Николай Пестов - Современная практика православного благочестия. Том 2

И поскольку человек освящается присутствием в нем Бога — Святого Духа, а «Бог есть любовь» (Ин. 4, 8) , то степень наличия в христианине любви Христовой более всего определяет и степень святости.

Но не только вера и любовь должны иметь место в душе христианина, но также и смирение. Пророк Исаия пишет: «А вот на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом…» (Ис. 66, 2) . О том же говорит и Господь, Который во главу заповеди блаженства поставил «нищету духа» (Мф. 5, 3) и повелел учиться у Него Самого смирению и кротости (Мф. 11, 29).

Итак, для спасения нужны и вера, и любовь, и смирение.

Смирение же неразрывно связано с нищетою духа, а для последнего необходима способность внутреннего зрения — способность замечать свои грехи и сознавать наличие в своей душе страстей и пристрастий. Как говорят св. отцы, лишь с прозрения на свое внутреннее несовершенство и ведения грехов своих начинается всякая духовная жизнь. Без этих способностей сердце человека остается гордым и одна вера не принесет пользы душе человека. Такой гордый человек не будет под благодатью, не будет в силах сам освободиться от порока и не пойдет по пути спасения своей души.

Вместе с тем худо душе, если в ней с верою хотя и соединится нищета духа, но все же не будет начала христианской любви.

Так, некоторые, получившие дар веры во Христа начинают понимать в какой-то мере и свою греховность, и необходимость стать достойными Христова Царства.

Если они ранее любили свое тело, то они начинают думать и о своей душе.

Отсюда возникает покаяние, которое у некоторых на первых ступенях имеет лишь внешние формы.

Человек в этом состоянии любит пока еще лишь свою душу, к ближнему он холоден, а Бога он или боится (чувство раба), или ждет от Него награды себе за подвиги (как наемник).

Подобное состояние еще очень далеко от истинного христианства и той «святости, без которой никто не увидит Господа» (Евр. 12, 14).

И хотя бы человек по вере и молился, и постился, и даже исполнял иноческие обеты, но при холодности сердца к ближнему он еще очень далек от Христа. Здесь не может быть и любви к Богу, поскольку ап. Иоанн пишет: «Не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1 Ин. 4, 20).

Итак, при подобном состоянии человека еще нельзя говорить о спасении его души.

Оно определенно начинается лишь в том случае, когда сердце уверовавшего и кающегося человека начинает размягчаться любовью.

Так наступает длительный период деятельности христианина на узком (Мф. 7, 14) пути очищения души от порока и приобщения к добродетелям христианским по закону получения внутреннего» за «внешние» дела.

По мере преображения души христианин будет постепенно приобщаться и к служению делу Христову.

Это особенно важно, так как более всего приближает его ко Христу и ставит его в число друзей Христовых (Ин. 15, 14).

Это служение будет начинаться с деятельной помощи ближним («Кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою» Мф. 20, 26) и с исповедания Христа перед людьми как своего Господа и Сына Божия (когда этого потребует Господь).

Кому от Господа дано много «талантов» (или «мин»), те в свое время, т. е. достигнув известной духовной зрелости, смогут принять участие и в проповеди о Христе, в учительстве и в служении в священных должностях (в зависимости от того дара, который получили от Господа, — Рим. 12, 6) . А «кому дано вместить», тот, может быть, будет призван послужить Господу и в подвигах страдания за Христа, исповедничества, а для некоторых и мученичества.

По существу один и тот же путь для христианина в миру и монастыре; только в монастыре деятельное служение ближним в делах будет заменяться в свое время горячей молитвой за них и за весь мир.

Следует учитывать, что переход в каждой добродетели от порока к соответствующей ему по противоположности добродетели имеет бесконечное число ступеней.

Отсюда и бесконечное разнообразие положения людей по отношению ко «спасению» и «святости». Точнее — каждый человек есть никогда не повторяющаяся индивидуальность и каждый занимает свое особое положение в отношении к Богу, а отсюда и ко спасению.

Есть и еще один фактор, который определяет степень пригодности человека для вечности — для Царства Небесного.

Этим фактором является состояние души человеческой, еще, может быть, далекой от праведности и святости, — или в стабильном (неизменчивом) состоянии, или, в другом случае, в состоянии изменения — движения к определенной цели. Тут, может быть, был бы подходящим для второго случая термин «волевая» устремленность души к добру и к истине.

Противоположностью к ней (первый случай) является состояние неподвижное, неизменяющееся, состояние той «законченности», про опасность которого предупреждала мудрая игумения Арсения.

Применяя здесь термины механики, можно сказать, что надежным признаком и путем спасения является «динамика» духовного состояния и, наоборот, опасным — «статика».

Приводим для пояснения аналогию. Вокруг себя мы видим Божие творение — природу, которую мы разделяем на «мертвую» и «живую».

Мертвая — это камни, земля, вода, для которых в период нашей жизни мы не видим заметных изменений.

В растениях и животных на наших глазах идет процесс роста, непрерывного изменения формы, сущности и проявлений. Зерно отмирает — идет росток из земли, покрывается зеленью, цветет и приносит плод или семя.

Те же изменения и в животном царстве, которое мы и называем «жизнью».

Священное Писание также говорит о состоянии души человеческой как о процессе роста: «Царствие Божие подобно тому, как если человек бросит семя в землю… Земля сама собой производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе. Когда же созреет плод, немедленно посылает серп, потому что настала жатва» (Мк. 4, 26–29).

Надо вспомнить также, что Господь разделял окружавших Его евреев на «мертвых» и «живых», говоря: «предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф. 8, 22).

Не является ли поэтому одним из признаков «мертвости» человека его закостенелость в одном состоянии, еще очень далеком от праведности? Ведь этим отличается окружающая нас мертвая природа от живой, непрерывно изменяющейся!

Подтверждением этого предположения является и притча о «талантах» (Мф. 25, 14–30) . В ней Господь осуждает всех тех, кто не приносит «прибыли» на полученные им в жизни таланты.

В мир приходят различные люди. Одни из них от рождения получают «пять талантов», т. е. воспитание в благочестии в родительском доме.

Другие, не просвещенные в жизни учением Христа, получили лишь по одному таланту, т. е. лишь тот внутренний закон совести, который направляет каждого человека к истине и добру (Рим. 2, 15).