Рам Дасс - Зерно на мельницу

Если мы извлечем смерть из всех накруток, как мы это сделали с рождением, мы станем более сильными людьми в своем умении жить с истиной природы. Но сострадательное использование смерти требует благоразумия. В решении проблем смерти вы должны быть готовы говорить правду, когда кто-то просит вас сказать правду. По тому же принципу вы должны молчать, когда кто-то пытается отрицать свою неминуемую смерть. Отцу моему семьдесят пять лет, и он немало времени провел в озабоченности смертью, потому что он уже перешел зарегистрированную возрастную черту, хотя и был довольно здоров. Я проводил семинар о смерти на лужайке собственного дома с парой сотен участников. Он вышел, послушал несколько минут, а потом ушел и следил за игрой в мяч. Потом, когда я вернулся, он сказал: "Народу-то у тебя сегодня сколько!". Он и не собирался слушать. Мне хотелось бы иметь возможность сказать ему "Позволь мне поделиться с тобой кое-чем, что облегчит твои заботы, потому что ты мой отец и я тебя люблю". Но с другой стороны мы просто два человека, которым довелось быть в воплощении, в этот раз, когда он мой отец, а я - его сын, и наш подход к жизни совершенно разный. Я начал было наступать на него, но потом перестал. Мое сострадание немного созрело, и я мог просто любить его таким как он есть - в его совершенстве.

Позднее он несколько раз задавал вопросы о смерти и медитации. А несколько недель назад за обедом он сказала "Благодаря нашим беседам в этом году я вроде бы не так озабочен смертью, как бывало. Иной раз я почти жду ее".

Есть книга под названием "Жизнь после жизни", с которой меня ознакомила Элизабет Кублер-Росс. В книге рассматривается 150 случаев с людьми, которых объявили клинически умершими, а они потом оживали. Одни от несчастного случая, другие в операционной палате. Многие из них описывали свои переживания в течение того времени, когда их считали мертвыми, - полет, пересмотр своей жизни, встречи с другими, с друзьями или родственниками, ранее умершими, и встречи со световыми сущностями. Сила этих данных - в сходстве описываемых переживаний. Уроки такого рода являются значительным шагом в деле привнесения вопроса жизни после смерти в сферу западного ума и, таким образом, рассеяния озабоченности в связи со смертью.

Мои посещения доктора Росс чрезвычайно обогатили мою оценку возможностей работы с умирающими. Будучи весьма компетентным врачом, практиком и психиатром, эта маленькая швейцарка пережила много глубоких восприятий в связи с тем, что кроется за смертью, и передает глубокий мир и успокоение своим пациентам.

В то, чтобы быть сознательным, входит и условие не пытаться наложить какую-то ограниченную рациональную модель на то, - как миру быть, - а скорее осознать, что эта рациональная модель есть конечная подсистема, а закон вселенной - бесконечная. Работать с умирающими в свете этих парадоксов - значит видеть совершенство умирания, и в то же время постоянно работать для облегчения входящего в это страдание и приготовление человека к моменту смерти.

В восточной традиции состояние сознания в последний момент жизни настолько важно, что всю жизнь проводишь в приготовлении к этому моменту. У нас недавно произошло немало убийств в нашей культуре, и когда мы думаем, что это было для Бобби Кеннеди или Джона Кеннеди, и если у них была какая-то мысль, - какая же она была. "О, меня убили!", "Он это сделал", или "Прощайте!", "Поймать его", или "Простить ему". Махатма Ганди вышел в сад провести прессконференцию, и один убийца выстрелил в него три или четыре раза, но когда он падал, уста его произнесли одно лишь слово: "Рам..." Имя Божье. Он был готов.

В момент смерти вы легко освобождаетесь, вы уходите в свет, к Единому, к Богу. Кроме того, единственное, что умерло, был еще один набор мыслей о том, кем вы были в этот раз.

Освобождение ума

Теперь вы начинаете ощущать единство садханы, практики. Мы работаем с сердцем, чтобы открыть поток с формами во вселенной в том числе с мыслями и чувствами. И этот океанский поток берет форму и вновь обращает ее в энергию. И поток этот используется также для подношения всего материала, чтобы от него избавиться.

