Сергей Фудель - Записки о Литургии и Церкви

Говоря о причащении Тайн, св. Иоанн Дамаскин пишет: «Общение глаголется и по истине есть; понеже тем мы сообщаемся со Христом и бываем причастницы Плоти и Божества Его; сообщаемся же тем и соединяемся друг другу. И тако, зане от единого Хлеба причащаемся, то вси едино Тело Христово и едина Кровь Его и друг друга уды бываем, стелесны Христу нарицающеся» [34] Цит. по: Дмитриевский. С. 48. «Где двое или трое собрались во Имя Христово — (там) Церковь, единение веры и любви» (Моя жизнь во Христе. Ч. 2. С. 60). .

«Во всем… видимом {в Церкви}, — пишет Макарий Великий, — представляй себе образы и сени (тени. — С. Ф .) сокровенного: в видимом храме — образ храма сердечного» [35] Макарий Великий. О любви, слово 6 // Макарий Великий. Духовные беседы, послания и слова. Сергиев Посад, 1904. С. 438 (далее: Духовные беседы. — Ред.). .

Каждый храм есть образ и подобие Церкви Христовой. Стены его отгораживают святыню Божию и людей, служащих ей, от мира зла. «Выйдите из среды их и отделитесь, — говорит Господь {через апостола}. Ибо… какое соучастие верного с неверным?» (2 Кор. 6, 17, 14—15). Зло мира — в грехах и страстях людей, и человек стремится, как в пристанище, в корабль Церкви.

И внешне храмы часто строились в форме корабля; иногда же в форме круга, указуя на вечное существование Церкви, иногда в форме Креста, так как Крест есть ее основание. Конечно, было время, когда и этих зданий, и этих облачений духовенства, которые мы видим при богослужении, не было в Церкви. И конечно, в случае необходимости можно совершать богослужение и без особого храма, например в доме. Мученики совершали литургию и в темницах, и без облачений. Но любви христианской страшно, что люди в той же одежде и в том же помещении, в котором проходит их грешная жизнь, будут совершать священную службу. Есть благоговейный страх любви, боящийся оскорбить Любимого. Если этот страх будет жить в сердце, то он сам научит уважению как к уставу, так и к обрядовой свободе. «Дух дышит, где хочет» — ив подчинении уставу, и в свободе от него.

Вот мы стоим в храме перед началом литургии. Тишина собирает наши мысли и чувства, рассеянные в суете и в страстях. Уже горят везде лампады и свечи, напоминая о Невечернем свете Иисуса Христа: «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин. 1, 5). По тишине нам кажется, что служба еще не началась, но, наверное, мы ошибаемся. Первая часть литургии обыкновенно совершается вполголоса в алтаре. Она называется «проскомидия». Это приготовление к совершению Таинства и неразрывная часть его. Таинство совершается на пяти хлебцах, называемых просфорами, т. е. приношениями. Каждая из просфор имеет две половинки в знак того, что Христос есть одновременно и Бог и человек. На верхней половинке часто делается изображение креста и начальных букв слов «Иисус Христос», а также слова «Ника», что по–гречески означает «побеждает». Из пяти просфор священник берет одну и вырезает из нее четвероугольную часть, произнося слова: «В воспоминание Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа». Трижды произносит он эти слова, а мы подойдем поближе к алтарю, чтобы проникнуть умом и сердцем к таинственному воспоминанию дела Христова на земле.

