Иеродиакон (Петанов) - Правда о Фатиме: Православная Церковь о католическом «чуде»

В последние годы в некоторых православных изданиях 1можно было встретить сочувственные мнения о так называемых фатимских явлениях 1915-1917 гг., бывших в Португалии в местечке Кова да Ирия. Сочувствие это основывается на том, что в контексте фатимских событий упоминается Россия, «обращение России». Но каков сам контекст? Оставляет ли он нам основание для сочувствия этим упоминаниям? Насколько обоснованы надежды на какое бы то ни было «взаимопонимание» с католицизмом по поводу Фатимы, имевшие уже и некоторый общественный резонанс (телемост Фатима – Москва 13 окт. 1991г.) Что же реально произошло? Чем именно характерны фатимские явления? Попробуем разобраться.

Трое португальских детей: Франсишко и Жасинта Марту и, особенно, Лючия даш Сантуш стали свидетелями и восприемниками особых многократных сверхъестественных воздействий при явлении существ, признанных за ангела и Богородицу, причем последние из явлений сопровождались небесными знамениями при большом стечении народа. Франсишко и Жасинта вскоре умерли, а Лючия, став католической монахиней, многие годы сохраняла внутреннюю зависимость от происшедшего с ней, получала еще «откровения» и была для католиков как бы пророчицей, ясновидящей, которой многое открыто в судьбах мира. Отношение католического духовенства к явлениям развивалось от первоначального недоумения и недоверия до всекатолического приятия их и «благословения» своеобразной фатимской индустрии – внесения в Розарий, широкого тиражирования текстов, триумфального шествия по миру специальным образом изготовленной фатимской статуи, благодарственных паломничеств римских пап и т. п. Из многочисленных опросов Лючии, проведенных латинскими клириками, родилось немалое количество книг, три из которых, как получившие на русском языке наибольшее распространение, мы и используем в нашей работе. Это «Фатима. Повесть о Фатиме, величайшем чуде нашего времени», Брюссель, 1991г. (в дальнейшем у нас – ФПФ), «Фатимская весть: трагедия или надежда?» Антонио А. Борелли, Париж, 1992г. (в дальнейшем у нас – ФВ) и «Матушка Лючия рассказывает о Фатиме», Португалия, Фатима, 1991г. (в дальнейшем – МЛрФ). Последняя содержит личные воспоминания Лючии, написанные в несколько приемов, с уточнениями и повторами. Надеемся, что наш читатель не поскучает обилием документальных текстов – мы намеренно идем «от материала», чтобы попробовать на ощупь саму ткань явлений: что она нам расскажет о Фатиме.

«Это было между апрелем и октябрем 1915 года», – вспоминает Лючия, – «Примерно в полдень мы съели наш хлеб, взятый с собой, и после этого я предложила моим подругам прочитать со мной Розарий, с чем они охотно согласились. Как только мы начали молитву, мы увидели перед глазами над деревьями как бы висящую в воздухе фигуру, похожую на статую из снега, которая становилась прозрачной, когда ее пронизывали лучи солнца», «что-то похожее на облако, белее снега, прозрачное и напоминавшее человека». – «Что это такое?», – испугавшись, спросили мои спутницы. – «Я не знаю».

Мы продолжали нашу молитву, не сводя глаз с этой фигуры, которая исчезла, как только мы кончили. Как обычно я об этом никому ничего не сказала. Но мои подружки 2, придя домой, рассказали об этом происшествии в своих семьях.

Это известие распространилось, и однажды, когда я пришла домой, моя мать спросила:

– Послушай, говорят, что ты там что-то (я не знаю что) видела. Что ты видела?

– Я не знаю.

И так как я не могла выразиться, я добавила:

– Это выглядело как существо, одетое в простыню. Так как я хотела сказать, что я не смогла уви деть лицо, я добавила:

– Я не знаю, имело ли оно глаза и руки".

«Это было явление Ангела, – пишет в другом месте своих воспоминаний Лючия, – который тогда, конечно, еще не решался открыться».

«В другие дни это повторилось еще два раза».

Итак, появилось нечто в поле зрения. Являлось три раза.

Далее следует контакт. Но не будем забегать вперед, и несколько первых замечаний сделаем уже сейчас.

1) Зыбкость, как бы неполнота реальности явлений («Это выглядело как существо, одетое в простыню» и «я не знаю, имело ли оно глаза и руки») может быть сопоставлена со сверх-реальностью описаний явлений, сохранившихся в православной традиции, с особой яркостью даже до деталей (см. Приложение III, 5). Но это нам для определения источника фатимских явлений дает не слишком много – из православной же традиции известно, что и бесовское явление может быть ослепительно ярко (см. Приложение II, 3, 4). Гораздо важнее сейчас нам заметить, как эта зыбкость в самых первых трех явлениях перетекает в 2) неопределенность чувств у детей, в зыбкость – уже их реакции: вызваны любопытство и интерес, и недоумением тронуло, пошатнуло границу сознания, «явление молчит -и Лючия не могла выразиться», а последующее за 3) многократностью явлений (предварительных явлений «ангела» – 3, впереди 3 – контактных явления «ангела» и еще 6 – явлений «Дамы») – 4) привыкание детей, особенно Лючии, привыкание к недоумению, – мы получаем характеристики почти медиумические, и естественно возникает вопрос: не ищет ли этот странный образ, внесенный в сознание Лючии через зрение как некий прилог, 5) соизволения на приятие? Чего, как известно, никогда не ищет благодать, приходя, по свидетельству Свв. Отцов, вполне самовластно, властительно: «Должно заметить, – пишет Святитель Игнатий (Брянчанинов), – что падший дух, желая овладеть Христовым подвижником, не действует властительски, но ищет привлечь согласие человека на предлагаемую прелесть и по получении согласия овладевает изъявившим согласие...», а «Святой Дух действует самовластно, как Бог: приходит в то время, как смирившийся и уничиживший себя человек отнюдь не чает пришествия Его. Внезапно изменяет ум, изменяет сердце. Действием Своим объем лет всю волю и все способности человека, не имеющего возможности размышлять о совершающемся в нем действии» 3.

«В отдалении через деревья в направлении востока (мы) увидели свет, белее снега, в форме прозрачной фигуры юноши („14-15 лет“), сиявшей как кристалл на солнце». «Увидели, что фигура двигается на нас через оливковую рощу». "Чем ближе он подходил, тем лучше мы могли различить черты его лица. Мы были удивлены и заворожены. Мы не могли вымолвить ни слова. Когда он приблизился, то сказал: