Никодим Святогорец - Новый эклогион

Просто и совершенно без всякого любопытства я задавал ему разные вопросы, когда Григорий выходил из кельи с веселым лицом и кротко смотрел на меня. Вы, духовные отцы, знаете, насколько больше вы любите последних своих духовных чад, в сравнении с первыми. Подобно этому и мой присноблаженный духовный отец выказывал ко мне больше любви, как к последнему своему духовному чаду, а я шептал ему как любящему отцу. Он же отвечал мне так:

— Душа, которая прилепится к Богу и уязвится Его любовью, поднимется выше всякой твари, будет жить над всем видимым миром и соединится с желанием Бога. Она не сможет укрыться, как и Сам Господь обещал ей, говоря: «Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6: 4). И еще: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф. 5:16). Ибо сердце трепещет и веселится, ум изливается, лицо становится веселым и радостным, как и сказал мудрец: «Веселое сердце делает лице веселым» (Притч. 15:13).

Я же снова попросил его:

— Божественный отче, научи меня ради любви к истине, что есть душа, и что об этом говорят святые.

С присущей ему кротостью он отвечал:

— Возлюбленное мое духовное чадо, не ищи того, что выше тебя, и не исследуй того, что глубже, ибо чтобы понять то, о чем ты меня спросил, ты должен перестать быть младенцем несовершенным, который не может переварить твердой пищи. Уразуметь высокие понятия тебе не по силам, подобно тому, как пища совершенных мужей не приносит пользы нежным младенцам, которым требуется только молоко.

Припав к его ногам и крепко ухватившись за них, я горячо просил его ответить. Снизойдя к моей усиленной просьбе, Григорий сказал:«Тот, кто не увидит воскресение своей души, не сможет в точности узнать, что такое душа умная».

— Скажи мне, отче, достиг ли ты меры сего восхождения, то есть, узнал ли ты, что такое умная душа?

— Да.

Тогда я попросил его, ради любви ко Господу, научить и меня тому, что могло бы принести великую пользу моей душе. Божественный и всечестный Григорий, похвалил мою ревность, преподал мне такое учение.

— Когда душа употребит всю свою ревность и с разумом и рассуждением будет подвизаться в деятельных добродетелях, тогда, оттесняя все страсти, она подчиняет их себе. А когда она покорит страсти, ее будут окружать только природные добродетели, которые следуют за ней, как тень следует за телом. Эти–то добродетели не только последуют за ней, но и научат и наставят ее на то, что сверхъестественно, подобно восхождению по духовной лестнице. И когда ум, по благодати Христовой, взойдет в вышеестественное состояние, тогда, просвещаемый сиянием Святаго Духа, он светло прострется и в созерцание. Став выше себя, согласно мере благодати, данной Богом, он ясно и чисто зрит природу сущего, ее связи и порядок, но не так, как болтают внешние мудрецы, прибегающие только к тени вещей и не старающиеся следовать, как должно, существенной энергии естества, потому что, как говорит Писание, «омрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми, обезумели» (Рим. 1: 21). Затем та душа, которая приняла обручение и благодать Святаго Духа, мало–помалу, в силу множества созерцаний, которые имеет, оставляет прежнее и восходит в вышнее и Божественное, как говорит апостол Павел: «забывая заднее и простираясь вперед» (Флп.3: 13). Душа, поистине очищенная таким образом, отлагает всякий страх и робость и, прилепившись любовью к Жениху Христу, видит, что естественные ее помыслы полностью прекращаются и отпадают, как и велят святые отцы. Достигнув невиданной и неизреченной красоты, она наедине беседует с Единым Богом, светло освещаемая светлостью и благодатью Святаго Духа. Просвещенная таким образом бесконечным светом, она движется только к Самому Богу, и через дивное это и новое изменение более не ощущает низкого, земного и вещественного тела, потому что душа кажется прозрачной и светлой, без всяких добавлений и земной привязанности, естеством по преимуществу умным, каким был до преступления своего наш родоначальник Адам. Вначале он был покрыт благодатью того бесконечного света, а потом за ненавистное преступление (о горе!) лишен светлой славы и освящения. Так это драгоценное животное, человек, оказалось нагим.

Преподобный поведал мне и то, что человек, который достиг такой высоты посредством утомительного занятия умной молитвой, и чисто видел и познал собственное свое состояние, в которое пришел по благодати Христовой, — видел воскресение души раньше общего воскресения, на которое все мы надеемся. Душа, очищенная таким образом, может вместе с божественным Павлом сказать: «в теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю» (2 Кор.12: 2), но и сама недоумевает и изумляется этому и с удивлением вопиет: «О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!» (Рим. 11: 33). Вот что поведал мне божественный тот отец.

Об учениках же его, которые водительством преподобного взошли на высоту добродетели, не знаю как достойно рассказать и как поведать об их бранях и подвигах. Первым из них был святой Герасим, происходивший из Эврипа, как я уже говорил. Впоследствии он стал учеником святейшего патриарха Исидора, принес огромную пользу и заслужил его похвалу, ибо с самого начала был хорошо научен божественным Григорием добродетели и житию, подобающему монаху. Сей дивный муж подражал бывшему в древности преподобному Герасиму (Иорданскому), и как тот прошел апостольским путем и укротил пустыню Иорданскую, воздвигнув в ней честные обители, так и сей новый Герасим, исполненный Божественной благодати и просвещенный Богом, пришел в Грецию. Подобно апостолам, он обошел ее и всех алчущих и жаждущих слова Божия насыщал сладчайшим учением Добродетели, обогащая, сколько было возможно, богатством освящения и благочестия. Но и сам Герасим, благодаря своему старанию и прилежанию, собрал вокруг себя множество учеников и, с помощью Божией, основал небесное жилище и обитель монашескую, передав братьям правила строгого ангельского жития, учил их, являясь образцом добродетели, как в древности преподобный Герасим. Подобно том и этот новый Герасим сподобился зреть в безмолвии Божественные видения, и провел жизнь в духовных подвигах, достойных удивления, после чего преставился о Господе.

Вторым учеником преподобного был Иосиф, соотечественник и товарищ Герасима, который с мужеством подвизался за Православие, противясь латинянам, и многих извлек из этого злочестия, по благодати Христовой приведя их в Православие. Мало кто из известных и преуспевших во внешней премудрости смог столько сделать для Православия, сколько сделал Иосиф, ибо он имел внутреннюю и истинную премудрость — благодать Святаго Духа, с помощью Которого и те рыбари, божественные апостолы, прославились и постыдили внешних мудрецов. Так и дивный Иосиф был прославлен у Бога и посрамил латинян. О прочих же его добродетелях и знаменитом и скромном жительстве кто может по достоинству поведать? Умолчу об этом и я.