«Воспоминание» литургии не есть простое, человеческое, но божественное, непостижимое. «Сие творите в Мое воспоминание», — сказал Господь об этом Таинстве. Мы чувствуем, что здесь, в этом воспоминании, прошлое делается настоящим, что жертва Христова за мир готовится еще раз бескровно совершиться. Как хорошо сказал Гоголь: «Литургия есть вечное повторение великого подвига любви» [36] Гоголь Н. В. Размышления о Божественной литургии // Сочинения. СПб.: Изд. А. Ф. Маркса, 1896. Т. 5. С. 319. . «Литургия есть продолжающаяся Голгофа в Таинстве» (священник В. Свенцицкий) [37] Точный текст: «В Божественной Евхаристии дана нам Голгофа в Таинстве» (прот. В. Свенцицкий. Диалоги. 2–е изд. М., 1995. С. 123. — Ред.). . На литургии точно смещается время, точно уже совершается обетование, что «времени уже не будет» (Откр. 10, 6). Говоря о литургической «молитве воспоминания» (анамне–зисе), ар хим. Киприан пишет, что «для первых христиан (она. — С. Ф .) была конкретность, реальность, что–то мистически осязаемое, а совсем не одно только воспоминание, как мы его понимаем» [38] Евхаристия. С. 44. . «Яко овча на заколение ведеся, — доносится снова к нам из алтаря. — И яко агнец прямо стригущего его безгласен, тако не отверзает уст своих… Во смирении Его суд Его взятся. Род же Его кто исповесть. Яко вземлется от земли живот (жизнь. — С. Ф .) Его».

«Вземлется от земли жизнь» Христова, ибо «так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного… чтобы мир спасен был чрез Него» (Ин. 3, 16). Через смерть Христову — жизнь человечества. «Он грехи наши Сам вознес телом Своим на древо (крестное. — С. Ф .), дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды: ранами Его вы исцелились» (1 Пет. 2, 24).

Медленно произносит священник священные слова (они взяты из 53–й главы книги пророка Исайи), и мы опять слышим: «Жрется (приносится в жертву. — С. Ф .) Агнец Божий, вземляй (взявший. — С. Ф .) грех мира за мирский живот и спасение (за жизнь и спасение мира. — С. Ф .)». Эти слова бесконечно повторяются по их смыслу в различных древних христианских литургиях, в творениях отцов и в молитвах.

«Ты сочетал, о Господи, Твое Божественное с нашим человеческим и наше человеческое с Твоим Божественным, Твою жизнь с нашей смертностью и нашу смертность с Твоею жизнью. Ты принял то, что было наше, и дал нам Твое» (Сирийская литургия Иакова) [39] Все цитаты из древних литургий взяты из работ Н. Арсеньева: «Восточная Церковь и мистика» (Б. м., 1942, ч. 2: «О преображении мира и жизни в Евхаристии»; «О литургии и таинстве Евхаристии». (Париж), 1925. Уточненные выходные данные работ Н. Арсеньева см. ниже. Уточненный текст вышеизложенной цитаты из литургии ап. Иакова: «Ты соединил, Господи, Божество Твое с человечеством нашим, и человечество наше с Божеством Твоим; жизнь Твою со смертью нашей и смертность нашу с Твоей жизнью. Ты восприял наше (естество) и дал нам Свое» — приводится по: Арсеньев Н. Преображение мира и жизни. Нью–Йорк, 1959. С. 252 (далее: Преображение мира и жизни. — Ред.). . Но Бог сделался не только человеком, но человеком распинаемым, Бог стал закалаемым Агнцем. Вот почему св. Киприан Карфагенский, говоря о литургии, писал: «При всякой жертве мы воспоминаем страдания Господа, ибо жертва, приносимая нами, есть Его страдание» [40] Св. Киприан Карфагенский. К Цецилию. С. 399. . Все преображение человека и мира причиной своей имеет только одно: страдания и смерть Христову. Вот почему апостол Павел, говоря о литургии, пишет: «Всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет» (1 Кор. 11, 26). Как поется в молитве Великого поста, заменяющей на литургии Херувимскую, «Царь бо царствующих и Господь Господствующих приходит заклатися и датися в снедь верным». «Приходит (сейчас. — С. Ф.) заклатися»… Так в молитве перед причастием: «Присно (вечно. — С. Ф .) закалаемый». Или как в древней сирийской литургии Иакова: «Небесные силы стоят вместе с нами в святилище и совершают службу у Тела Сына Божия, закалаемого в нашем присутствии» [41] «Силы небесные предстоят с нами посреди святилища и совершают служение Телу Сына Божия, Который заклан на глазах у нас» (цит. по: Преображение мира и жизни. С. 237). . Архимандрит Киприан пишет, что в воспоминании «Христовых страданий творит–с я самое действие страстей (страданий. — С. Ф .) Господних» [42] Цит. по: Евхаристия. С. 44. .