Священник Георгий Чистяков - Свет во тьме светит. Размышление о Евангелии от Иоанна

Существует принципиальное различие между Воскресением Иисуса и воскрешением Лазаря. Лазарь возвращается к прежней жизни, Иисус же делает шаг в новое бытие, не известное нам по нашему опыту. Его Воскресение — это не шаг назад, как у Лазаря, а шаг куда-то вперед, в жизнь, которая нам недоступна и непонятна.

Иисус говорит Марии: «Я… восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему» (Ин. 20:17). Он напоминает о тех уникальных отношениях между Ним и Богом, о которых говорил прежде, например в Нагорной проповеди.

Важно понять: всё Евангелие посвящено именно теме уникальности отношений между Богом как Отцом и Иисусом, Который открывает их нам через Свою проповедь и Свою жизнь, через всё то, что говорит и делает. Эти отношения Сына с Отцом, оставаясь уникальными, становятся также отношениями с Богом и Его учеников. Теперь Бог — это не только Его Отец, но и Отец тех учеников, к которым Он обращается, Он — Отец и Бог всякого ученика Иисуса.

Второе явление Иисуса — это вновь Его появление в закрытой комнате. Его ученики заперли двери, видимо боясь, что их схватят, побьют или сделают им еще что-то плохое. И вдруг является Иисус и показывает им на язвы Свои (см. Ин. 20:19—20). Об этом практически в тех же словах говорится в Евангелии от Луки. Воскресший предстаёт перед ними Тем Самым, Каким был на Кресте. Язвы на Его руках и ногах, кровь, запекшаяся на рёбрах, напоминают о Его страданиях. Он говорит: «Мир вам». Вспоминается 14-я глава Евангелия от Иоанна, где Иисус говорит: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так как мир даёт, Я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается» (ст. 27). Слово «мир» (по-древнееврейски шалом) означает не тот мир, о котором говорит греческая литература, это не антоним к слову «война». Шалом — это открытость друг другу, исполнение заповеди любви к врагам, это молитва за тех, кто нас проклинает. Слова Иисуса «Мир вам» напоминают не только прощальную беседу, но и Нагорную проповедь с её словами: «Любите врагов ваших».

Эта тема мира как чего-то очень глубокого, не просто состояния без войны, но состояния полной открытости навстречу друг другу присутствует уже в Ветхом Завете.

«Если найдешь вола врага твоего, или осла его, заблудившегося, приведи его к нему. Если увидишь осла врага твоего упавшим под ношею своею, то не оставляй его; развьючь вместе с ним» (Исх. 23:4—5).

Значит, призыв вернуть врагу потерявшееся животное или помочь развьючить его — это то зерно, из которого вырастают новые отношения между людьми. Когда дружба или вражда отходят на второй план, то обнаруживается нечто гораздо более важное — необходимость в уважительном отношении к другому человеку, в оказании ему помощи — то, что можно назвать богословием протянутой руки , руки, поданной не только другу, но и врагу.

Эта тема, одна из магистральных в Евангелии, находит свое завершение во втором явлении Иисуса в Евангелии от Иоанна. Иисус напоминает здесь о том, о чем говорил в Нагорной проповеди. Появившись в книге Исход, эта тема переживает ряд трансформаций в книгах Премудрости и у пророков, пока не выливается наконец в Нагорной проповеди в формулу о любви к врагам.

Конечно, это очень трудно, почти невозможно — любить врага. Но Иисус не предлагает мораль запретов и разрешений, как это было до Него и как это бывает теперь: это запрещено, а это разрешено. Иисус дает нам мораль направления, мораль идеала , к которому важно стремиться, по дороге к которому нужно идти, но который, подобно вершинам Гималаев, для большинства остается недоступным. И, тем не менее, ориентиром, вне которого христианство невозможно.

Эта мораль во многом связана со словом шалом . Иисус говорит: «Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас» (Ин. 20:21). Но об этом уже говорилось в 17-й главе, в прощальной беседе. Мир, который Иисус оставляет ученикам, уникальность отношений между Ним и Отцом — основные темы прощальной беседы. Первосвященническая молитва Иисуса содержит в себе тему посланничества.

Об этом же речь идёт в Евангелии от Матфея. Дело в том, что в Евангелии посланный — по-гречески апостолос — равен пославшему его, в фигуре посланника присутствует полнота пославшего, поэтому к посланнику нужно относиться как к пославшему его. Иисус оставляет учеников Своими заместителями, посланниками. И коль скоро каждый из учеников является Его заместителем, то и отношения начинают складываться между ними (а следовательно, и между людьми вообще) совсем иначе, чем они складывались прежде. Мы должны помнить: любой человек оставлен Иисусом в качестве Его заместителя — кем бы он ни был. Это, наверное, очень трудно понять и ещё труднее принять, но в этом смысл того, о чем говорит нам Христос.

Воскресший преподает ученикам дар Святого Духа. «Примите Духа Святаго», — говорит Он (Ин. 20:22). В Деяниях апостольских речь пойдет об аналогичном событии. Ученики собрались в комнате, и на них нисходят языки пламени — им преподается дар Святого Духа (гл. 1). О разных событиях или об одном и том же говорят Деяния святых апостолов и Евангелие от Иоанна? В Деяниях ничего не говорится о том, что в этот момент Иисус является ученикам, а в Евангелии от Иоанна ничего не сказано о языках пламени. Но тем не менее ситуация одна и та же: ученики собраны вместе, и им преподается дар Духа Святого. Причина различий в рассказах заключается, скорее всего, в том, что повествователь касается здесь чего-то почти невыразимого, поэтому, хотя обстановка нарисована одна и та же — комната, где собрались ученики, — прикосновение Божие передано по-разному.

Здесь мы сталкиваемся с очень важным, но недостаточно хорошо описанным в литературе явлением действия Божия. Оно зачастую бывает таким, что в словах о нем не расскажешь, слова оказываются бессильными. Апостол Павел свидетельствует, что слышал глаголы, которые, как говорится в русском переводе, «человеку нельзя пересказать», в оригинале — «пересказать невозможно» (2 Кор. 12:4). Когда в Деяниях мы читаем, как по дороге в Дамаск апостолу Павлу явился Иисус, то в одном месте говорится, что ученики «стояли в оцепенении, слыша голос, а никого не видя» (9:7), а в другом — что видели явление, но не слышали голоса (22:9): «Свет видели и пришли в страх, но голоса Говорившего не слыхали». Конечно, возникает вопрос: в каком случае допущена ошибка?

Ошибки, однако, нет ни в первом, ни во втором случаях, просто явление, которое переживают Павел и находящиеся рядом с ним люди, таково, что передать его в словах невозможно. Литургическая традиция и Предание решают этот вопрос определенно: речь идет об одном событии, по-разному рассказанном. Этим кажущимся противоречием Евангелие говорит нам о том, что главное из опыта встречи человека с Богом в словах выразить невозможно.