Андрей Кураев - Протестантам о Православии

Так, преп. Иосиф Волоцкий доказывает возможность и даже необходимость казнить еретиков ссылками на Ветхий Завет (Просветитель, 13). Но в Евангелии–то нет призыва казнить своих оппонентов! В Новом Завете есть описания духовной брани — когда по молитвам апостолов Господь, Владыка жизни и смерти, защищал рождающуюся Церковь и прикасался смертью к ее врагам. Но ведь апостолы никого не сжигали и не убивали мечом… Преп. Иосиф не замечает этой разницы, смешивает воедино физические убийства древнего Израиля и духовную брань апостолов, выводя отсюда допустимость инквизиции. Заволжские старцы вполне справедливо отвечают на примеры строгости, приведенные Иосифом из ветхозаветной истории: «Аще ж ветхий закон тогда бысть, нам же в новей благодати яви владыко христолюбивый союз, еже не осудити брат брата: не судите и не осуждени будете… Аще ты повелеваешь, о Иосифе, брату брата согрешивша убити, то скорее суботство будет и вся ветхаго закона, их же Бог ненавидит» [22] Хрущов И. Исследование о сочинениях Иосифа Санина преподобного игумена Волоцкого М., 1868, сс. 188–189. . Примеры же апостольских молитв, избавлявших церковь от еретиков, приведенные Иосифом, понуждают старцев вполне метко заметить: что ж, вот ты сам и помолись так! А зачем же звать палача? [23] Такой же чрезмерный акцент на ветхозаветные тексты характерен для размышлений Мартина Лютера на эту тему. Если конфликт идет из–за религии, пишет Лютер почти в те же годы, что и русский книжник Иосиф, «на такой войне — дело христианское, дело любви — безбоязненно громить, грабить, жечь врага, делать все, что вредит ему» (Лютер М. О светской власти. В какой мере ей следует повиноваться // Лютер М. Время молчания прошло. Избранные произведения 1520–1526 гг. Харьков, 1992, с. 146). Впрочем, хотя Лютер и не смог уберечь созданный им протестантизм от возрождения в нем инквизиции, он все же выступал против костров: «Еретиков надо преодолевать Писанием, как делали в старину Отцы, а не огнем. Если бы преодоление еретиков огнем относилось к числу искусств, то тогда палачи были бы ученейшими докторами на земле; тогда мы могли бы больше не учиться, а жить по правилу: кто превосходит другого силой, тот может его сжечь» (Лютер М. К христианскому дворянству немецкой нации об исправлении христианства // там же, с. 65). Если мы будем ссылаться на Ветхий Завет для оправдания инквизиции – то давайте уж сразу дадим каждому священнику по медведице. Чтобы она убивала всех еретиков, что встретятся на его пути – как это было с Елисеем…

Помимо работы с цитатами есть еще и ощущение духа Евангелия. И его точнее передал все же Владимир Соловьев: «Из двух религиозных обществ которое более соответствует духу Христову и евангельским заповедям: гонящее или гонимое? Если такая постановка вопроса ошибочна, то лишь наполовину, а соблазн его остается во всей силе. Ибо хотя не все гонимые страдают за правду, но все гонители несомненно заставляют страдать высшую правду в самих себе. Нельзя же православному христианину отрицать того факта, что Христос в Евангелии неоднократно говорил Своим ученикам «вас будут гнать за имя Мое», но ни разу не сказал: «вы будете гнать других во имя Мое»" [24] Соловьев В. С. Письмо Императору Николаю Второму // Логос. Религиозно–общественный экуменический журнал. №. 50. Диалог Восток–Запад. — Брюссель–Мюнхен–Москва, 1995. с. 342. . Если кому–то Соловьев кажется еретиком — эту же мысль можно подтвердить словами Хомякова: «Бог не требует ни крови, ни гонений за веру: мечом не доказывают истины. Бог слова покоряет словом» [25] Хомяков А. С. Несколько слов о философическом письме // Сочинения. т. 2. М., 1994, с. 455. . Впрочем, и библейскую цитату здесь привести можно: «Все, взявшие меч, мечом погибнут» (Мф 26,52). В этой фразе Христа нет исключения. Не сказано: «Все, кроме преп. Иосифа Волоцкого и последующих ему православных инквизиторов…». И потому нет у нас нравственного права возмущаться чекистскими гонениями. Они лишь выхватили меч из наших рук. И пока руки православных богословов, публицистов и даже монахов (из «Жизни Вечной» и «Земщины») будут тянуться к мечу — будут оправданны и удары по этим рукам, и новые гонения на нас…

Итак, тем, кому кажется, что христианин может обойтись без усилия мысли, просто перебором цитат из Писания, стоит помнить, что от обязанности думать они никак не смогут быть освобождены хотя бы в силу того обстоятельства, что само наше Писание синтетично, разнородно и разноценно.

Еще один вид неизбежных интерпретаций — это выбор акцентов: что чаще цитируют, что реже. У каждого проповедника есть любимые цитаты. В Библии нет подчеркиваний, нет ясных обозначений: «этот стих важнее предшествующих». Поэтому выбор того или иного места в качестве более важного, постоянно напоминаемого, есть все та же работа интерпретации.

Даже если проповедник будет говорить исключительно библейскими цитатами — то все равно это будет проповедь, порожденная его произвольным толкованием. Ведь от человека зависит — какое библейское высказывание он выбрал в своей сегодняшней ситуации, с каким другим библейским местом его сопряг.

Льюисовский Баламут, рекомендуя, как удержать человека от действительного воцерковления, советует направить его на приход к некоему священнику, чей метод служения он находит восхитительным: «Чтобы избавить мирян от трудностей , он многое вычеркнул и теперь, сам того не замечая, все крутится и крутится по малому кругу своих любимых пятнадцати песнопений и двадцати чтений, а мы можем не бояться, что какая–нибудь истина, доселе незаметная ему и его приходу, дойдет до них через Писание. Но, возможно, твой пациент недостаточно глуп для этой церкви или пока еще недостаточно глуп» [26] Льюис К. С . Письма Баламута. // Льюис К. С . Любовь, Страдание, Надежда. — М., 1992, с. 39. Для тех, кто еще не знаком с этой замечательной книгой, поясню, что в ней излагаются основы христианской аскетики, но как бы из Зазеркалья: это взгляд на христианство глазами беса. В переписке двух искусителей отражается духовное становление искушаемого ими человека… В конце жизни Льюис (протестант–англиканин) с глубоким интересом присматривался к Православию и даже совершил паломничество на Афон. .

Искусство переиначивания смысла текста через тенденциозный подбор и расположение цитат из него известно давно. В эпоху поздней античности появился даже особый жанр «гомероцентонов»: желающие выдергивали из поэм Гомера отдельные строки и с их помощью составляли вполне негомеровские сюжеты. Из Вергилия некий Осидий Гета смастерил собственную трагедию «Медея». Соорудить внешне эффектный самодел из Библии тоже не составляет труда. Уже св. Ириней сравнивает еретиков с создателями гомероцентонов или с людьми, которые составляют образ собаки или лисы из кусочков мозаики, которая представляет царя (Против ересей, 1–9–4 и 1–8–1).