Романо Гвардини - Господь

Ключом ко всему сказанному является стих 14: «Я есмь пастырь добрый; и знаю Моих и Мои знают Меня». Люди для Господа «Его овцы». Он знает их. Попробуем воочию представить себе - перед нами Некто, говорящий, что Он знает людей. Он знает, что такое человек, и что такое каждый человек в отдельности. Он видит его нужду, понимает его одиночество. Он начинает говорить, и слова Его точно совпадают с действительностью. Таким знают Его овцы Его. Их жизнь есть ответ на Его зов.

Самое же сокровенное - в следующих за этими словах: «Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца». Иисус знает людей, и люди знают Его так же непосредственно, как Отец знает Его и Он - Отца. Сказанное вначале воспринимается походя, в привычном контексте Иоаннова мышления. Но тут останавливаешься, пораженный невероятностью произнесенного. Ведь Он говорит, что связь Его с человеком подобна той, что существует между Ним и Отцом! А эта связь есть исконное единство бытия, абсолютная совместность. О ней гласит Иоаннов пролог - «Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин 1.1). Отец и Сын - человеческому разуму не объять той истины, что Их Двое, и Один лицезрит Другого в бесконечном блаженстве общения «Я - Ты», - но что при этом нет разделения, бессилия отлученности, необходимости перейти к Другому (мостик, выстраиваемый человеческим пониманием), а есть абсолютная тождественность бытия. Абсолютное понимание, знание Другого, пребывание с Ним в исконном единстве... И вот Иисус говорит о нас, людях, что знает нас так, как знает Отца. Это дает возможность почувствовать, что означает искупление. Сказанное Иисусом отражает Его сокровенное сознание Искупителя. С непреклонной решимостью Он отграничивает Себя ото всех остальных: вот Я - а вот все, приходившие до Меня. Никто не относится к людям так, как Он. Он знает Отца так, как не знает его никто: «Отца не знает никто, кроме Сына» - в предвечном бытии Божием (Мф 11.27). Именно так Он знает и людей - по источнику человеческого существования. Никто не пребывает так, как Он, в человеческом бытии. Никто не может так проникнуть в человека.

Теперь для нас проясняется значение того смиренного и в то же время великого имени, которое носит Мессия: «Сын Человеческий». Никто не человек в такой мере, как Он - всей душой, в полноте знания и совершенства. Потому и знает Он нас. Потому Его слово и затрагивает нашу сущность. И потому в слове Иисусовом человек понят глубже, нежели он сам способен себя понять; и потому слову Христа человек может довериться глубже, чем самым любимым им, самым мудрым для него людям. Все - и самые любимые, и самые мудрые - здесь лишь «остальные».

Ясно, что Он может «звать овец по имени», что они «суть Его», что Он «идет перед ними; а овцы за ним идут, потому что знают голос Его». Но что же с остальными, которые тоже хотят помочь людям? Хотят учить премудрости, указывать путь, поддерживать человека в его борьбе за смысл бытия? Иисус говорит:

«Истинно, истинно говорю вам, что Я дверь овцам. Все, сколько их ни приходило предо мною, суть воры и разбойники; но овцы не послушали их. Я есмь дверь; кто войдет мною, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить найдет. Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить. Я пришел для того, чтобы имели жизнь, и имели с избытком» (Ин 10.7-10). Он «Пастырь» - но Он же и «Дверь», вход за ограду. В Нем, и только в Нем - доступ к сути человеческого бытия. Желающий приблизиться к ней своим словом должен пройти через Него. Это не метафора - это следует понимать буквально. Внутренняя форма всего христианства есть Сам Христос. Желающий говорить с человеком на том уровне, на котором вершится его сокровеннейший выбор, должен приблизиться к нему через Христа, должен просветить свой разум светом мыслей Христовых. Его речь, чтобы стать истинной, должна влиться в речь Христа. Тогда он будет мыслить и говорить верно, каждая мысль его будет на своем месте. Свои намерения он должен подчинить желанию Христову, а свою волю - Христовой любви. Говорить в нем должен Христос, а не он сам, и Христа, а не себя, ему надлежит представлять. Тогда ему ответит душа человеческая, в самой своей основе «знающая» Христа и «слушающаяся голоса Его». Чтобы слово о двери прозвучало в полную мощь, Господь возвещает: «все, сколько их ни приходило предо Мною, суть воры и разбойники; но овцы не послушали их» (Ин 10.8). Сказанное -ужасно. Все, кроме Него, - воры и разбойники! Не признается ничто. Человеческая мудрость, доброта, разум, педагогика, милосердие - все отметается в сторону. Очевидно, что здесь речь идет о чем-то абсолютном, не сопоставимом и с самыми благими человеческими делами. По сравнению с тем, что творит Христос, когда Он приходит к человеку, отношения между людьми — ничто иное, как воровство, разбой, насилие, убийство. Какое разоблачение человека вершится в тот момент, когда Христос предстает Искупителем! И мы правильно поступим, не задаваясь вопросом, имеются ли при этом в виду и Авраам, и Моисей, и пророки...

Сказано «все»! Но оставь в покое других, посмотри на самого себя. Помни слова Божий о том, кто ты такой в своем отношении к другим людям!

Но если я несу другим благое знание, истину? - В глубине души твоей, говорит Господь, ты хочешь не истины, а лишь власти над ними! - А если я хочу воспитать других? — Ты ищешь лишь самоутверждения, когда говоришь им, какими они должны быть! - Но я же люблю других и хочу сделать им доброе - Нет, ты хочешь наслаждаться самим собой...

Мы возмущены названием «вор, разбойник, убийца». Но глубоко ли нужно копать, чтобы наткнуться в человеческой природе на алчность, готовность к насилию, кровожадность? Христос говорит: все это свойственно и мудрецу, поучающему мудрости, и проповеднику, указывающему путь к праведности, и педагогу, передающему свои знания, и начальнику, отдающему приказы, и законодателю, формирующему право, и судье, проводящему его в жизнь. Короче говоря, всем! Лишь Один в основе Своей - иной. Лишь Один глаголет в истине, в подлинной любви и радении о тех, к кому Он обращается: Христос. Он - Дверь, которой можно войти к человеку, Он и только Он!

О том, насколько серьезно все это следует воспринимать, свидетельствует следующее высказывание:

«Жизнь Мою полагаю за овец». В самые сокровенные глубины человеческого бытия способен проникать только Он, ибо только Он бесконечно радеет о человеке. Он готов умереть за своих. Быть может, здесь Христос впервые говорит о Своей смерти. Не только о ненависти и кровожадности Своих врагов, но и об искупительной Своей смерти. Быть Искупителем, радеть о человеке в первооснове бытия Божия и одновременно - в глубинной сущности бытия человеческого, означает готовность к совершенной жертве. Иисус еще не говорит, что умрет - ведь окончательное решение пока не принято. Лишь в последний раз, идя в Иерусалим, Он это скажет. Здесь же Он говорит, что готов на это. Не из энтузиазма и не подчиняясь судьбе, но как обладающий абсолютной свободой: «Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее. Никто не отнимает ее у Меня; но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее, и власть имею опять принять ее. Сию заповедь получил Я от Отца моего» (Ин 10.17-18).