Том Райт - Тайна Зла. Откровенный разговор с Богом

26 тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и всё тебе заплачу.

27 Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему.

28 Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что должен.

29 Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и всё отдам тебе.

30 Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга.

31 Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему всё бывшее.

32 Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня;

33 не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя?

34 И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга.

35 Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его.(Мф 18:23–35)

Я слышал, как некоторые добрые христиане говорили, что никогда не стоит читать эту притчу вслух, а если нам придется это делать, нам стоит горько усмехнуться, читая последнюю строку, потому что (уверяют они) это явно позднейшее редакторское добавление к тому, что «должен был» сказать и иметь в виду сам Иисус, и эта зловещая вставка просто искажает его мысли: «Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если вы не простите каждый от сердца брату своему». Неужели наш Бог — таков? Как он может принять решение наказать тех самых людей, которых уже простил?

Но приверженцы этого мнения не принимают во внимание внутреннюю логику человеческого прощения. Не стоит думать, что Иисус дал по своей прихоти абстрактное повеление, а затем сказал, что, если его не выполнить, Бог не даст прощения. Или что он поднял моральную планку на неслыханную высоту, а потом сообщил, что можно навеки утратить благорасположение Бога при неумении через эту планку перепрыгнуть. Но Иисус здесь обращается к самой природе нравственности человека. Фактически он говорит нам, что наша способность принимать прощение — это и есть та же самая способность, которая позволяет нам давать прощение. Если мы открыты к первому, то открыты и ко второму. Если мы захлопнем дверь для одного из них, мы захлопнем и для другого. Бог не дал случайное повеление по своей прихоти. Если вы обвиняете ближнего в каждом мелком недостатке и продолжаете гневаться на него до тех пор, пока этот гнев не получит полного удовлетворения (может быть, через акт мести), вы просто неспособны открыть сердце для щедрого Божьего прощения. А скорее всего, вам и не придет в голову сама мысль о том, что вы в нем нуждаетесь.

Теперь вернемся к тому утверждению о прощении, которое звучало ранее: оно подразумевает освобождение не только того, кого прощают, но и того, кто прощает. Все мы можем вспомнить какие-то соответствующие иллюстрации из жизни. Допустим, вы наступили мне на ногу и я вас простил. Я освободил вас от бремени вины и от подозрений, что я буду сердиться при нашей завтрашней встрече с вами, или что отныне я буду относиться к вам хуже, или постараюсь с вами расквитаться.

«Все будет хорошо и будет хорошо все без исключения»

Но я освободил и сам себя: мне не надо будет ворочаться ночью в постели, думая о том, как мне нужно достойно за это отомстить. Если вместо этого пустяка мы возьмем более серьезные оскорбления, прощение будет значить не только то, что я освободил вас от угрозы со стороны моего гнева и ею последствий, но и то, что я не должен далее носить в себе злость, горечь и обиду. И если посмотреть с позитивной стороны, мы оба свободны и можем далее радоваться нашим отношением, взаимно уважая друг друга.

Все это может показаться простой заботой о моих интересах — как будто я прощаю другого ради того, чтобы сделать мою эмоциональную жизнь немного более комфортабельной. Но в такой мысли кроется ловушка. Если мы прощаем просто для того, чтобы избавит ми от лишнего напряжения, этим мы ничего не достигаем. Прощение дает такой необходимый для меня побочный эффект, по только тогда, когда это настоящее прощение. Иначе и просто эгоцентрично играю в психологические игры, которые дадут свою «отдачу». Если вы пытаетесь любить кого-то просто ради того, чтобы получить ответную любовь, вы предлагаете вовсе не любовь и получите в отпет меже нечто иное. Рано или поздно, если вы будете продолжать движение по этому пути, ситуация станет хуже, чем и том случае, если бы вы никогда не начинали «любить» именно так.

Таким образом, повеление прощать друг друга — это повеление вносить в нынешнее время то, что нам обещано в будущем, то есть Божий новый мир, в котором «все будет хорошо и будет хорошо все без исключения». У людей и там останется возможность отказаться от прощения — как его давать, так и принимать, — но они уже утратят право или возможность шантажировать этим Бога и Его будущий мир, они уже не смогут заставить всю вселенную вращаться вокруг оси их недовольства. И какие бы элементы Божьего будущего мира мы ни пытались внести в настоящее, это требует определенной духовной дисциплины. Это не случается само собой. Никто из нас не способен это делать «естественным образом». Нам следует учиться тому, как это делать, но ситуацию осложняет тот факт, что церковь не преподает нам таких уроков. Здесь особенно нам следует как можно лучше усвоить библейские представления об эсхатологии инаугурации — о том, как жить в настоящем в свете будущего. Сначала такое понимание дается нелегко, но, если попытаться, станет легче. Такая жизнь требует сурового труда: молитвы, размышлений, внимания к нравственному состоянию своего ума и сердца, стремления мыслить и вести себя определенным образом, когда «естественнее» было бы сделать что-то совершенно иное.

И когда мы думаем о проблемах глобальной империи и международных долгов, уголовного законодательства и проблемах наказания, войны и международных конфликтов, нам следует стремиться к одной конечной цели — к суровому прощению на всех уровнях. В каждом случае необходимо назвать зло по имени и определить пути сопротивления ему, одновременно работая над прощением, примирением, реституцией и восстановлением разрушенного. Я надеюсь, что люди, которые начинают видеть названные проблемы в этом свете, пойдут дальше и глубже и найдут множество путей воплотить этот важнейший аспект христианской Благой вести, в котором так остро нуждается мир, не только в личной жизни или в жизни церковной общины, но также в общественной и политической сфере как на национальном, так и на международном уровне.