Подношение, сжигание или чистка называются очищением. Оно есть во всех религиях. В Раджа-Йоге это называется - яма. Разные обеты, которые принимают в буддизме, отречения и заповеди - в христианстве и иудаизме. Они осуществляются от так называемого "различающего сознания", т.е. вы понимаете, что вы - некая сущность, проходящая по жизни, в которой вся жизненная-драма есть пища для вашего пробуждения. Вы видите, что жизненный опыт есть средство для того, чтобы прийти к Богу, или стать сознательным, свободным. И вы наконец понимаете, - зачем вы здесь, - что именно это вы и делаете здесь.

Когда вы действительно желаете Бога, а не просто желаете желания Бога, вы понимаете, что это и есть все, что вы здесь делаете. Когда вы только желаете желания Бога, вы говорите: "Ну, я должен сделала то-то и то-то, но я хотел бы прожить жизнь для того, чтобы вернуться к Богу". Если вы в какой-то степени освоили четыре истины Будды, вы понимаете, что освобождение от привязанности и есть освобождение от страдания, а это освобождает всех от страдания. Или, если вы думаете: "Ну, я не могу просто желать идти к Богу, я помогу и другим", - вы начинаете понимать, что они не противопоставлены вам, а очень тесно связаны с вами. Потому что все, что вы сделаете для другого человека, может его освободить в той мере, в какой вы освобождены. Если вы покормите кого-то с привязанностью, вы наполните им желудок, но также и усилите их привязанность. А это усиление увековечит их страдание. И таким образом вы в конце концов поймете, что всякое ваше действие в жизни становится действием работы над собой, потому что это самое большее, что вы можете сделать для всех чувствующих существ, кормите ли вы кого, сидите ли и медитируйте в пещере, смешите ли людей, оказываете ли услугу, или обеспечиваете кому-то блага или же делаете сандал. Что бы вы ни делали, вы - передатчик.

У музыкантов, например, есть представление о развлекающихся: вы играете, чтобы другие слушали. Когда вы начнете яснее улавливать - в чем весь танец, вы поймете, что вы - душа на пути к собственному освобождению, а все это - зерно на мельницу, включая и вашу флейту и вашу игру на флейте. Тогда вы осуществляете то, о чем говорится в "Бхагавад Гите"; вы играете на флейте в подношение Богу. Так что вы отыгрываете это обратно в круг. И когда вы пользуетесь игрой на флейте как актом очищения, это уже больше не "моя" флейта и это играется не для удовлетворения "это". Это часть садханы, это подношение, жертвоприношение. Тогда игра на флейте начинает становится чистой и исходит из все более и более высокого высокого пространства. Если вы послушаете, к примеру, как Бишмелла Ханиграет на шанаи, вы услышите человека, который играет Богу, и что круг этот настолько замкнут, что это Бог играет Самому Себе. Другие человеческие существа просто слушают. И поскольку это играется таким образом, тонкое сознание артиста не засасывает другого в "развлекаемые". Потому что разделение между развлекающим и развлекаемым есть различие между субъектом и объектом, это некая дистанция между людьми. Когда вы часть музыкального инструмента Бога, играющего Самому Себе, тогда всякий может присоединиться и войти в этот круг, и там лишь одно. И нет никакой отдельности. Но как только вы думаете, что кого-то развлекаете, в тот миг, когда вы считаете, что кого-то кормите, как только вы думаете, что вы тут, а вне вас - "они", вы тут же теряетесь. Вы как раз остановили поток. Ваши представления останавливают поток. Потому что ум, мыслящий ум, работает в связи с субъектом и объектом. И в тот миг, как вы думаете о том, что это - иной, в тот миг, как вы определили этого человека как кого-то, кого нужно накормить, и это и есть реальность, единственная реальность, вы обратили их в объект. Как бы хорошо вы их ни накормили, вы все-таки отделили их от себя. Большинство людей в Америке подают из страха, как будто для того, чтобы люди отстали.