Александр Мень - Первые апостолы

Что соблазнило и поколебало коринфян? Что есть иные, "высшие" апостолы? Но ведь по существу он, Павел, им не уступает, хотя "неискусен в слове".

Они евреи? - И я.

Израильтяне? - И я.

Семя Авраамово? - И я.

Служители Христовы? В безумии говорю: я более.

Больше в трудах, больше в тюрьмах,

безмерно под ударами, часто на краю гибели[6].

А те "лжеапостолы", которые обвиняют его в самозванстве, - не кто иные, как "коварные работники, принимающие вид апостолов Христовых". Он же не ищет славы от людей.

Ибо мы не себя проповедуем,

а Христа Иисуса как Господа,

себя же - как рабов ваших ради Иисуса[7].

Бог, повелевший в начале веков воссиять свету, зажег новый свет Духа в сердцах Своих посланников. Их апостольское служение есть чудо спасающего Господа, тайна явления Его в людях, предназначенных Им для проповеди. Пусть он, Павел, слаб, пусть носит свое сокровище "в глиняном сосуде", пусть его гонят и поносят, точно обманщика и шарлатана, - его дело - это часть спасительного плана Божия. "Мы посланники от лица Христова, словно Бог увещевает через нас. Мы просим от лица Христа: примиритесь с Богом"[8].

Нигде с такой глубиной не открывается таинство священства как в этом послании. С одной стороны, немощный страдающий человек, а с другой - власть Духа Божия, которая делает посланца "соработником" Христа Спасителя. Оправдание и примирение совершается через пастыря душ как через орудие Господне. Именно сейчас в апостольской проповеди осуществляется высшее предначертание. "Вот теперь время благоприятное, вот день спасения", Сам Христос повелевает Павлу стать выше буквы и учить о свободы детей Божиих.

Такую уверенность мы имеем через Христа пред Богом.

Не то, чтобы мы сами по себе были способны

что-либо помыслить, словно от себя,

но способность наша от Бога,

Который сделал нас способными быть

служителями Нового Завета,

не буквы, но Духа,

ибо буква убивает,

а Дух животворит[9].

Но без вспаханной земли как взойдет семя? Без участия самих верующих не будет ли дело благовестника бесплодным сизифовым трудом? И конечно, все будет напрасно без доверия к тому, кто несет Благую Весть...

Апостол вновь возвращается к дням своего призвания, вспоминает о видениях, которые нельзя описать словами, о помощи свыше, которая являлась именно в момент болезни или неудач. "Когда я немощен, то я силен", - говорит он. И это не парадокс, а реальность его жизни.

Необходимость оправдываться тяготит Павла: "Я дошел до неразумия. Вы меня заставили". Снова и снова вынужден он объяснять, почему не брал у коринфян деньги. "В чем вы были поставлены в худшее положение в сравнении с другими церквами? Разве только в том, что я не стал вам в тягость. Простите мне такую обиду!" Горькая ирония слышится в этих словах. Павлу, конечно, не хотелось бы их произносить, но любовь к неблагодарным ученикам и тревога за них повелевают высказаться до конца. "Для того я прошу это в отсутствии, чтобы, придя, не поступать строго - по власти, которую Господь дал мне не для разрушения, а для созидания". Он выражает надежду, что ко времени их встречи многое в общине изменится: споры утихнут, виновные осознают свой грех. Но если этого не произойдет, он, Павел, будет для них строгим судьей.

Уже в третий раз иду к вам... Я предупреждал и предупреждаю (как тогда, когда приходил вторично, так и теперь, отсутствуя) впавших прежде в грех и всех прочих, что если я снова приду - не пощажу, раз уж вы идите доказательства, Христос ли говорит во мне... Ибо и распят Он был в немощи, но жив силой Божией. И мы немощны в Нем, но будем живы с Ним силой Божией в вас"[10].

Павел знал свою особенность: в личном общении он мягче, чем когда пишет. Поэтому он не жалел, что в предыдущем письме был так резок. "Если я и огорчил вас посланием, то не раскаиваюсь, если и раскаиваюсь, то вижу, что то послание, хотя на краткое время, но вас огорчило. Теперь я радуюсь - не тому, что вы были огорчены, а тому, что огорчены были к покаянию". Достаточно жестким было и это - четвертое по счету письмо. Но все же в нем преобладает надежда на добрые плоды его суровости. А Тит, со своей стороны, укрепил его в мысли, что назрело, наконец, время побывать у коринфян лично.

Хотя уже наступила зима и корабли не ходили, апостол все же решил больше не откладывать путешествие. Поэтому он отправился пешком, как в первый раз, минуя Афины.

Письма и время сделали свое дело. Примирение было полным. Три месяца прожил апостол в Коринфе. Когда же приблизилась весна 58 года, он смог, не торопясь, в спокойной обстановке подвести итоги. Эгейские берега пройдены, и не один раз, пожертвования собраны. Пришла пора, посетив Иерусалим, начать проповедь в западных областях империи. Разумеется, нельзя было миновать Рим, да и Павел уже давно хотел там побывать. Однако в Риме существовала большая, основанная другими миссионерами, община, а Павел предпочитал трудиться там, где люди еще не слышали Благой Вести. Ввиду этого он счел своим долгом написать христианам Рима, чтобы изложить им свое Евангелие.

К сожалению, на этом месте рукопись оканчивается

КОММЕНТАРИИ

Глава 1

a) См.: А. Мень Сын Человеческий; На пороге Нового Завета

b) В некоторых древних рукописях IV Евангелия он назван Иоанном

c) В цитируемых тестах курсив А. Меня

d) Точнее Кефа

e) Такие кущи (шалаши или палатки) ставили в праздник Суккот (Кущей) в воспоминание о временах странствия по пустыне, когда Господь пребывал "среди стана" народа Божия

f) Противник (арам.)

Глава 2

a) См. "Вестники Царства Божия", Брюссель, 1972.

b) См.приложение о фарисеях в нашей книге "Сын Человеческий".

Глава 3

a) Предание называет их дьяконами (от греч. диакониа, служение), но в Деяниях этого слова нет.

b) Савл есть слегка измененное имя Саул (Шаул).

c) Единственные упомянутые им его родственники, христиане Андроник и Юния, жили в Иерусалиме и обратились раньше Савла (Рим 16,7).

Глава 4

a) См. ниже гл.12.

Глава 8

a) Полное его имя было Эпафродит.

Глава 10

a) Неизвестно, был ли Сосфен тоже начальником синагоги, сменившим Криспа (Деян 18, 17)

b) Это 1-е Послание к коринфянам

ПРИМЕЧАНИЯ

Гл. I. "Они пошли за Ним"

1) Типичным образчиком такого подхода является книга немецкого философа А.Древса "Легенда о Петре" (русск. пер. "Жил ли апостол Петр?", М., 1924). Аргументы Древса без существенных изменений повторяли и другие авторы, отрицавшие достоверность Евангелий.

2) Иосиф Флавий. Иудейская война, II, 9, 1; 13, 2; Археология, XVIII, 2, 1; XX, 8, 4; Автобиография, XII.

3) Имя Симон было распространенным среди греков (так, в частности, звали одного из учеников Сократа). Оно созвучно с еврейским именем Шимон (Симеон). У иудеев эллинистической эпохи было в обычае носить два имени отечественное и греческое (или римское).