Митрополит Макарий - История русской церкви (Том 5)

МИТРОПОЛИТ МАКАРИЙ

ИСТОРИЯ РУССКОЙ ЦЕРКВИ

КНИГА 3

ИСТОРИЯ РУССКОЙ ЦЕРКВИ В ПЕРИОД ПОСТЕПЕННОГО ПЕРЕХОДА ЕЕ К САМОСТОЯТЕЛЬНОСТИ (1240-1589)

ТОМ 5

СОСТОЯНИЕ РУССКОЙ ЦЕРКВИ ОТ МИТРОПОЛИТА КИРИЛЛА II ДО МИТРОПОЛИТА СВЯТОГО ИОНЫ, ИЛИ В ПЕРИОД МОНГОЛЬСКИЙ (1240-1448)

ИЗДАТЕЛЬСТВО СПАСО-ПРЕОБРАЖЕНСКОГО ВАЛААМСКОГО МОНАСТЫРЯ МОСКВА 1994

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛАВА V 2

ЦЕРКОВНОЕ ПРАВО 2

ГЛАВА VI 38

ДУХОВНАЯ ЛИТЕРАТУРА 38

ГЛАВА VII 78

СОСТОЯНИЕ ВЕРЫ И НРАВСТВЕННОСТИ 78

ГЛАВА VIII 83

ОТНОШЕНИЕ РУССКОЙ ЦЕРКВИ К ДРУГИМ ЦЕРКВАМ 83

ПРИЛОЖЕНИЯ К ТОМУ 5 110

1. СВИДЕТЕЛЬСТВА О СУЩЕСТВОВАНИИ У НАС СЛАВЯНСКОЙ КОРМЧЕЙ В ДОМОНГОЛЬСКИЙ ПЕРИОД 110

2. ПРАВИЛА МИТРОПОЛИТОВ ПЕТРА И ФОТИЯ О ВДОВЫХ СВЯЩЕННИКАХ 110

3. ДВЕ ПАТРИАРШИЕ ГРАМОТЫ 1393 г. К НОВГОРОДЦАМ ПО СЛУЧАЮ СПОРОВ ИХ С МИТРОПОЛИТОМ О МЕСЯЧНОМ СУДЕ 111

4. О СОЧИНЕНИЯХ МИТРОПОЛИТА КИЕВСКОГО КИРИЛЛА II 114

5. СКАЗАНИЕ ОТЦА АНДРЕЯ О МУЧЕНИЧЕСКОЙ КОНЧИНЕ МИХАИЛА, КНЯЗЯ ЧЕРНИГОВСКОГО, И БОЯРИНА ЕГО ФЕОДОРА 123

6. ОТРЫВОК ИЗ ПОУЧЕНИЯ СВЯТОГО ПЕТРА МИТРОПОЛИТА 124

7. ПОУЧЕНИЕ ВЛАДЫКИ САРАНСКОГО МАТФИЯ 125

8. ДРЕВНИЕ СПИСКИ ЭТОГО ПОУЧЕНИЯ, И МОЖЕТ ЛИ ОНО БЫТЬ ПРИЗНАНО ЗА СОЧИНЕНИЕ МИТРОПОЛИТА КИРИЛЛА I 126

9. О ПОСЛАНИИ ПРОТИВ СТРИГОЛЬНИКОВ, ПРИПИСЫВАЕМОМ ЦАРЬГРАДСКОМУ ПАТРИАРХУ АНТОНИЮ 127

10. ОБЗОР СОЧИНЕНИЙ МИТРОПОЛИТА ГРИГОРИЯ САМВЛАКА 128

11. ГРАМОТА ЦАРЕГРАДСКОГО ПАТРИАРХА К ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ МОСКОВСКОМУ ВАСИЛИЮ ДИМИТРИЕВИЧУ (около 1393 г.) 145

12. ГРАМОТА ЦАРЕГРАДСКОГО ПАТРИАРХА К МИТРОПОЛИТУ КИЕВСКОМУ О ПОСОБИИ (1397) 147

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ, ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ВЫСОКОПРЕОСВЯЩЕННЫМ МАКАРИЕМ В 4-5 ТОМАХ "ИСТОРИИ РУССКОЙ ЦЕРКВИ" 148

РУКОПИСИ 148

ПЕЧАТНЫЕ ИЗДАНИЯ 151

ПОКРОВ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ НАД РОССИЕЙ 158

СВЯТАЯ РУСЬ 161

ЕПАРХИИ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ (кон. Х - сер. XV в.) 168

АРХИЕРЕИ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ (1240-1448) 170

МОНАСТЫРИ, ОСНОВАННЫЕ НА РУСИ в 1240-1448 гг. 174

ОСНОВНЫЕ СОБЫТИЯ РУССКОЙ ЦЕРКОВНОЙ И ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИСТОРИИ (1240-1448) 181

ГЛАВА V

ЦЕРКОВНОЕ ПРАВО

I

Новые обстоятельства, в которые поставлена была Церковь Русская порабощением России монголами; новые, а частою и прежние, но только усилившиеся, недостатки и беспорядки в церковном благочинии и нравственности духовенства вследствие этого порабощения и обстоятельств; новые потребности и вопросы, естественно обнаружившиеся и возникавшие с дальнейшим движением церковной и государственной жизни в нашем отечестве все это вместе имело весьма ощутительное влияние на судьбу наших церковных законов в период монгольский.

