Шантепи Сосей - Иллюстрированная история религий

В смысле чертовщины за обширную Белокаменную тоже никто не поручится, а в Петербурге на нашей памяти, на Фонтанке, близ Калинкина моста, существовал беспокойный дом с зелеными колоннами. Лет 10-15 тому назад на такой же дом на Литейной (или Моховой) указывали все газеты, и толпы любопытных собирались к нему в таком множестве, что вмешалась полиция.

– Один каменщик (пишет корреспондент из Сарапула) из крестьян села Мостового передавал следующее: "Когда трубу кладем, так артути в перушко гусиное линешь, плотный-то конец оставишь на волю, а другой замажешь. Как затопят после того печку – она и застонет, а хозяева боятся: "Смотри-ка, мол, каменщик какую штуку удрал". О такой же приблизительно штуке сообщает и орловский сотрудник: "Плотники просверлят дыру и вставят в нее бутылочное горлышко, – ветер дует в это незаметное для глаз отверстие, причем происходит завывание, а хозяин думает, что в его жилище поселили лешего".

Грязовецкие вологжане рассказывают о своих плотниках, что они кладут в один из срубов избы деревянную куклу для того, чтобы "наводило" временами на хозяина страх. А делают это так: по три зори подрядчик спрашивает рабочего, находящегося на срубе: "Что стукаешь?" -

Рабочий отвечает: "Лень на шабаш". – Подрядчик говорит: "Лешему строить шалаш".

Из Шуйского уезда (Владимирской губернии) пишут: сговорились плотники с печниками и вмазали в трубу две пустые незаткнутые бутылки по самые горлышки. Стали говорить хозяева: "Все бы хорошо, да кто-то свистит в трубе – страшно жить". Пригласили других печников. "Поправить, – говорят, – можно, только меньше десятки не возьмем". Взялись сделать, но вместо бутылок положили гусиных перьев, потому что не получили полного расчета. Свист прекратился, но кто-то стал охать да вздыхать. Опять обратился хозяин к плотникам, отдал уговорные деньги на руки вперед, и все успокоилось.

Погрубее и попроще месть обсчитанных печников заключается в том, что один кирпич в трубе закладывается так, что печь начинает постоянно дымить, а плотники засовывают в пазах между венцами во мху щепочки, которые мешают плотной осадке. В этих местах всегда будет продувать и промерзать. Точно так же иногда между концами бревен, в углу, кладут в коробочку камни: не вынув их, нельзя плотно проконопатить, а затем и избы натопить. Под коньком на крыше тоже прилаживается из мести длинный ящичек без передней стенки, набитый берестой: благодаря ему, в ветреную погоду слышится такой плач и вой, вздохи и вскрики, что простодушные хозяева предполагают тут что-либо одно из двух: либо завелись черти-дьяволы, либо из старого дома ходит, сжившийся с семьей, доброжелатель-домовой и подвывает – просится он в новый дом, напоминает о себе в тех случаях, когда не почтили его перезовом на новое пепелище, а обзавелись его соперником.

Всех этих острасток совершенно достаточно для того, чтобы новоселья обязательно справлялись с таким же торжеством, как свадьбы: с посторонними гостями и подарками, с приносом хлеба-соли и с самыми задушевными пожеланиями. Плотников задабривают еще далеко загодя: когда сговорятся насчет условий – пьют заручное, когда положат первый ряд основных бревен – пьют "обложейное", когда заготовленный сруб перенесут и поставят на указанное место – опять пьют или "мшат" хату. Точно так же пьют при установке матицы (это тот брус, или балка, который кладется поперек всей избы, и на нем настилается накат и укрепляется потолок). Матицу "поднимают" и "обсевают" в полной обрядовой обстановке, повсеместно одинаковой, как завет седой старины. Вот как это делается: хозяин ставит в красном углу зеленую веточку березки, а затем из среды плотников выступает такой, который половчее прочих и полегче на ногу. Это – "севец", как бы жрец какой, отгонитель всякого врага и нечистого супостата. Он и начинает священнодействовать: обходит самое верхнее бревно или "черепной венец" и рассевает по сторонам хлебные зерна и хмель. Хозяева же все это время молятся Богу. Затем севец-жрец переступает на матицу, где по самой середине ее привязана лычком овчинная шуба, а в карманах ее положены: хлеб, соль, кусок жареного мяса, кочан капусты и в стеклянной посудине зелено вино (у бедняков горшок с кашей, укутанный в полушубок). Лычко перерубается топором, шуба подхватывается внизу на руки, содержимое в карманах выпивается и поедается. Весь этот обряд имеет, разумеется, символическое значение: зеленые веточки березки, которую хозяин, предварительно обряда ставит в переднем углу вместе с иконой и зажигает перед ними свечку – служат символом здоровья хозяина и семьи; шуба и овечья шерсть, вместе с ладаном заложенная под матицу, обозначает изобилие всего съедобного и тепло в избе.

Крестьяне обыкновенно выбирают в пастухи человека безземельного, неспособного, по слабости здоровья или по иным причинам, к полевым работам. Но при этом принимается в соображение, что если пастух и немощен телом, то, взамен того, он владеет особой, необъяснимой и таинственной силой, при помощи которой влияет на стадо и спасает его от всяких бед и напастей. Таких необычайных пастухов очень много в лесных местностях. Здесь верят, что они (по словам пастушьего заговора) оберегают скотину от "лютого зверя черного, от широколапого медведя, от перехожего пакостника-волка, рыскуньи-волчицы, от рыси и росомахи, от змеи и всякого зверя, и гада, и от злого и лихого человека". Эти заговоры пастухи обязаны знать прежде всего, так как крестьяне придают этому большое значение: если в прежние времена не слыхать было на пастухов жалоб, то, стало быть, и заговорные слова говорились ими не на ветер, стало быть, они действительно владели той силой, которая не каждому дается. Нет явных следов, чтобы пастухи знались с лешими или луговыми и прибегали к их помощи, но людская молва и в этих знахарях не прочь подозревать связь с чародеями, а пожалуй, и с самими лешими. По крайней мере, в Олонецкой губернии (Каргопольский уезд) уверены, что для удачной пастьбы опытные пастухи обещают лешему корову или две, так как волков и медведей напускает на стада эта лесная нежить.

Пастух

От леших, между прочим, запасаются пастухи "спуском", т.е. особым заговором, при помощи которого колдуны отыскивают потерявшееся животное, и сами этими чарами руководствуются.

Когда придет время спускать скот на пастьбу, пастух у всякой скотины промеж ушей и с крестца состригает клок шерсти и закатывает его в чистый воск [24] В некоторых местах эту шерсть запекают в хлеб и, накануне выгона, кормят этим хлебом скотину для того, чтобы она ходила вместе, дружным стадом. . Этот шарик он впоследствии прячет под камень, около того места, куда обычно ходит стадо на водопой, и предварительно читает длинный заговор, причем шарик этот держит в одной руке, а в другую берет висячий замок. И сам пастух, и все хозяева крепко верят в охранительную силу этого заговора и настойчиво уверяют, что медведь боится его и перестает давить коров. Кроме этого заговора, перед первым выгоном скота на пастбище производится еще особый обряд "обхода", необходимый для того, чтобы стадо не расходилось летом и не блуждало бы по лесам. Заключается этот обряд в том, что пастух обходит стадо со свечой, с которой стояли Светлую заутреню. Часть этой свечи он заделывает в свой берестяной рожок и уверен, что на звук такого рожка скот станет сходиться скорее и охотнее, а хищные звери быстрее убегать прочь.