Бал Тилак - Арктическая родина в Ведах

Геологи информируют нас, что каждое оледенение характеризуется интенсивным разливом вод по земле, вызываемым притоком тающих на ледниках льдов в русла больших рек. Воды этих рек несут большие массы песка и глины. Слово «аугхах» – «разлив» – в «Шатапатха Брахмане» может поэтому восприниматься как указание на такой размывающий все разлив ледниковых потоков, и мы можем представить себе Ману, уносимого им в лодке вслед за рыбой в сторону Гималаев. Это значит, что нет необходимости считать, что указание в «Шатапатха Брахмане» относится именно к наводнению как таковому, чтобы там ни говорилось в более поздних Пуранах. А если так, то мы можем рассматривать и указания в Брахманах на потоп как на вариант разлива льда в Авесте. Ученые уже указывали, что сама идея о потопе могла войти в индийскую литературу исключительно из семитских источников, но это сомнение довольно скоро было вытеснено из умов, поскольку история, говорящая о потопе, излагается в таком источнике, как сама «Шатапатха Брахмана», которая была создана, как сейчас установлено, не позднее 2,5 тысячи лет до н.э. (это связывается с фактом содержащегося в ней указания на восточное стояние созвездия Криттик, или Плеяд). Поэтому становится очевидным, что вся история потопа является арийской по происхождению, а поэтому и ведические и авестийские указания на потоп явно происходят из одного источника.

Можно также заметить, что Йима, который, как сказано в Авесте, построил вару, называется там сыном Вивангхата, а Ману именуется в ведической литературе сыном Вивасвата (по-ирански, Вивангхата), что встречаем в «Шатапатха Брахмане» (XIII, 4, 3, 3) и в Ригведе (VIII, 52, 1), хотя у него нет эпитета, связанного с потопом. И Яму в Ригведе (X, 14, 1) тоже выразительно именуют Вайвасватом («произошедшим от Вивасвата»). Несмотря на то что Йима выступает героем одной истории, а Ману – другой и что в одной говорится о надвижении льда, а в другой – воды, мы можем считать это все относящимся к тому же геологическому периоду, а точнее – событию [22] Далее в книге Тилака приводится обширная сноска: «История потопа встречается и в других мифах арьев (арийских народов). Следующая ниже цитата является греческим вариантом, в котором выявляются некоторые инциденты, разительно похожие на историю Ману: «Неимоверная несправедливость, сотрясавшая землю, по словам Аполлодоруса, порождалась существовавшей тогда бесстыдной расой, или пятьюдесятью сыновьями Ликаона, и это заставило Зевса вызвать всеобщий потоп. Беспрестанный и ужасный дождь покрыл всю Грецию пеленой воды, за исключением некоторых горных вершин, где приютилось несколько задержавшихся там. Девкалион спасся в сундуке-ковчеге, который он сделал по совету своего отца Прометея. После того как воды носили его девять дней, он остановился на вершине горы Парнас, и Зевс через Гермеса обещал ему исполнить любое его желание. Он попросил прислать к нему людей и друзей. Зевс велел ему и его жене Пирре бросать через голову камни, и из тех, что бросал Девкалион, возникли мужчины, а из тех, что бросала Пирра, – женщины. И так появилась и стала владеть землей Греции «каменная раса людей» (если я здесь применю точный перевод с греческого определения, которым не пренебрегли Гесиод, Пиндар, Эпихармас и Вергилий). Девкалион, выйдя из сундука, принес благодарственную жертву Зевсу, богу спасения. Он также воздвиг алтарь в Фессалии во имя двенадцати олимпийских богов». По поводу этой истории Грот замечает, что в реальность потопа верили в Греции в течение ряда веков, и даже Аристотель в своей работе по метеорологии говорит о нем как о несомненном факте. .

