Лео Яковлев - Суфии: Восхождение к истине

— Удивительный караван ты привел к нам: если отвязать верблюдов, то все они вернутся в свои стада и ничего здесь не останется.

Вчера весь вечер ты твердил, что лучший мед безвкусней Твоих стихов!.. А рассудить и приглядеться к чуду Или прислушаться — увы, другим поэтам слава! — Чужих стихов за бейтом бейт набрал ты отовсюду! — Прочь разлетятся, коль сказать: «Домой летите, бейты!» Пустым пребудет твой диван, — свидетелем я буду.

Анекдот о неудачной мести поэта

Фараздак воспел в одной своей оде правителя Басры Ха-лида, но не получил ожидаемого вознаграждения. И тогда он осмеял его в таких стихах:

Врата дворца наместника слепят меня.. Зачем? Воистину, — величием прикрыта скупость злая... Ошибся, Халида воспев, подобно многим, я, — Свои одежды замарал, что здесь — дерьмо, не зная! Я разукрашенным дворцом все любовался здесь, Воспел хозяину хвалу, — сам извивался весь! Одежды чистого стиха как замарал я мерзко?— В том панегирик виноват!.. С поэта сбита спесь.

Когда эти строки дошли до Халида, то он выслал поэту десять тысяч дирхемов и письмо, в котором говорилось:

«Смой этими деньгами тот упрек, что, выйдя из твоего нутра, замарал твой облик».

Кто в панегириках воспет, тому не удивляйся, Кто шлет воспевшему дары, — певца не стоит злить, — Поет о добром и дурном, и каплями из моря Даритель с памяти певца дурное хочет смыть!

Анекдот о поэте, сложившем стихи в нужнике

Некий поэт прочитал просвещенному и умному человеку свои стихи. Закончив чтение, он сказал:

— Я их сложил в нужнике.

— Ты говоришь правду, — ответил слушавший, — от них идет запах нужника.

Что это за стихи! — Когда знаток прочтет, Он все их «чепухой» честит наперечет. А если их прочесть над снадобьем больного, То ледяной озноб беднягу проберет.

Анекдот о поэте и лекаре

Некий поэт пришел к лекарю с жалобой:

— Что-то застряло у меня в груди, от этого мне так плохо и слабость разлилась по всему телу, что даже волосы встают дыбом.

Лекарь был человеком проницательным и находчивым.

— Не сложил ли ты новых стихов, — спросил он у поэта, — которых еще никому не читал?

— Да, сложил, — ответил тот.

— Читай, — приказал лекарь. Поэт прочел.

— Еще раз читай! — приказал лекарь. Поэт еще раз прочитал.

— А теперь ступай! — сказал лекарь — Ты спасен. Это стихи застряли у тебя в груди, и были они настолько холодны, что сильно подействовали на тебя, и ты заболел. Теперь ты освободился от них и исцелился.

Что за стихи? О них ценитель скажет Лишь — «чепуха»! Что делать с чепухой? Прочти их над лекарством для больного, — Озноб и дрожь заменят жар сухой.

Анекдот о проповеднике-стихотворце

Проповедник с минбара читал настолько плохие стихи, что дальше некуда, и все приговаривал, хваля их: — Клянусь Богом, я сложил их во время намаза. Слышал я, как один из присутствовавших сказал: — Если стихи, сложенные во время намаза, столь безвкусны, интересно, какой же вкус был у самого намаза?!

Ты рек «Вчера, творя намаз вечерний, я сложил Стихи, что всех иных стихов достоинство сразят!» Эх! Лишь намаз бы ты сразил и омовенье с ним, Когда б те бейты испустил твой вдохновенный зад! Поэт читал особую газель: Вся без «алифов» хитрая предстала, А я сказал. — Искусства выше нет, Чем если бы в ней вовсе букв не стало! Вчера матла какую-то прочел ты, С претензией сказав. «Жемчужин море!» Как морем лишь одним ты утолился? — Все метры строк здесь разные и в ссоре1 Пусть не умеешь ты читать, да и писать не можешь. И пусть не входят в ритм и в метр стихи твоей природы Кто смеет упрекнуть тебя за то, что не поэт ты. Коль сам Пророк не оскорблен? Достоин ты свободы!

