Стюарт Дж. Холл - Учение и жизнь ранней церкви

Чтобы защитить сверхчувственность Бога, Ориген предлагает особое учение о сотворенной душе, которая принадлежала видимому, осязаемому Иисусу и могла расти и страдать. Происхождение ее таково: один из мыслящих духов остался верным Творцу и не отступил от Него, всецело предавшись прославлению Бога. Этот единственный безгрешный ум неразрывно соединился с Сыном Божиим, и союз этот подобен раскаленному железу, где металл и огонь неразделимы. При Боговоплощении же «Божественный Логос пребывает в душе Иисуса и соединен с ней ближе, чем с любой другой, ибо лишь она смогла достичь совершенства и стать причастницей Того, Кто есть сам Логос, и сама Премудрость, и сама Праведность» («Против Цельса», 5.39).

Этим объясняется, почему Логос, по природе Своей — неизменный и невидимый Творец вселенной, в Лице Иисуса плакал, как ребенок. Он есть высшая Сила, управляющая миром, но сотворенный ум стал «один Дух с Господом» (это любимый стих Оригена — 1 Кор. 6:17). При этом душа, подверженная внешним воздействиям, боли и человеческой скорби, не сливается со Словом и не угрожает совершенству Его божественного естества.

Ориген хорошо понимал, что учение о Логосе неминуемо влечет за собой трудности для христологии, и пытался по–своему разрешить их. Некоторые из его предложений стали общехристианскими: например, две природы Христа и их неслитный союз, сотворенная душа Иисуса и ее скорбь, — однако работы Оригена не принято упоминать при изложении этих догматов, поскольку в них содержатся указания на предсуществующие души, а это учение было отвергнуто.

Предназначение Боговоплощения в системе Оригена до конца не ясно. Некоторые полагают, что он придавал большое значение небесному Логосу или Премудрости, а роль воплотившегося Христа недооценивал. Спасение, по Оригену, зависит скорее от знания и откровения, чем от исторических событий Рождества Христова и страстей Господних. Здесь появляется учение о «сторонах» личности Иисуса. Небесное Слово несет в себе принцип многообразия, и Его сущность обладает разными сторонами или гранями (греч. epinoiai): Премудрость, Слово, Жизнь, Истина и т. д. Высшие стороны отражают Его вечное бытие, а низшие (Пастырь, Первосвященник) — пришествие во плоти. Вначале люди познают низшие стороны личности Христа, но ничто не мешает им подниматься выше и выше, чтобы достичь уровня чистых духов, начать созерцать Бога без преграды и, наконец, самим стать богами (в том смысле, как это сказано в Ин. 10:34–35). Такое учение может навести на мысль, что Человек Иисус Христос — всего лишь образец, начальный этап, который духовный человек должен пройти, поднимаясь по лестнице epinoiai . Многообразие «сторон» влияет и на восприятие Человека Иисуса: иногда Он остается неузнанным, а иногда одни и те же события евангелисты описывают неодинаково. Все это потому, что разным людям открываются разные грани личности Христа. Его тело было сделано из реальной плоти, однако оно обладало свойствами духа, или Богоподобием, что особенно проявилось после Воскресения.

Можно спорить о взглядах Оригена на высшее предназначение души, но нельзя отрицать его твердой убежденности в том, что Голгофа — искупительная жертва за человеческие грехи, без нее людям не преодолеть своей порочности, они продолжают гневить Бога и остаются отделены от Него. Смерть Иисуса Христа освобождает от греха и позволяет примириться с Богом. Конечно, Бог Сам приводит Жертву на крест, однако без покаяния и отпущения грехов нет высшей духовности, и именно для этого нужна Голгофа.

Взгляды Оригена широко распространились, однако его учение всегда вызывало споры и разногласия. Подход к толкованию Библии, концепция Лиц Пресвятой Троицы, теория о происхождении душ и их высшем предназначении, представление о диаволе подвергались беспощадной критике. Одним из именитых противников Оригена был аскет Мефодий Олимпийский (умер в 311 г.), который настаивал на реальном воскресении плоти. Учитель Евсевия Памфил (родом из палестинской Кесарии), наоборот, высоко ценил Оригена, а после смерти богослова заботился о его библиотеке и собирал сведения с целью обелить память о нем. В самом начале IV века эти данные опубликовал Евсевий под заглавием «В защиту Оригена».

С именем Оригена связаны две яркие личности. Первый — Дионисий, возглавлявший александрийскую церковь в 247–264 гг. Евсевий упоминает его в связи со взглядами на Откровение Иоанна Богослова. Епископ считал автором этой книги не апостола, а лишь его тезку. Он толковал ее иносказательно, хилиазм отрицал, объясняя Отк. 20:1–6 аллегорией («Церковная история», 7.25). Кроме того, Дионисий был убежденным противником савеллиан и, ссылаясь на Священное Писание, настаивал, что Сын отличен от Отца. За это его осудил другой Дионисий — епископ Римский в 259–268 гг., который усмотрел в этом разделение самодержавия Божия на «три власти и три различных бытия (hypostasis)» и низведение Сына до уровня твари, дела рук Отца (см.: Афанасий, «О декретах», 26). В ответ александриец заявил, что Отец и Сын единосущны (homoousios) подобно тому, как ветвь, корень и плод обладают одной природой, а река сохраняет естество своего источника. Тем не менее различие между веткой и плодом очевидно, то же и в случае рождения женщиной ребенка — при общей человеческой сущности мать и дитя представляют собой самостоятельные личности (Афанасий, «В защиту Дионисия», 18). К этим аргументам обратились столетие спустя, когда разгорелся спор о «единосущности». Хотя обычно Дионисия не относят к оригенистам, влияние великого соотечественника на него не вызывает сомнений.

В конце жизни Дионисий отклонил приглашение на синод 268 г., где намечалось предать проклятию взгляды Павла Самосатского, возглавлявшего церковь в Антиохии и нередко причисляемого к оригенистам. Несмотря на официальное обвинение в ереси, епископ оставался на своем посту благодаря покровительству царицы Зиновии, захватившей власть в Пальмире в 261 г. Лишь когда император Аврелий сверг мятежницу в 272 г., Павел был изгнан (Евсевий, «Церковная история», 7.30). Не исключено, что осудивший его синод руководствовался политическими мотивами. Отчет о взглядах Павла готовила группа восточных епископов, связанных с Оригеном (в частности, каппадокийцы Григорий Чудотворец и Фирмилиан Кесарийский), однако нет достаточных оснований подозревать оригенистов в заговоре. Евсевий приводит наиболее скандальные части их письма, рассказывающие о возмутительном самомнении Павла. Остается гадать, что же на самом деле повлекло за собой суровый вердикт — личные качества епископа Антиохийского или его еретические взгляды. По крайней мере, из сирийских протоколов синода это неясно.