Указания в Авесте, однако, более точны, чем в «Шатапатха Брахмане», и если это подтверждено почти в каждой детали теми научными данными, которые относятся к наступлению ледникового периода, следует прийти к выводу, что традиция Авесты более древняя, чем та, что выявляется в «Шатапатха Брахмане». К такому же заключению пришел и д-р М. Хауг на основе лингвистического анализа. Он сказал о «Вендидаде»: «Подлинный документ, безусловно, чрезвычайно давний и, безусловно, является одним из древнейших в числе всех частей «Вендидада»«. Такое название, как Хапта Хенду в этом пассаже, которое не встречается в более поздней ведической литературе, указывает на это же заключение.

Мы можем тут вспомнить и некоторые пассажи, процитированные Д. Муиром в его «Оригинальных санскритских текстах» (изд. 3, том 2, с. 322–329) для того, чтобы показать, что в индийской литературе сохранялись реминисценции о северной родине. Прежде всего, он указывает на выражение «шатам химас» – «сто зим», встречающееся в Ригведе (I, 64, 14; И, 33, 2; V, 54, 15; VI, 48, 8), и замечает, что, хотя в этом памятнике встречаются и слова «шарадах шатам» – «сто осеней» (II, 27, 10; VII, 66, 16) все же первое из них должно рассматриваться как реликт того периода, когда память о похолодавших областях, откуда ушли ведические арьи, еще не исчезла. Он цитирует и второй пассаж, уже из «Айтарейя Брахманы» (VIII, 14), где сказано: «По этой причине в этой северной области все народы, которые жили по ту сторону Гималаев, (именуемые) Уттара Куру и Уттара Мадра, предназначены (посвящены) к высокославной власти («вайраджьям»)». Эта Уттара Куру снова описывается в той же «Брахмане» (VIII, 23) как земля богов, которую не могут победить смертные, а это указывает на то, что эта область рассматривалась как мифическая. Уттара Куру упоминается и в «Рамаяне» (IV, 43, 38) как прибежище тех, кто занимался похвальными делами, а в «Махабхарате» («Сабха-парван») герой Арджуна говорит: «Вот эти Уттара Куру, которых никто не пытается победить». На то, что Уттара Куру не была сказочной землей, указывает то, что и гора, и народ, и город упоминаются Птолемеем как Оттарокорра. Лассен тоже считает, что Мегасфен имел в виду Уттара Куру, когда упоминал о гипербореях. Муир завершает этот раздел пассажем из «Каушитаки Брахманы» (или «Санкхяяны»), где в разделе (VII, 6) богиня речи по имени Патхья Свасти упоминается как знающая северные области («удичхим дишам»), говоря: «В северной области лучше знают речь и лучше разговаривают, и людям надо направляться туда для изучения речи «.

Муир считает, что некоторые реминисценции древних связей с севером могут быть прослежены в этом пассаже.

Но ни об одном из них нельзя сказать, что они содержат указания на родину в арктическом регионе, с чем мы встречаемся в строфах Ригведы, повествующих о долго длящихся зорях, о длительных ночи и дне или о годе в десять месяцев. Но нам следует тем не менее воспринимать указанные Муиром пассажи как подтверждающие свидетельства, а поэтому мы здесь приводим их как таковые. Именно на ведические пассажи и легенды, разобранные в предыдущих главах, и на свидетельства Авесты мы и ссылаемся главным образом для установления факта существования исходной арийской родины в арктическом регионе; при рассмотрении обоих этих источников вместе мы получаем непосредственные традиционные указания на то, что первичные места формирования арийской расы находились вблизи Северного полюса, а не в Центральной Азии и что они были разрушены надвигающимся оледенением, а поэтому индоиранцы, вынужденные покинуть свою родину, мигрировали к югу. При этом движении они прошли через несколько областей Центральной Азии, расположенных, очевидно, в долинах рек Окса, Инда, Кубхи и Расы, и из этого региона они, как видно, снова стали продвигаться путь индийцев лег к востоку, а иранцев к западу, где мы их и видим на раннем этапе последнего исторического периода.