Лео Яковлев - Суфии: Восхождение к истине

К удивлению собравшихся царь не огорчился, а обрадовался и воскликнул:

— Как хорошо, что Господь был моим наставником во всех моих благих делах, и, служа ему, я сумел избавить от нужды мой народ. А о том, чтобы мне доставили кирпич, я приказал только для того, чтобы узнать истинное положение дел в стране!

Халиф Омар Второй и его казначей

Халиф Омар Второй, как и праведный Омар Первый, вправе жить в бессмертной славе в сердцах потомков. И вот один из рассказов о его достоинствах.

У халифа Омара Второго было много детей, и однажды на какой-то праздник все они собрались вместе во дворце халифа. Но их настроение не было праздничным, и они приступили к отцу с упреками:

— Ты совсем забыл о нас и о наших нуждах и занят только своими государственными делами, — говорили они. — Ты даже не замечаешь, как мы одеты. Мы уже не просим шелк, бархат или парчу, мы просим хоть какую-нибудь приличную одежду.

Слезы детей не очень сильно подействовали на Омара, но он все же решил им помочь и обратился к своему казначею:

— Ты можешь выделить мне на следующий месяц удвоенное содержание и за его счет устроить дела моих детей? А образовавшийся перерасход ты можешь разложить понемногу на последующие месяцы и таким образом вернуть долг в казну

— О великий халиф, — отвечал казначей. — Ты воистину вождь правоверных, но все же кто может поручиться, что ты проживешь еще хотя бы неделю. Как и всякий человек, ты можешь умереть в любой день, а как же в этом случае вернуть твой долг в казну?

Халиф задумался и решил, что его казначей прав. И он сказал своим детям:

— Ступайте и не ропщите на свою судьбу. Помните, что, минуя трудные пути, нельзя попасть в рай!

Возвышение Александра Македонского

О том, как умер царь Филипп Македонский и как на престол вступил царь Александр, некогда поведал миру великий мудрец Аристотель.

Сменив на троне отца, Александр выступил перед приближенными и свитой с тронной речью:

— Мы все скорбим об ушедшем царе! — сказал он. — Он был нашим отцом, и моим не более, чем вашим. Поэтому я — ваш брат, и я не мыслю о главенстве над вами. Пусть ваша воля станет и моей волей. И пусть будет так: то, что для вас будет светом, будет светом и для меня, что для вас будет во вред, будет во вред и мне. Изберите же из своей среды того, кто всех лучше и мудрей, и пусть он правит народом как отец, пусть навстречу ему откроются сердца, пусть он бережет людей и будет всем примером добродетели и беспорочности!

Выслушав эту мудрую речь, люди, пораженные умом и скромностью юного царя, вскричали:

— Ты выше всех нас и умом, и сердцем, и только ты можешь быть нашим главой и вождем!

И все, как один, принесли Александру Македонскому присягу на верность. Царь же в ответ принес свою клятву:

— Клянусь всю свою жизнь идти честным и справедливым путем! Клянусь утолять сердца печалящихся и защищать людей от несчастий и бед! Клянусь жить для блага подданных и на страже прав народа, ибо грош цена тому царю, который готов ради своих целей растоптать всех и превратить в прах города и страны!

Пусть же будут эти слова примером другим.

Верблюд и лиса

Как-то едва живой от старости верблюд пришел на водопой. Он был так слаб, что над ним кружила стая ворон, ожидавшая, что он вот-вот помрет. На его костях оставалось так мало мяса и жира, что он смело пасся в степи, не боясь волков, уверенный, что они на него не польстятся.

Однажды он на том водопое повстречал лису, которая обратилась к нему со следующими словами.

— О гордость и краса пустынных троп! Все знают, что ты отрекся от всех земных благ и довольствуешься одними колючками, и недаром тебя в Византии и в Аравии зовут кораблем пустыни. Почему же ты ходишь такой больной и тощий с облезлой и израненной спиной? Ведь я знаю, что ты не обидишь и муравья, кто же мог тебя так обидеть?

— Беда моя в том, — ответил ей верблюд, — что я нахожусь в рабстве у очень жестокого человека, можно сказать, у ненавистного мне изверга! На моих горбах он возит соль из соляных копей, дергая меня за ноздрю. Когда же я падаю под ношей, которая своей тяжестью могла бы сломать спину слону, он бьет меня палкой и сыплет на мои раны соль, и как бы я не ревел от боли, никто меня не слышит, ни Бог, ни судьба!

Выслушав его жалобы, лиса сказала:

— Я помогу тебе, верблюд, ибо из любого положения есть выход. Ты ведь знаешь, что между копями и городом протекает река. Как войдешь в ее поток, сразу ложись в воду. Немного полежишь, а тем временем соль в тюках растает, и ты сможешь налегке продолжить свой путь!

Верблюд не знал, как ему благодарить лису.

— Теперь я перехитрю своего погонщика! — сказал он. И в тот же день верблюд решил осуществить совет лисы,

но когда он остановился перед рекой, собираясь улечься в воду с тяжелым грузом соли, погонщик разгадал его хитрость и, убрав с его спины тюки с солью, нагрузил его кошмой и шерстью. Ничего не подозревая, верблюд улегся в воду, и кошма и шерсть сразу напитались водой, вес их увеличился, и груз стал намного тяжелее соли.

Когда верблюд это понял, он принялся проклинать лису:

— Пусть она сдохнет, эта подлая советчица! Пусть сгинет весь ее проклятый род! Только бы мне дотащить до города эту кошму,— стонал верблюд, которому теперь даже его прежняя ноша казалась легкой и желанной.

Веские доказательства

Когда-то очень давно один царь созвал к себе на пир своих друзей, чтобы они по очереди потешили его своими рассказами о разных чудесах и о далеких странах. Развлекая царя, один из рассказчиков поведал ему:

— Как-то в Аравии мне довелось увидеть необычное чудовище. С виду оно, как одногорбый верблюд, но все обросло перьями и даже имеет крылья, но никогда не летает. На нем ничего не возят, а питается оно огнем, искры которого в его глотке сразу же становятся прохладной водой.

Когда он закончил свой рассказ, все рассмеялись и наперебой стали ему говорить:

— Лучше бы ты уже молчал, чем нести такую чушь! Всем известно, что в мире не существует крылатых верблюдов и птиц, питающихся огнем, ты их не найдешь, хоть объезди весь белый свет. Рассказ твой — сплошная выдумка!

Как ни клялся рассказчик, что все, что он говорил, — истинная правда, никто ему не верил, и он был очень уязвлен тем, что все его недавние друзья теперь на него смотрят с презрением, как на лгуна. Все это так поразило его, что он сразу же отправился в странствия, чтобы доказать свою правоту. Лишь когда он добрался до Багдада, ему удалось на базаре купить страуса. Около года занял у него обратный путь, и, прибыв в свой город, он сразу же повел страуса к царю. Увидев эту диковинную птицу, напоминавшую одногорбого верблюда, царь признал правоту несправедливо обиженного рассказчика и обнял его со словами: