Т. Ермакова - Классический буддизм

В канонической литературе зафиксировано восемь состояний аффективной одержимости, помутняющих сознание, — бесстыдство, наглость, зависть, скупость, возбужденность, отчаяние, уныние, вялость.

Бесстыдство и наглость — это отсутствие чувства стыда и по отношению к собственным грехам, и по отношению к людям.

Крайне загрязненное притоком аффектов, т. е. нацело неблагое, сознание всегда сопровождается в своем развертывании такими дхармами, как бесстыдство и наглость. Эти непременные спутники неблагого сознания имеют свои особенности.

Бесстыдство проявляется в неуважении к добродетели и к тем, кто ею обладает, в непочтительности и в отсутствии страха осрамиться. Бесстыдство — это отсутствие стыда перед самим собой.

Наглость — отсутствие стыда перед другими — людьми. Она блокирует появление страха перед осуждением. Человек, одержимый наглостью, остается равнодушным, когда его действия вызывают порицание.

В такой трактовке бесстыдства и наглости как состояний аффективной одержимости отчетливо прослеживается позиция теоретиков Винаи. Правила Винаи предписывали уважение к старшим, к наставникам, почтительность. Для сохранения отчетливого разграничения подобающего и неподобающего поведения и была разработана специальная процедура регулярного покаяния перед сангхой в прегрешениях. Бесстыдство и наглость порицались в первую очередь, поскольку неуважение к добродетели, к благочестивым монахам, к святым, отсутствие страха перед осуждением неподобающего поведения разрушали сообщество людей, принявших прибежище в Будде, Дхарме и Сангхе.

Виная предписывала преодолевать бесстыдство и наглость, замещая их благими дхармами — скромностью и любовью к учителям, наставникам, добродетельным буддистам. Сознательно возделывая эти благие состояния сознания, а не бессмысленно сокрушаясь по поводу дурного в себе, только и можно избавиться от бесстыдства и наглости.

Зависть, третье в каноническом списке состояние аффективной одержимости, определяется как «умственное раздражение, гнев по поводу чужого богатства». Очевидно, что одержимость завистью способна провоцировать только неблагие действия. Поскольку зависть — это состояние одержимости, присущее именно неблагому сознанию, она всегда подыщет для себя подходящий объект. Поэтому зависть не может быть искоренена путем увеличения собственности. Единственное противоядие, избавляющее от нее, — взращивание нестяжательства. Будучи благим состоянием сознания, абсолютно противоположным зависти, нестяжательство препятствует возникновению этой неблагой дхармы и тем самым способствует очищению сознания.

Скупость — это аффективная одержимость, энергетически питающая мысль, что следует воздерживаться от даяний. Она препятствует добродетельному подношению мирских, а также религиозных благ. Поскольку благое действие — важнейшая буддийская добродетель, скупость представляет собой принципиальное препятствие на пути взращивания добродетели. И абхидхармистские теоретики, и махаянские наставники подчеркивали, что благой акт добровольного даяния способен преобразовать индивидуальное сознание, значительно продвинуть его на пути религиозного прогресса. Добровольное даяние, будучи по своей природе «достойным действием», всегда имеет благое кармическое следствие. Воздержанием от даяния индивид препятствует этому. Таким образом с точки зрения буддийского учения о преодолении безнравственности скупость — такое состояние аффективной одержимости, которое вредит в религиозном отношении и скупцу, и людям, с которыми он соприкасается.

Возбужденность — отсутствие спокойствия сознания. Спокойствие сознания как раз предполагает устранение его аффективной окрашенности, затемняющей подлинную картину реальности. Возбужденное сознание, т. е. заведомо не успокоенное истинными воззрениями и практикой сосредоточения, не может быть направлено в русло благих действий. Именно поэтому возбужденность является препятствием в религиозном росте человека. Возбужденность может возникать при разыгравшемся воображении (беспокойство о родственниках, озабоченность судьбами родной страны), а также при увлеченности метафизическими домыслами, например мечтаниями о бессмертии.

Отчаяние — это безудержное раскаяние по поводу совершения благих действий под влиянием внезапного порыва или несовершения неблагих. Например, некто преподнес щедрый дар или сказал в чей-либо адрес добрые слова, а потом безудержно загоревал, полагая, что не стоило делать этого. Или впал в другую крайнюю степень расстройства, если не удалось прикончить жертву, осуществить грабеж, совратить чужую жену, напиться до беспамятства на деньги приятелей, хотя обстоятельства благоприятствовали.

Одержимость отчаянием такого рода известна, впрочем, не только людям, ведущим безнравственный образ жизни, но и монахам, когда их одолевают воспоминания о прошлых мирских радостях, развлечениях, любовных утехах или испытанных в миру унижениях.

Уныние — удрученность сознания, неверие в возможность религиозного роста, преодоления аффектов, обретения добродетели; оно возникает на том основании, что самоограничение и приложенные усилия не приносят немедленных благих результатов.

Вялость — это аффект, сужающий сознание. В таком состоянии невозможно контролировать тело. Идея контроля над телом укоренена в буддийской теории кармы, согласно которой телесное действие представляет собой один из видов действия наряду со словесным и ментальным. Поскольку основа буддийской дисциплины — самоконтроль, тело также является его объектом, подобно слову и мысли.

Теоретики постканонической Абхидхармы добавили в этот список состояний аффективной одержимости еще два — злобу и лицемерие.

Злоба — ожесточение, озлобление против живых существ и неодушевленных объектов, отличное от раздражения и насилия. Злоба — именно состояние сознания, а не действие.

Лицемерие — аффективная одержимость, выражающаяся в сокрытии собственных прегрешений. Покаяние предполагает не только осознание содеянного греха, т. е. признание его своим, но и понимание принципиальной бессмысленности его утаивания. Ложь, продиктованная лицемерием, усугубляет дурную карму, а искреннее покаяние открывает возможность ее исправить.

Стремясь выйти из круговорота рождений и победить тем самым страдание, последователь Дхармы с необходимостью ставил перед собой задачу устранения состояний аффективной одержимости, аффектов как таковых и даже их «семян» — предрасположенностей к аффективным проявлениям. Это и представляло собой подлинное исправление кармы — с тем, чтобы вообще исключить возможность созревания кармического следствия. Итак, исправление кармы — не что иное, как разъединение с неблагими дхармами, т. е. со всеми состояниями сознания, загрязненными притоком аффектов.