Протоиерей Александр - ХРИСТОС И ЦЕРКОВЬ В НОВОМ ЗАВЕТЕ

А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем (Лк. 2, 19)!

Такого не встретишь ни в одном Евангелии, да и сам св. Лука выразился так только о Марии. Откуда он об этом узнал? Не Она ли сама посвятила его в свои былые переживания, связанные с Благовещением и Рождеством?

Утверждая, что та или иная икона Божией Матери написана евангелистом Лукой, Предание тем самым свидетельствует, что она вполне соответствует той словесной иконе Пресвятой Девы, которую изобразил св. Лука в Евангелии. Такова глубокая, если не археологическая, то богословская правда этого Предания.

Итак, св. Лука справедливо почитается небесным покровителем врачей и иконописцев, но в аналогичном качестве он вполне мог бы рассматриваться по отношению к писателям и историкам.

Главная мысль, которую проводит в своих трудах св. Лука, состоит в том, что Благая весть — это весть о великой Божией милости, благодаря которой в Священную историю призывается не только Израиль, но и те, кто прежде не имел к ней ни малейшего отношения. Удостоенными Божией милости оказываются язычники и вообще весь мир, как бы далеко и, кажется, безвозвратно он ни пал или ушел от Бога. И тут именно милость от Бога, а не необходимость исторического процесса. Лк. поэтому часто и называют «Евангелием милости». На нем лежит печать милости и даже нежности, которую можно разглядеть во многих фразах и строчках:

Увидев ее, Господь сжалился над нею и сказал ей: не плачь (Лк. 7, 13).

«Прививка» язычников к стволу Священной истории — а этот ствол составляла в Ветхом Завете история Богоизбранного народа Израиля — не что иное, как идея апостола Павла, особенно развернуто представленная в Рим. 11 (см. § 34. 3). Вспомним, как Павел обращался к христианам из язычников:

... ты, дикая маслина, привился на место их и стал общником корня и сока маслины... (Рим. 11, 17)

При этом священные ценности ветхозаветного Израиля остаются незыблемыми:

4 Израильтян[ам–А.С.]... принадлежат усыновление и слава, и заветы, и законоположение, и богослужение, и обетования; 5их и отцы, и от них Христос по плоти, сущий над всем Бог, благословенный во веки, аминь (Рим. 9, 4-5).

Подобная Павлова идейно-богословская база четко просматривается в том, как св. Лука излагает свою версию Благой вести, признанную Церковью в качестве канонической, а также что он посчитал необходимым в нее включить. Последнее особенно заметно, когда речь идет об уникальном материале, т. е. имеющемся только у Луки.

Так, Лк. начинается очень ветхозаветно. Его пролог (Лк. 1–2) обильно пропитан библейской стилистикой (подробнее см. выше). Это именно тот «ствол» Священной истории, единственным участником которой был Израиль. Теперь, «ныне», к нему «прививаются» все, кто уверовал в Иисуса, в том числе язычники. Такова великая милость от Бога. Она составляет главное содержание проповеди Иисуса. Приведем конкретные примеры.

 Только в Лк. приводится история Рождества Крестителя, где уделяется внимание эпизоду с наречением его именем «Иоанн» (1, 13. 59-63), что в переводе с еврейского ( Johanan ) означает «Господь (YHWH) милостив».

 В программном первом общественном деянии Иисуса (см. также ниже) — проповеди в Назаретской синагоге — основным мотивом звучит принципиальная возможность для Бога обратиться со Своей милостью к язычникам, причем на фоне отвержения израильтян, что приводит в ярость присутствующих в синагоге:

25Много вдов было в Израиле во дни Илии, когда заключено было небо три года и шесть месяцев, так что сделался большой голод по всей земле, 26и ни к одной из них не был послан Илия, а только ко вдове в Сарепту Сидонскую; 27много также было прокаженных в Израиле при пророке Елисее, и ни один из них не очистился, кроме Неемана Сириянина 28Услышав это, все в синагоге исполнились ярости... (Лк. 4, 25-28).

 Только в Лк. есть притча о блудном сыне (15, 11-32) — самая богатая по содержанию из всех евангельских притч. Св. Амвросий Медиоланский (IV век) назвал ее «Evangelium Evangeliorum» («Евангелие Евангелий») [773]. Это притча — о милости Отца, который готов принять Своих заблудших чад. Скрыто здесь присутствует и критика «немилосердного» старшего брата, за которым по одному из толкований угадывается ветхозаветный народ Божий.

 Только в Лк. есть притча о мытаре и фарисее (18, 10-14), в которой мытарь молится о милости: «Боже, будь милостив ко мне грешнику» (ст. 13).

 Только в Лк. есть притча о милосердном самарянине (Лк. 10, 30-37). Причем важно, что милосердным, а значит, по логике притчи, ближним оказывается именно самарянин, т. е. иноплеменник.

 Только в Лк. рассказывается о десяти прокаженных (Лк. 17, 12-19), из которых девять, будучи иудеями, т. е. сынами Закона, не смогли «разглядеть» в исцелении милость от Бога, и лишь один — сын по благодати — по достоинству ее оценил, так что пришел благодарить. А все потому, что «это был самарянин» (ст. 16) , т. е. вновь иноплеменник.

 Только в Лк. приводится эпизод с благоразумным (покаявшимся) разбойником, висящим на кресте рядом с Иисусом (23, 39-43). Даже на Кресте Иисус проявляет милость и сострадание и дарует прощение (ст. 43).

 Наконец, главное общее требование Нагорной проповеди по Мф. 5, 48: «будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» в Лк. принимает такой вид:

Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд (6, 36).

Иначе говоря, совершенство, в котором ученик призван уподобляться Богу, есть ни что иное, как милосердие (милость).

Милость к заблудшим (блудный сын), страдающим (прокаженный или попавшийся разбойникам), отверженным (мытарь), осужденным (разбойник на кресте), скорбящим (наинская вдова) — милость, которая была содержанием проповеди и служения Иисуса, есть Его со -страдание по отношению к ним. Вот почему Лк. оттеняет в служении Иисуса моменты со-страдания. О пути же Самого Иисуса еще задолго до Голгофы св. Лука повествует как о шествии к страданиям:

 Только в Лк. говорится, о чем беседовали Моисей и Илия с Иисусом, преобразившимся на горе:

Они говорили об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме (9, 31).

 Большая половина служения в Галилее описана как долгий путь в Иерусалим (см. 9, 51) под знаком грядущих страданий.

Иконописным символом св. Луки является телец — жертвенное животное, символ жертвенности.

«Мысль о спасении язычников есть доминирующая мысль в Истории Луки» [774].

Добавим, речь идет не о язычниках как таковых, а обо всех людях, всех народах — спасение касается не только Израиля (хотя его начальная роль не оспаривается), но и всех , кто до этого был вне народа Божия. Эта двучастная модель — «Израиль и язычники» — обозначена почти сразу, в прологе, в песни праведного Симеона: