ему был смех.

Но вот прошли три дня, к неправедным явился гул земли, все были погребены в жилищах. Всевышний спас лишь Салиха, и тех, кто уверовал с ним.

Бог отправил к Луту своих ангелов, но перед этим они зашли и к Ибрагиму с Саррой, чтобы передать им радостную весть: у них родится мальчик. Сарра рассмеялась: горе мне, если вы думаете, что я, старуха, рожу ребёнка. Да и муж мой — старец. Один из ангелов ответил: не надо удивляться повелению Аллаха. Благословение Его над вашим домом. Если сказал Он так — значит, так и будет.

Лута ангелы застали в дурном расположении духа. Он обессилел от увещеваний распутного народа. Им сообщили, что пришли в город юноши, и те ждали. Но Лут сказал: вот мои дочери, возьмите их, не позорьте меня перед гостями. Неужели не найдётся среди вас хоть один разумный? Но грешники, не в силах совладать с собой, сказали: не нужны нам твои дочери, ты же знаешь, какие у нас желания. Лут сказал: была бы у меня сила против вас, или хоть духовная опора…

Ангелы между тем обратились к Луту: мы — посланники Аллаха. Сегодня ночью уходи из города, взяв семью, и пусть никто назад не оборачивается. Мы знаем, что обернётся твоя жена. Пусть её постигнет то, что постигнет всех. Назначенный срок им — утро.

Утром пришёл сигнал от Бога, и на город посыпались комья грязи, твёрдые, как камень. Представьте себе дождь, только из камней. Сравнялось поселение с землёй, никто не уцелел. Погибла и супруга Лута. За то, что сообщила грешникам об ангелах, и вызвала тем самым похоть. Аллах превратил её в столб из соли.

К племени мадйанитов Бог послал одного из них — Шуайба. Он им сказал: Аллаху поклоняйтесь — нет божества, кроме Него. Мадйаниты ему ответили: ты думаешь, твои слова окажутся сильнее, чем все наши привычки? Что же ты хочешь повести нас по кривой дороге? Не понимаем мы многого, что ты говоришь. Но видим, что твои слова слабы. Мы могли бы закидать тебя камнями — ты нам совсем не дорог.

Бог в сторону отвёл Шуайба с его соратниками, и послышался подземный гул. Под утро все мадйаниты были уничтожены. Землетрясение ещё раз стало орудием возмездия.

Еще одно напоминание — о фирауне и Египте. Муса к нему явился со знамениями от Бога. Но египтяне пошли путем бесчестия. И был род фирауна уничтожен.

Судный день Богом лишь отложен. В этот день все смогут говорить только с Его согласия. Люди поделятся на счастливых и несчастных. Несчастные попадут в огонь, их вопль переплетётся с рёвом пламени, их страдания будут вечными. А жилищем верных станет рай. Они спросят у тебя, посланник: что такое вечность? Отвечай, что это время, пока существует мироздание, если по-другому не решит Всесильный.

Будь же твёрд, посланник, как тебе повелено, вместе с теми, кто верует с тобой. Не преступайте границ дозволенного. Аллах видит, что вы совершаете. Не склоняйтесь к несправедливости, чтобы вас миновал огонь. Нет у вас, кроме Аллаха, покровителей, не найдёте вы другой защиты.

Читай молитву утром, на закате, среди ночи. Добрые дела отдаляют злодеяния. Это — напоминание для помнящих. И терпи, Аллах не обойдёт наградой терпеливых.

И исполнится речение Аллаха: заполню Я геенну огненную людьми и джиннами, которых удалось совратить Иблису.

Мы рассказываем притчи о посланниках затем, чтобы укрепить сердца. В этой суре тебе открыта истина, в ней — увещание для тех, кто страшится Бога.

Скажи тем людям, кто не верует: ждите наказания, мы тоже выжидаем.

Всевышнему открыто и сокрытое, что есть в небесах и на земле, к Нему всё возвращается. Поэтому поклоняйся Богу, надейся на Него, Господь не пренебрегает тем, что вы творите.

«У него два сердца» — говорили про Мохаммеда. То он был открыт с людьми и улыбчив, то, когда его вызывал на контакт ангел Гавриил — хмур, сосредоточен на звуках, которые слышал только он, отрешен от реального мира. В моменты принятия Божественных откровений он впадал в особое состояние, переставал видеть и слышать, что происходит вокруг, многочисленным его врагам ничего не стоило ударом меча покончить с ним, он бы не заметил. Понимая это, в такие часы его ученики вставали около дома пророка с мечами, вынутыми из ножен. А он, слегка раскачиваясь, иногда с закрытыми глазами, мог читать часами то, что слышал от ангела — стихи лились без единой запинки, без единой остановки. Айаты складывались в суры, суры — в Коран. Пребывая в контакте с Богом, иногда он терял сознание. Ученики подбегали к нему, клали на лоб мокрый платок, он приходил в себя и не понимал, что с ним происходит, где он находится, не узнавал хорошо знакомые лица.

Отец Мохаммеда умер, когда его мать — Амина — была им беременна. Говорят, что плод испытывает те же чувства, что и мать. Может, стресс, пережитый им еще в утробе матери, и сделал этого человека особенным — он был двойственен, будто у него действительно было два сердца — он был сильным из сильнейших, и слабым из слабейших. В начале зарождения мусульманства он мог одним окриком повести за собой тысячное войско, которое еще не совсем понимало, зачем надо воевать и рисковать жизнью, а мог, как это было при заключении договора в Худабейдии, быть нерешительным и робким. В нем будто уживались два человека с противоположными характерами. Он мог звать к доброте, а сам совершать злодеяния.

Он мог быть с 25 лет и до самой смерти Хадиджи быть абсолютно верным ей, хотя в среде язычников, в которой он воспитывался, измены не считались чем-то особенным, а мог с первого взгляда влюбиться в Сафию, дочь главы только что поверженного еврейского племени, бросить все дела, чтобы не откладывать свадьбу. Впрочем, он любил Хадиджу даже после ее смерти. Однажды к нему приехала Хала, сестра умершей Хадиджи, а голоса их были очень похожи, и он упал в обморок, услышав раздавший во дворе голос ожившей любимой женщины. Он мог быть сентиментальным, и часами со слезами на глазах любоваться проплывающими облаками, а мог быть беспредельно жестоким и спокойно лицезреть казнь семиста евреев: головы и тела летели в ров, а он сидел и считал, не слыша рыданий их жен и детей. Он мог быть беспросветно хмурым от какого-то пустяка, и искренне хохотать: посмотрите, как согнулась эта пальма — это же буква «ра»!