Софья Куломзина - С.С.Куломзина. Наша Церковь и наши Дети

Другая опасность заключалась, когда смешивали две цели — религиозное воспитание и школьное просвещение. В основе этой ошибки лежало, мне кажется, мнение, что если ребенок хорошо вызубрит содержание учебников, то станет хорошим православным. Учителя и священники быстро поняли, что существующие учебники неудовлетворительны. Зубрежка катехизисов, молитв, словарей и текстов была настолько скучна, что преподаватели разбавляли ее сентиментальными пересказами «Библии для детей» и коротенькими песнями, а также играми из старомодных протестантских изданий, часто весьма спорных с догматической точки зрения.

В 1957 г была образована Комиссия по православному христианскому воспитанию, в работе которой приняли участие представители всех православных юрисдикции в Америке. По инициативе этой Комиссии были созданы руководства, стремившиеся приблизить богатства Православия к детскому восприятию, пробудить в ребенке творческое начало. Улучшение учебников и пособий продолжается по сей день; деятельность самой Комиссии, а также ее отделений и организованных ею семинаров для учителей способствовала оживлению работы по воспитанию в православных храмах Америки. Но возрастает понимание того, что школьные уроки и учебники действенны лишь в том случае, когда они становятся частью полноценной церковной жизни — жизни в богослужении, в христианской семье и христианской общине. Быть христианином ребенок учится только в живом христианском доме, в живой христианской общине

Таким образом, работа Церкви в области религиозного воспитания имеет три измерения: созидание полноценной литургической жизни в приходе, тесное общение с родителями и домом, а также религиозное обучение детей. Ни одно из этих измерений не может существовать и развиваться в одиночку. Такова главная задача Православной Церкви в сегодняшней Америке.

Ощущение реальности Бога.

Первое, основное, весьма насущное и нелегкое задание, стоящее перед христианским воспитателем, — пробудить в ребенке ощущение реальности Бога. Другими словами, важно помочь ребенку узнать Бога, а не только узнать о Боге. Именно это ощущение реальности Бога почти совершенно отсутствует в современном обществе. Я помню, один молодой студент так это выразил: «Я не то, что не верю в Бога, — сказал он, — но Он кажется таким нереальным». Многие люди, не будучи принципиальными атеистами, лично просто не ощущают Бога, Его власти,

Его присутствия в их жизни как реальной Личности, с Которой их связывают определенные отношения. Для многих христиан — православных, католиков и протестантов — церковные обряды, нравственные ценности, этнические и национальные традиции более реальны, чем простой факт, что Бог существует, что Его присутствие в нашей жизни ощутимо, что каждый из нас связан с Богом.

Мне кажется, что именно реальность божественного присутствия живо ощущалась в те моменты, когда Иисус Христос исцелял людей. В рассказе об исцелении слепого (Ин. 9) Иисус спрашивает: «Ты веруешь ли в Сына Божия?» Человек отвечал: «Кто Он, Господи, чтобы мне веровать в Него?» Иисус сказал ему: «И видел ты Его, и Он говорит с тобою». Он сказал: «Верую, Господи!». Иисус не требовал точного изложения веры, искал не «знания о Боге», а призвания силы, которая вошла в жизнь слепого как сила Божия.

Для человека в любом возрасте существуют две возможности: либо жизнь и мышление, ведающие реальность божественного присутствия, либо вне её. Для трехлетнего малыша, которого окружает живая вера его близких, утверждение «Бог есть» — такая же реальность, как кошка или собака, тьма или свет. Бога на первых порах могут отождествлять с физическим объектом: иконой, картиной, небом, Святым Причастием. Но это не рациональное представление о Боге, а подлинное познание Его. Такое «чувственное» представление о Боге для малышей более реально, чем любые, даже самые простые абстрактные определения. Любые мысли о Боге, которые мы пытаемся передать ребенку, могут быть им усвоены лишь на определенном уровне мышления, глубоко отличного от взрослого. Если мы говорим трехлетнему мальчику, что «Бог сотворил цветы» и «Бог сотворил животных, и солнце, и меня, и тебя…», ребенок, возможно, представляет Бога в образе большого человека, который сидит и одно за другим творит все это. Опасности в таком представлении о Боге нет. Ребенок вырастет и забудет этот образ. Важно, что взрослый, которому он доверяет, помогает установить связь между тем, что ребенок знает, трогает, нюхает, слышит, и Богом. Физическое выражение присутствия Бога в непосредственном окружении ребенка (иконах, картинах, жестах, словах, звуках, вкусе) становится частью его опыта. А маленький ребенок обладает сильным и непосредственным ощущением реальности всего, что он познает. Позднее, мне кажется, такая живость восприятия и воображения исчезает.

Хорошим примером того, как живо дети ощущают реальность Бога, может послужить трехлетний мальчик, которого я знала. Повторив за матерью свою коротенькую вечернюю молитву, он выглянул в окно, помахал рукой небу и сказал: «Спокойной ночи, Боженька!»

Ребенок, которому неизвестно это ощущение реальности Бога, будет воспринимать Его отсутствие так же просто. Его мир «без Бога» будет таким же реальным и многоцветным, он так же будет радоваться жизни, если только родители окружат его любовью и создадут атмосферу безопасности. Для него «идеи» не имеют большого значения, а отсутствие религиозного воспитания будет заметно подобно тому, как, к примеру, в детях из не очень культурных семей заметно отсутствие привычки к чтению. Однако «отсутствие Бога» глубоко повлияет на ребенка, если оно выражается в том, что в семье мало любви, что в ней царит тревога беспокойство, страх.

По мере того; как ребенок подрастает, для него очень важно отделять «реальное» от «нереального». Любая история, рассказанная ребенку семи–восьми лет, всегда вызывает вопрос: «Это правда?» Часто ребенок пытается понять, насколько истинно то, что не совпадает с накопленным опытом. При этом становится значительно труднее привить ребенку чувство реальности Бога. Дети в возрасте от семи до девяти лет рационалистичны, хоть и на примитивном уровне; у них сильно выражены причинно–следственные связи, но еще слабо развито абстрактное мышление. Восьмилетний ребенок не поверит, что Бог где–то в небе за облаками, но и объяснение взрослых о том, что мы понимаем под «небесами», остается нереальным. Передать детям этого возраста ощущение реальности Бога вдвойне трудно из–за их склонности к нравственному ригоризму, а также из–за специфического чувства юмора, который взрослые часто не могут понять.