Иларион (Алфеев) - Иларион (Алфеев) Духовный мир преподобного Исаака Сирина

В настоящей вводной главе мы скажем несколько слов об этой Церкви, об особенностях ее исторического развития, а также о ее христологии, которую впоследствии отождествили с несторианством. Затем мы рассмотрим сведения о жизни Исаака Сирина и о его писаниях, после чего укажем на сирийских и греческих авторов, оказавших на него прямое или косвенное влияние.

История Церкви Востока восходит к апостольским временам [11] Обзор истории Церкви Востока подготовлен на основе следующих статей и монографий: D. Miller. Translator's Epilogue. — The Ascetical Homilies of Saint Isaac the Syrian. Boston, Massachusetts, 1984. P. 481—541; W. A. Wigram. An Introduction to the History of the Assyrian Church of the Sassanid Persian Empire 100—640 AD. London, 1910; K. S. Salibi. Syria under Islam. Empire on Trial 634—1097. Delmar, NY, 1977; A. R. Vine. The Nestorian Churches. London, s.a.; J. Joseph. The Nestorians and their Muslim Neighbors. Princeton, NJ, 1961; R. de Coz. Histoire de l'Eglise d'Orient. Chretiennes d'Iraq, d'Iran et de Turkie. Paris, 1995; The Church of the East: Life and Thought. — Bulletin of John Rylands University Library of Manchester. Vol. 38. No. 3. Eds. J. F. Coackley and K. Parry. Manchester, 1996; W. S. McCullough. A Short History of Syriac Christianity to the Rise of Islam. Chico, CA, 1982. . По преданию, апостолы Фома и Фаддей проповедовали в Персии, где христианство распространялось сначала среди иудеев, а затем и среди самих персов, последователей зороастрийской религии. В III—IV столетиях христиане Персии страдали от жестоких гонений: особенно тяжелыми были гонения Вахрама II (276—292) и Шапура II (310—379) [12] Об истории сирийской Церкви в первые четыре века христианства см., помимо перечисленных выше монографий: M. — L. Chaumont. La christianisation de l'Empire Iranien. Des origines aux grandes persecutions du IVe siecle. Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium 499 (Subsidia 80). Louvain, 1988; S. Brock. Christians in the Sassanian Empire. — Studies in the Church History 18. Leiden, 1982. P. 1—19. .

В течение нескольких столетий Церковь Востока имела лишь спорадические контакты с христианами «страны ромеев» (Восточной Римской империи). На Поместном Соборе 410 года в Селевкии–Ктесифоне Церковь Востока, ранее входившая в состав Антиохийской Церкви, провозгласила самостоятельность, и епископ Селевкии–Ктесифона стал главой всех христиан Персии. Решение Собора утвердил шах Ездегерд I (399—420), лояльно относившийся к христианам. На Соборе в Маркабте в 424 году полномочия епископа Селевкие–Ктесифонского как главы Персидской Церкви были подтверждены и расширены. Впоследствии глава персидских христиан стал именоваться Католикосом–Патриархом Востока [13] Некоторые подробности о Соборах 410 и 424 гг. см. в.: Н. В. Пигулевская. Культура сирийцев в средние века. М., 1979. С. 198—200. .

Изолированная позиция Церкви Востока в значительной степени обусловила своеобразие ее исторического развития: в ней складывались свои литургические традиции, возникали свои богословские школы, вырабатывался самостоятельный богословский язык.

Другим, не менее важным фактором, повлиявшим на своеобразие развития христианства в Персии, было противостояние между Церковью и синагогой, сохранявшееся там гораздо дольше, чем в Византии или на латинском Западе. Это хорошо видно из сочинений Афраата, «персидского мудреца», писавшего по–сирийски в первой половине IV века: его двадцать три «Слова», характеризующиеся отсутствием какого бы то ни было влияния грекоязычной богословской мысли, наполнены ссылками на учение и обычаи иудеев, которые автор постоянно оспаривает [14] D. Miller. Translator's Epilogue. P. 484. . Следует также отметить, что сирийский язык, на котором говорили и писали в Персии, принадлежит к семье семитских языков и является диалектом арамейского — языка Иисуса Христа и апостолов. Первый сирийский перевод Евангелия, датируемый II—III веками, в этом смысле отражает семитские корни христианства полнее, чем греческий оригинал. И сирийская богословская традиция сохраняет близость к библейскому типу языка и изложения гораздо дольше, чем византийская грекоязычная традиция, подвергшаяся сильному влиянию платонизма, неоплатонизма и вообще греческой философской мысли.

