Протоиерей Александр - ХРИСТОС И ЦЕРКОВЬ В НОВОМ ЗАВЕТЕ

 Римская церковь как столичная в 60-е годы стала центром вселенского распространения христианского благовестия (ср. § 34. 1). «Евангелие утвердилось в Риме. Кровью апостолов оно закрепило свою победу в гонении. И из Рима продолжалось его победное шествие. Римское Мк., в самой своей краткости, звучит, как Евангелие победы» [626].

За Евангелием от Марка закрепился иконописный символ — лев, олицетворяющий могущество и царственное величие. Иисус Христос в Мк. — прежде всего победитель сатаны и его бесов (демонов), хотя Его победа совершается через поругание на Кресте. Предлагая читателю почти одни факты — сначала связанные с многократными изгнаниями бесов, а затем с голгофским надругательством (именно в таком ключе описываются Страсти по Марку), — он вновь и вновь ошеломляет читателя, ставя его перед необходимостью уверовать именно в такого Христа.

Опираясь на Предание, можно говорить о молодом Иоанне-Марке из Деян. 12, 12 как об авторе Мк. В Деян. говорится, что он отправился в путешествие со своим дядей Варнавой и Павлом, но оставил их, когда они сели в лодку, чтобы переправиться в Малую Азию, и предпочел вернуться к матери (Деян. 13, 5. 13). Потом Павел не возьмет его и во второе путешествие; будет разделение и с Варнавой (Деян. 15, 36 слл.) [627]. Но затем они вновь встретятся и сблизятся в Риме.

Предание идет и дальше:

«Нагой юноша, упоминаемый в Мк. 14, 51-52, был не кто иной, как сам евангелист. Если это отождествление отвечает действительности, эпизод Мк. 14, 51-52, не имеющий параллели у других евангелистов, мог быть прибавлен к иерусалимскому преданию самим Марком» [628].

Аналогичный случай — с Лукой, которого Предание отождествляет с одним из двух шествовавших в Эммаус путников, не названным по имени в Лк. 24, 13-35 (тогда как имя первого, Клеопа, приводится).

Прежде, чем указать на общие характерные особенности Мк. и остановиться на отдельных местах Евангелия, настоятельно рекомендуем прочитать Мк. целиком за один раз. Это займет не более полутора часов. Полезность такого чтения трудно переоценить [629]. Конечно, все Евангелия, как и весь Апостол, распределены на смысловые отрывки (зачала; см. Приложение. 4) для богослужебного чтения в течение всего года. Кроме того, можно и самому разделить Евангелия для личного ежедневного неспешного и вдумчивого чтения. Но хотя бы раз стоит прочитать каждое из Евангелий целиком, чтобы оно предстало перед читательским вниманием в нерасторжимой целостности — как единое, стремительное повествование. Для Мк., быть может, это наиболее актуально.

Стиль Мк. очень прост и доступен. «Он пишет на примитивнейшем греческом, и по содержанию он самый непосредственный из евангелистов» [630]. Последовательность событий выстраивается через повторяющиеся сочинительные союзы «и» или «тотчас» [631]. Можно насчитать до сорока предложений подряд с союзом «и» [632]. Глаголы в Мк. часто стоят в настоящем времени [633], но времена иногда путаются [634]. Некоторые фразы не очень правильные. Марк пишет, например:

Он, взглянув, сказал: вижу проходящих людей, как деревья (8, 24).

Он использует слова, считающиеся вульгарными, такие, как kra/batton [635] —«постель» [636]:

Тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой (Мк. 2, 11),

В параллельных рассказах Мф. и Лк. стоят более литературные термины: kli/nhn (Мф. 9, 6) или klini/dion (Лк. 5, 24) — «ложе», переведенные в СП, правда, тоже как «постель».

Описывая преобразившегося Иисуса, Марк не сравнивает белизну и блистание Его одежд с солнцем и светом, как в Мф. (17, 2; ср. Лк. 9, 29), а неожиданно, как будто не в силах подобрать подходящего сравнения, выдает:

[ЕК] И одежды Его сделались блистающими, белыми весьма (leuka\ li/an), такими, что белильщик на земле не может выбелить (Мк. 9, 3).

Этот стих мы привели в переводе еп. Кассиана, основанном на лучших рукописях, тогда как в других рукописях появляется еще и сравнение со снегом, отраженное в СП [637].

В эпизоде о чуде умножения хлебов для пятитысячной толпы (он есть во всех четырех Евангелиях) расположение людей в Мк. 6, 40 описывается так:

И сели рядами, по сто и по пятидесяти.

Приведенный стих в СП выглядит вполне литературно и правильно. Если же привести греческий подстрочник, то получится:

Kai\ a)ne/pesan prasiai/ prasiai/ kata\ e(katon kai\ kata\ penth/konta — «И возлегли они ряды ряды по сто и по пятьдесят».

«Греческий текст здесь воспроизводит структуру арамейского первоисточника, где это выражение повторено дважды — «грядками, грядками»... Это слово встречается у Гомера примерно в таком контексте: «Саду границей служили красивые грядки, с которых овощ и зелень весь год собирались обильно»... Речь идет не о рядах вообще, а рядах в огороде» [638].

Конечно, буквально этот оборот («ряды, ряды» или «грядки, грядки») переводить бессмысленно, но в переводе, например, С.С. Аверинцева предлагается другое просторечие:

И улеглись они на земле рядами по сто и по пятидесяти человек.

«Дело в том, что Марк... никогда не учился искусству рассказа. Он совершенно не умеет рассказывать так, как прекрасный писатель Лука или старательный, молитвенно настроенный Матфей. Но Марк, тем не менее, делает то, что в его силах, потому что его переполняет Благая весть и он не может не делиться ею с людьми, его окружающими... И в силу этого Евангелие от Марка становится абсолютно уникальным свидетельством о Спасителе. Именно литературное несовершенство делает это Евангелие удивительным свидетельством несомненной подлинности .» [639]

Марк действует на эмоции не с помощью сентиментальных деталей (отсутствие сентиментальных и нравственных характеристик — общая особенность всех Евангелий, но в наибольшей степени она отличает Мк.), а через простое изложение фактов, что особенно чувствуется в повествовании о Страстях [640](см. § 42. 7).

К характерным особенностям повествования ап. Марка можно смело отнести зримость и конкретику в описании событий, что особенно видно при сравнении с параллельными местами в Мф. и Лк. Вот некоторые примеры [641]:

Однако на основании живости и непосредственности описаний, встречающихся в Мк., не следует слишком спешить с таким, кажется, напрашивающимся выводом (хотя он считается почти что общим местом среди библеистов), как вывод о его безусловной первичности по отношению к другим Евангелиям, в частности, к Мф. Еще раз повторим, что приоритет Мк. — это завоевавшая себе наибольшую популярность гипотеза, на сегодняшний момент лучше всего объясняющая многие вопросы, связанные с Синоптической проблемой: