Иоанн Кронштадтский - Живое слово мудрости духовной

Если рука твоя соблазняет, отсеки ее и брось от себя; если глаз соблазняет, вырви его и брось от себя; если нога соблазняет тебя, отсеки ее (ср.: Мф. 18, 8–9) и прочее. Это притча. Под рукою, ногою (а не руками и ногами), глазом, или оком десным (а не очами), разумеется деятельная душа наша, орудиями которой служат все органы тела. Значит, если душу твою, сотворенную по образу и подобию Божию в правде и преподобии истины, соблазняют грехи, страсти, прелести мира, то вырви с корнем из сердца твоего эти страсти или предметы, хотя они и обратились через повторение в природу твою, стали как бы рукою, ногою твоею, оком твоим. Почему прибавлено слово: десная рука твоя, око твое десное (правое) (ср.: Мф. 5, 29–30)? Чтобы этим указать на то, что мы сотворены вначале в правоте, без всякой примеси греха и лукавства, но отпали от правоты и приняли лукавства различные в душу свою и потому должны всячески достигать правоты духа: …дух прав обнови во утробе моей (Пс. 50, 12). Господь при произнесении этих притчей часто употреблял выражения: …ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну (Мф. 5, 29) , где червь их не умирает и огонь не угасает (Мк. 9, 44). Этими словами: геенна, огонь не угасает, червь не умирает — Он означает действительность вечных мучений, уготованных грешникам нераскаянным. Мы будем безответны, если, предуведомленные о таковом грозном правосудии Божием, пребудем в нераскаянности и не исправимся. Скорее же, скорее будем исправляться и уды свои, страсти свои немедленно распнем и бросим от себя.

Храм Господень свят есть, а сей храм вы (ср.: 1 Кор. 3, 17). Один помысл неправедный разлучает человека грешного от Бога (тем более грехи), если тотчас мы не покаемся словом и делом. Вспомним слова Спасителя: …если глаз твой соблазняет тебя, вырви, отсеки: лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело было ввержено в геенну (ср.: Мф. 18, 9; 5, 29). Страсти подобны членам и, чем больше усиливаются, тем больше коренятся в сердце и больше удаляют от Бога. Наконец, чем кончится это разлучение? Вечным проклятием и отсылкою в огонь вечный. Бойтесь же греха, берегитесь его всеми силами. Облекитесь во всеоружие Божие. Господь всем дал указку, чтобы видеть путь Его и не согрешать; эта указка — совесть и Его заповеди.

Знай Бога да свой малый мир, человек, христианин, имей Христа в сердце, к Нему единому прилепись, Его единого вожделевай, люби, а все в мире вещественном считай за сор и не прилепляйся ни к чему, да не лишишься единого на потребу. Все земное считай за пыль и красивый мыльный пузырь.

Земное и тленное оставим земле и все прекрасное и сладкое, как прах и пепел, уступим персти и тем, которые по неразумию и пристрастию прилепляются сердцами к праху, не уважая высокого благородия души своей, созданной по образу Божию; сами же возведем взор душевный на высоту — к Богу и Его нетленному, святому, прекрасному Царствию, конца не имущему, и так будем жить больше умом и сердцем. Всяк, кто оставит дом, или отца, или матерь, или жену ради Царствия, сторицею приимет и живот вечный наследит (ср.: Мф. 19, 29), — говорит Господь.

Старайся быть нелицеприятным и не лицемерно любящим людей всякого состояния и качества, невзирая на лица, звания, достаток и бедность. Управляй строго своими мыслями и сердечными чувствами и ни на минуту не давай сердцу лукавить и подчиняться его капризам; будь Божиим рабом, а не рабом своих страстей и прихоти лукавого.

Вошли ли мы во вкус молитвы, покаяния и славословия Божия? Чувствуем ли потребность непрестанной молитвы, покаяния, научились ли презирать и ненавидеть нелепый, безобразный и смертоносный грех, разлучающий нас с Богом, и любить, уважать, высоко ценить добродетель и преуспевать в ней, восходя от силы в силу, от добродетели к добродетели, презирая всякую греховную прелесть, как пагубную?

Доколе сердце и ум не вошли во вкус молитвы, дотоле человек молится неохотно, лениво, принужденно и рассеянно, но, когда душа войдет во вкус молитвы и вкусит мира, сладости и утешения от Господа, тогда и отстать не захочет от созерцания Господа и от беседы с Ним. Столько утешения дает Господь усердному к молитве! Так Он изменяет душу, само лицо молящегося делается светлым и приятным, подобно тому как Господь просветился лицом на Фаворе.

Молитва нужна не для Бога, а для тебя, ленивый молитвенник или не молящийся вовсе; она — сила, свет, пища и питие для души твоей, охрана твоя, страж твой, безопасность твоя. В тебе сидит, глубоко закутавшись во всякий вид греха, глупый, капризный, своенравный и злой больной твой ребенок и вместе старый, ветхий человек, унаследованный от первого родоначальника, поддавшегося лести диавола — отца лжи, всякого зла. Вот для него-то крайне нужна молитва постоянная, как врачевство, как свет и пища, как руководство; как согрешающему, ему нужно и непрестанное покаяние.

Когда молишься в церкви или в доме, старайся представлять себе все слова и лица в молитве — лицо Божией Матери, Ангелов и святых или земных лиц, о коих молишься, — представлять идеально, то есть как они есть в существе или должны быть (архиереи, священники, диаконы и прочие) — святы по Божественному началу, а не плотски, или материально, или греховно — и будет тебе молитва твоя в отраду.

Молитва домашняя или общественная, вечерняя и утренняя, совершаемая частным образом кем-либо, литургия или совершение какого-либо Таинства лицом священным публично бывают живым и всех оживляющим делом, если они совершаются священником или архиереем с живою верою, искренне, пламенно, или делом мертвым и никого не затрагивающим, не одушевляющим, не восторгающим горе, к Богу, к Небу, если лицо молящееся совершает молитву без веры, без осмысления, без сердечного чувства. Потому приходится нередко слышать из уст мирян, бывающих у служб, что такой-то священнослужитель служит жизненно, пробуждающим образом, а такой-то — мертво, безжизненно, скучно, неодушевленно, непитательно, непросветительно. И вправду так. Для примера представьте, что служащее лицо — священник или диакон — пьян, или пришел служить в храм из-за картежного стола, или после чтения книги романического пошиба, или какой-либо мирской журнальной или книжной статьи, которою увлеклись его ум и сердце. Скажите, может ли он служить с воодушевлением утреню или всенощную или литургию Златоуста или Василия Великого? Не думаю. Телом он в храме, а душою он там, где происходят роман или действие, с теми лицами, кои составляют предмет речи и коими он увлекся! Он не с Богом, не с Богоматерью, не со святыми, в его сердце не Бог, а суета житейская, враг.