Николай Пестов - Современная практика православного благочестия. Том 1

"Когда ум весь в Боге, то мир забыт совершенно, — говорил старец, — когда же кончится это пребывание в Боге по причине, неведомой человеку, то уже нет молитвы, но в душе мир, любовь и глубокий покой, вместе и некая тонкая печаль, что отошел Господь, потому что душа хотела бы вечно пребывать с Ним. Душа тогда живет остатком созерцания"».

Св. отцы часто указывают на наличие трех периодов в молитве, соответствующих периодам духовного возрастания души.

Первый период — это период благодатной молитвы; обычно он бывает у новоначальных в духовной жизни. Бог Сам помогает новому труженику на духовной ниве и утешает его молитвенной теплотой и умилением. Молитва идет легко, непринужденно, и поэтому новоначальные имеют склонность все более и более увеличивать свои «правила» и количество поклонов.

Но вот наступает второй период. Господь дал вкусить сладости молитвы новоначальному и хочет, чтобы тот потрудился сам, без Его помощи. Благодать отнимается и все изменяется: небо словно закрывается и становится глухим ко всем молениям.

Ранее теплая молитва, умилявшая сердце, становится сухой, тяготит молящегося, кажется ему долгой и трудной. Природа, обстоятельства, люди — все обращается против него.

Но, конечно, Господь не отступает от молящегося, но как бы стоит рядом и наблюдает, как трудится молящийся сам и терпеливо превозмогает тягость и сухость молитвы.

Во второй период молитвы прежние «правила» начинают казаться слишком длинными и возникает большое желание их сократить. Поклоны, ранее делаемые легко, в большом количестве, также становятся тягостными, даже при их небольшом количестве.

Как пишет о. Александр Ельчанинов:

«Бог допускает перебои в нашей молитве, потому что Он не хочет лишать нас бодрости (наши восхождения), ни питать нашу гордость (наши падения)».

Предоставим нашему сердцу идти так, как Бог его ведет.

Правда, эти перемены — тяжелое испытание; но нам полезно узнать на своем опыте, что моменты духовного подъема не зависят от нас, а есть дар Божий, который Он от нас отнимает, когда Ему это заблагорассудится.

Если бы этот дар Божий всегда был с нами, то мы не чувствовали бы ни тяжести креста нашего, ни бессилия нашего, испытания наши не были бы настоящими испытаниями, наши добрые дела не имели бы цены.

Поэтому будем переносить терпеливо периоды упадка и сухости сердечной. Они учат нас смирению и недоверию к самим себе; они дают нам почувствовать, насколько непрочна и слаба наша духовная жизнь, они заставляют нас прибегать к помощи Божией.

В этом состоянии сердечной сухости и бесчувствия, при отсутствии горячей молитвы, надо беречься прерывать наши духовные упражнения, оставлять нашу ежедневную молитву. Этим мы нанесли бы себе величайший вред.

Мы склонны думать, что раз мы не ощущаем определенного удовлетворения в молитве, то не стоит и молиться.

Чтобы в этом разубедиться, достаточно вспомнить, что молитва и любовь к Богу — одно и то же. Существо молитвы не состоит только в тех радостных ощущениях, которыми она иногда сопровождается. Любовь-молитва может существовать и без них, и это более очищенный и бескорыстный вид ее, так как, будучи лишенной радости духовной, она имеет целью только Бога.

Молиться горячо — от Бога. Молиться принужденно — в нашей власти; вот эту слабую, недостаточную, сухую молитву и принесем в дар Богу как единственное, на что мы способны, как медные копейки евангельской вдовы.

И, как пишет Марк Подвижник:

«Божья сила изольется на твою немощь, и молитва сухая и рассеянная, но частая и постоянная обретет навык, ставши твоей второй природой, сделается молитвой долгожданной, светлой, пламенной».

Зная наступление второго — испытательного — периода, св. отцы предлагают поэтому новоначальным брать на себя не слишком большое правило и не обольщаться благодатными ощущениями первого периода молитвы.

Второй период может длиться долго, пока Господь не испытает своего раба в труде, терпении и постоянстве. Третий период — период вновь благодатной, теплой нерассеянной молитвы, когда Господь вновь пребывает в сердце молящегося благодатными утешениями, награждая его за победу над перенесенными искушениями.

Благодать уже обычно более не отходит от христианина (если, конечно, он не оскорбит ее каким-либо грехом, при отсутствии покаяния и потери нищеты духа и смирения).

Здесь, впрочем, надо заметить, что время перехода к благодатной, теплой молитве может наступить, минуя длительность второго периода. Здесь все зависит от отданности Богу человеческого сердца.

Об этом так пишет прп. Макарий Великий:

«Нередко человек несведущий приступает к молитве, преклоняя колена, и ум его входит в покой, и в какой мере подкапывает он противостоящую стену злобы (лукавого) и углубляется под нее, в такой разрушается она, человек доходит до ведения и мудрости, до чего не достигаются сильные или мудрые, или витии, и они не могут постигнуть или познать тонкость ума его, потому что занят он Божественными тайнами и сердце его исполняется Божественной действенности.

Душа веселится с Господом, как невеста с женихом, по слову пророка Исаии, который говорит: "Якоже радуется жених о невесте, тако возрадуется Господь о тебе" (Ис. 62, 5).

Иногда, во весь день чем-нибудь занятый, на один час посвящает себя молитве — и внутренний его человек с великим услаждением восхищается в молитвенное состояние, в бесконечную глубину оного века, так что всецело устремляется туда парящий и восхищенный ум.

На это время происходит в помыслах забвение о земном мудровании, потому что помыслы насыщены и пленены Божественным, небесным, беспредельным, непостижимым и чем-то чудным, чего человеческими устами сказать невозможно. В этот час человек молится и говорит: "О, если бы душа моя отошла вместе с молитвою"».

Вместе с тем нам надо помнить, что христианин не должен сам домогаться в молитве приятных ощущений и духовного наслаждения.

От этого так предостерегает молящихся архиепископ Варлаам (Ряшенцев):

«Не ищи на молитве приятных ощущений и высокой радости и не услаждайся, если бы это и явилось: цель молитвы — смиренная беседа с Господом и припадение к Нему в чувстве покаяния и умиления, но вовсе не услада, так сказать, духовными яствами, т. е. процессом молитвы. Погрешительно и крайне пагубно искать духовного наслаждения.

При таком искании оно явится, но с "левой" стороны — от демона похоти и блуда: он ищет сластолюбцев, которые любят сласть, а не Господа и Его заповеди.

Такая прелесть вражия находит на гордого и самонадеянного человека, ищущего от молитвы не мира душевного и познания своих немощей, не страха Божия, терпения и сокрушения, а приятных ощущений.