Шантепи Сосей - Иллюстрированная история религий

Таким образом, все-таки есть еще возможность узнать кое-что о религии даже совершенно исчезнувших народностей. Названия мест и народные песни свидетельствуют о том, что и здесь не было недостатка в богах и мифах, имевших отношение к природе. Иногда встречается название богов "Дево-Сунелей" (сыночек бога; уменьшительное имя; оно не могло быть заимствовано у христианства, но указывает на небесное существо). Между богами мы встречаем месяц, утреннюю звезду, утреннюю зарю. Но более всего почитался могущественный бог грома Перкунас; ему поклонялись древние пруссы во время грозы и до XVII века ему приносились жертвы для заклинания дождя; этот бог еще живет в названиях мест и в народной речи. Мифические черты существуют, хотя мифы еще выражены слабо: в свадебных песнях поется о сватовстве Перкунаса к дочери солнца; Перкунатете, мать грома, принимает утомленное солнце для освежающего купанья. Заслуживает упоминания также латышский бог лошадей (первоначально бог солнца?) Узиний.

Рядом с богами мы встречаем у балтов множество духов и гениев, в особенности домашних духов: гениев богатства, домашнего очага и главным образом домашнюю змею (Гивата), для которой обыкновенно ставили пищу; далее карликов, домовых, привидения; последние иногда называются deives, что напоминает злобных девов в Авесте. Существовали специальные гении для всякого рода дел и для разных явлений природы. Богиня счастья Лайма была в то же время покровительницей рожениц. Рядом с духами леса и деревьев являются другие духи, покровительствующие земледелию, скотоводству и пчеловодству. Среди божеств, покровителей полевых работ, заслуживает внимания Курхе – идол, сделанный из последних жатвенных колосьев. Узенер сопоставил имена литовских богов, полагая, что они при своем еще прозрачном нарицательном значении особенно ясно освещают ту ступень образования религии, на которой стоят также римские индигитаменты и на которой особенные боги еще не достигли полного олицетворения. Но Узенер не считает возможным делать обобщения для всей группы балтских народов: он полагает, что в именах латышских богов можно доказать уже более позднюю ступень образования понятий. Именно у латышей благодаря присоединению "мати" (матери) соответственные гении уже несколько яснее выражают собой олицетворение абстрактных понятий.

Итак, мы, пожалуй, можем привести большое число имен богов балтов; но общего описания их религии дать невозможно. Следует только еще упомянуть о больших храмах с драгоценными идолами, а также об организованном жреческом сословии, которое мы находим у балтов, но не у славян. Хроники упоминают о пользовавшемся почти религиозным почетом верховном жреце Криве и его подчиненных и вестниках вайделотах. Насколько эта развитая организация культа может быть сведена к скандинавским влияниям, как думают некоторые, – остается нерешенным.

К славянским народам относятся поляки, венды (сорбы), словаки, чехи, моравы, русские, на юге болгары, сербохорваты и словенцы. Здесь в особенности нужно рассматривать разные народы отдельно и остерегаться объединения сильно расчлененного и очень разнородного материала в не имеющую никакого реального существования единую славянскую мифологию. Даже различие западной и восточной группы по отношению к древнему времени является произвольным; это различие покоится на позднейшем факте, состоявшем в том, что в то время как венды, поляки, чехи и моравы подчиняются папству, остальные славяне присоединились к византийской церкви.

Нестор-летопиceц

В VII в. славянские народы занимали наиболее широкое пространство; позднее они все более оттеснялись германцами. Но мы, к сожалению, крайне мало знаем об их религии в древние времена. Коротенькая заметка у Прокопия: "De bello Gothico" (III, 14) уже имеет тот презрительный тон, который сформировался по отношению к славянам позднее, в Средние века. То, что сообщают средневековые хронисты, часто совершенно ненадежно. Так, Брюкнер показал, что бог Радигаст, о служении которому в Ретре дает очень высокое понятие Адам Бременский, обязан своим существованием простому недоразумению. Впрочем, с Свентовитом, о котором нам рассказывают Гельмольд и Саксон Грамматик, дело обстоит иначе. Этот вендский бог имел свое святилище и своего многоголового идола в Арконе на Рюгене, где датский король Вальдемар в 1168 г. уничтожил его храм и изображение. Этот бог пользовался высоким почетом; ежегодно в его честь совершалось празднество, во время которого жрец предсказывал хорошую или дурную жатву по жидкости, оставленной с прошлого года в роге для питья. Некоторые исследователи утверждают, что Свентовит был совсем не языческий бог, а христианский св. Вит; во всяком случае культ его на Рюгене содержит в себе некоторые языческие обычаи.

История обращения различных славянских народов с IX в., когда Мефодий и Кирилл действовали в Паннонии и Моравии, дает очень много сведений об отношениях церквей, но не дает изображения языческой религии. Мифологический материал можно почерпнуть кое-где из позднейших источников. Так, Брюкнер в "Истории Польши" сообщает о древнепольских божествах Длугош (середина XV в.).

Кощей Бессмертный. Художник М. Петров

Он упоминает несколько имен, комбинируя их с римскими богами. Эти польские божества имели свои изображения и статуи в священных рощах, и в определенные времена года в их честь совершались большие празднества, на которые стекавшиеся в большом числе мужчины и женщины наслаждались дикими песнями и необузданным разгулом. Рядом с этим историком польско-латинские проповедники XV в. также доставляют драгоценный материал для познания народной веры.

Теперь мы переходим к русским, которые развивались без частых сношений с остальными славянами, хотя таким образом и не избежали действия сторонних влияний, сначала со стороны скандинавов, которые дали государству династию Рюрика, и в сагах которых часто упоминается о Гардарике; далее, со стороны Византии, из которой в конце X в. проникло христианство; наконец, со стороны татар, вторжениям которых страна оставалась открытой в Средние века. Главный источник к познанию состояния России в древности представляет хроника киевского монаха Нестора (1056-1114), который жил еще достаточно близко к языческому периоду, чтобы сохранить для нас о нем кое-что ценное. Много языческого сохранилось также в эпических рассказах и суевериях сельского населения. Некоторыми сведениями мы обязаны арабским путешественникам.