Большое влияние на развитие сирийского христианства оказало движение так называемых «сынов завета» (bnay qyama), расцвет которого приходится на IV век [15] О «сынах завета» см. в: G. Nedungatt. The Covenanters of the Early Syriac–Speaking Church. — Orientalia Chriatiana Periodica 39. Roma, 1973. Pp.191—215; 419—444; P. Escolan. Monachisme et Eglise. Le monachisme syrien du IVe au VIIe siecle: un monachisme charismatique. Paris, 1999. P. 11—69. . «Сыны завета» давали обет безбрачия и вели аскетический образ жизни; нередко они объединялись в небольшие общины для совместного проживания. Впоследствии основные идеи «сынов завета» легли в основу сирийской монашеской духовности.

Важным богословским центром всего восточно–сирийского христианства была так называемая «школа персов» (т. е. персидских беженцев), основанная в IV веке в Эдессе. Главным предметом преподавания было Священное Писание: ученики слушали и записывали толкования своего наставника [16] Протоиерей Георгий Флоровский. Восточные Отцы IV века. Париж, 1937. С. 227. Подробнее об Эдесской и Нисибийской школах см. в: A. Voobus. History of the School of Nisibis. Louvain, 1965; Н. В. Пигулевская. Культура сирийцев а средние века. С. 57—106. См. также: Иеромонах Иларион (Алфеев). Духовное образование на христианском востоке в I—VI вв. — Христианское чтение. Журнал Санкт–Петербургской Православной Духовной Академии. № 18, 1999. С. 105—143. . Школу посещала сироязычная молодежь Эдессы и окрестностей, а также эмигранты из Персии [17] D. Miller. Translator's Epilogue. P. 489. . Комментарии святого Ефрема Сирина, который истолковал некоторые библейские книги, использовались в качестве образца интерпретации Писания до середины V века. Однако в V веке было принято решение осуществить полный перевод с греческого на сирийский экзегетических сочинений Феодора Мопсуестийского. Причиной такого решения являлось то, что Феодор последовательно истолковал почти все книги Библии, пользуясь антиохийским буквальным экзегетическим методом: его толкования преследовали единственную цель изъяснения текста, потому он избегал аллегорических интерпретаций. После того, как перевод был закончен, Феодор Мопсуестийский стал главным библейским комментатором восточно–сирийской традиции: последующие духовные писатели этой традиции ссылались на него как на «Блаженного Толкователя».

Перевод сочинений Феодора имел исключительное значение для сирийского христианства: вместе с библейскими толкованиями Феодора в сирийскую традицию вошли его христологические воззрения. Феодор Мопсуестийский говорил, в частности, о том, что Бог Слово «воспринял» человека Иисуса; безначальное Слово Божие «вселилось» в рожденного от Девы человека Иисуса; Слово жило во Христе, как в храме; Оно облеклось в человеческое естество, как в одежду; человек Иисус благодаря Своему искупительному подвигу и крестной смерти соединился со Словом и воспринял божественное достоинство. Феодор по сути говорил о Боге Слове и человеке Иисусе как о двух субъектах, чье соединение в одном Лице воплощенного Сына Божия является не столько онтологическим, сущностным, сколько условным, существующим в нашем восприятии: поклоняясь Христу, мы объединяем два естества и исповедуем не «двух сынов», но одного Христа — Бога и Человека [18] О Феодоре Мопсуестийском см., в частности: Н. Гурьев. Феодор, епископ Мопсуетский. М., 1890. . В 20–е годы V столетия именно это учение легло в основу христологической доктрины Нестория, Патриарха Константинопольского, против которого выступил Кирилл Александрийский. Последний в своей полемике с несторианством настаивал на единстве Ипостаси Бога Слова: безначальное Слово есть то же самое Лицо, что и Иисус, родившийся от Девы; поэтому нельзя говорить о Слове и Иисусе как двух разных субъектах [19] Близким к Несторию по христологическим взглядам был также блаженный Феодорит. О нем см.: Н. Глубоковский. Блаженный Феодорит, епископ Кирский. Его жизнь и литературная деятельность. Т. 1—2. СПб., 1890. . Христология Кирилла была подтверждена III Вселенским Собором, осудившим Нестория. Впоследствии, на V Вселенском Соборе, был осужден и сам «отец несторианства» — Феодор Мопсуестийский. Однако для восточно–сирийских христиан он навсегда остался непререкаемым авторитетом в области богословия. Этим в значительной степени объясняется тот факт, что Церковь Персии и всю восточно–сирийскую богословскую традицию стали называть «несторианской» — название, которое сама эта Церковь никогда к себе не применяла. Ответить на вопрос, насколько «несторианской» в действительности была и остается Церковь Востока, достаточно непросто. Большинство современных сирологов, а также сами представители Ассирийской Церкви Востока согласны в том, что эта Церковь никогда не была несторианской в том смысле, в каком несторианство осудил III Вселенский Собор. Во всяком случае, она не имела никакой исторической связи с Несторием.