Первая по времени и самая важная по существу дела перемена коснулась основного законоположения Церкви, обнимающего правила святых апостолов, святых Соборов, Вселенских и Поместных, и святых отцов, изложенные в Кормчей книге. Митрополит Кирилл II, не раз странствуя по России для обозрения своей обширной паствы, видел повсюду не одни только следы опустошения, произведенного монголами, но и многие, как сам выразился в речи на Владимирском Соборе (1274), нестроения, многие "несогласия и грубости" в церквах, происходившие частию от неразумных обычаев, частию от нерадения пастырей и непосещения епископами своих епархий, частию от "неразумных" (непонятных) церковных правил: "Помрачени бо бяху прежь сего, - говорил святитель, - облаком мудрости еллинскаго языка". Считая последнее обстоятельство особенно важным и думая, как можно видеть из той же речи, что самое нашествие монголов на Россию было наказанием Божиим за пренебрежение церковных правил, первосвятитель обратился письменно к деспоту Болгарии Иакову Святиславу и просил его прислать в Россию славянский список означенных правил. Святислав с полным сочувствием отозвался на просьбу, и по его приказанию три писца, судя по приписке или заметке одного из них - Иоанна Драгослава, в пятьдесят дней переписали всю книгу правил в 1270 г. Препровождая ее к нашему митрополиту и называя ее Зонарою, конечно по имени одного из толкователей церковных правил, Святислав, между прочим, писал, что эта Зонара в каждом христианском царстве должна быть одна на Соборе, что к ней ничего не надобно прибавлять и что потому он испросил ее у самого патриарха, "препустил" (перевел или переписал?) и посылает на помин души своей и своих родителей. Кирилл II, когда получил желанную книгу и познакомился с нею, свидетельствовал на Владимирском Соборе, что церковные правила, прежде неразумные для русских как помраченные облаком мудрости греческого языка, "ныне облисташа, рекше истолкованы быша, и благодатию Божиею ясно сияют, неведения тьму отгоняюще и все просвещающе светом разумным" 1.

Как понимать это свидетельство? Взяв во внимание, что слово толковать весьма часто употреблялось в значении переводить, и сопоставляя выражения митрополита относительно церковных правил, что прежде они были помрачены для русских облаком греческого языка и потому оставались неразумными, или непонятными, а теперь ясно сияют светом разумным и прогоняют тьму неведения, мы думаем, что здесь речь именно о переводе правил на славянский язык или о том, что прежде они были известны в России на греческом языке, а теперь сделались известными и на славянском. В таком смысле свидетельство митрополита может показаться несогласным с другими свидетельствами древности, указывающими на существование у нас славянского перевода церковных правил и в прежние времена. Но эти последние свидетельства не довольно решительны и тверды, и лучшие из них, или наиболее достоверные, ведут только к мысли, что некоторые церковные правила действительно известны были тогда у нас на славянском языке и употреблялись в некоторых местах, а отнюдь не дают права заключать, чтобы у нас существовали тогда все церковные правила по-славянски или чтобы они находились во всеобщем церковном употреблении 2. Напротив, естественнее думать, что так как почти все наши митрополиты в период домонгольский и многие из епископов были греки, то они и сами пользовались греческим текстом правил, и оставляли его в церковном употреблении, не запрещая, впрочем, желающим пользоваться и славянским переводом. Митрополит Кирилл II мог даже не знать о существовании и употреблении в России этого перевода правил или, если и знал, то не был убежден в исправности его и не счел благонадежным на него положиться, потому и решился вытребовать себе славянский список церковных правил из Болгарии, который снят был с другого списка, испрошенного непосредственно от самого Цареградского патриарха. Впрочем, можно понимать выражение "истолкованы быша" в рассматриваемом нами свидетельстве и буквально и видеть в словах митрополита ту мысль, что церковные правила прежде были невразумительны для русских по несовершенству славянского перевода, который был затемнен множеством эллинизмов, и еще потому, что не имели толкований, а теперь приобретены в новом славянском переводе и с толкованиями, отчего ярко сияют и прогоняют тьму неведения, хотя, признаемся, эта тьма неведения невольно заставляет предполагать не одну только невразумительность церковных правил для русских в прежнее время, а совершенную их неизвестность или недоступность для разумения.