Лиса и волк

Лиса клялась волку в своей верности и вступила на путь дружбы с ним. Как-то прокрались они вдвоем к какому-то саду. Ворота были заперты крепко, стены усыпаны шипами. Тогда обежали они вокруг и нашли лазейку, для лисы — широкую, для волка — узкую. Лиса пролезла через нее легко, а волк — с большим трудом. В саду они увидели различные сорта винограда, нашли разнообразные плоды. Лиса была хитрой. Она подумала о том, что придется лезть обратно через лазейку. Глупый же волк сколько мог, столько и поел всего. Неожиданно их заметил садовник. Он схватил дубинку и направился к ним. Тоненькая лиса быстро прошмыгнула через лазейку, толстобрюхий волк же прочно застрял там. Садовник подскочил к нему и так отдубасил его, что тот ни жив, ни мертв, с разорванной шкурой, с выдранной шерстью еле выбрался из щели.

... О господин! Не злоупотребляй Своим богатством. Слишком жалок станешь! От многих благ и неги разжирев, С подобным телом в тех вратах застрянешь, Что разделяют мир земной и мир небесный, — Вперед — нельзя.. Обратно не отпрянешь!..

Скорпион и черепаха

Скорпион со смертоносным ядом в жале и с душой, склонной к подлости, отправился в путешествие. Потихоньку он дополз до берега широкой реки и присох на месте — и перейти реку не может, и возвращаться назад не хочет.

Черепаха заметила его состояние, сжалилась над ним, посадила его на свою спину, бросилась в воду и поплыла к другому берегу. В это время она услышала какой-то звук: похоже, что скорпион чем-то бьет ее по спине. Она спросила:

— Что это за звук?

— Это мое жало, — ответил скорпион, — которым я пытаюсь ужалить тебя в спину. Хотя и знаю, что у меня ничего не получится, однако я ничего не могу поделать со своей натурой.

Черепаха сказала про себя: «Нет ничего лучше, как это злонамеренное существо освободить от его скверного характера и тем самым оградить добрые создания от его ядовитого жала».

И она нырнула в воду, а скорпиона смыла волна, и как будто его никогда и не было.

Насильнику любому, что на пиршестве порока Пирует, сея смерть и зло, живое все губя, Нет лучшей доли, чем не быть! — В пучину смерти канув, Освободить от зла себя и всех вокруг себя!

Мышь и бакалейщик

В продолжении многих лет жила мышь в лавке бакалейщика, полной сухих сластей и свежих фруктов, и вдоволь ела как сухие, так и свежие плоды. Бакалейщик видел это, но не обращал внимания и не наказывал ее. И это длилось до тех пор, пока, как говорят:

Стоит подлому наполнить свой живот, — Тут для подлостей и храбрость обретет.

Однажды алчность мыши дошла до такой степени, что она прогрызла суму хозяина и, сколько там было золота и серебра, все унесла в свою нору.

Когда понадобились хозяину лавки деньги, он сунул руку в суму и нашел ее такой же пустой, как карманы его должников, и такой же порожней, как желудок голодного. Догадавшись, что это дело мыши, он затаился, как кошка, и схватил мышь. Затем привязал к ее лапке длинную нитку и отпустил. Она шмыгнула в свою нору, и по длине нитки, ушедшей под землю, лавочник узнал глубину норы и раскопал ее. Он увидел нору, подобную лавке менялы, полную золота и серебра, смешанные кучки динаров и дирхемов. Бакалейщик забрал свое добро, вытащил мышь и отдал ее кошке.