Софроний Сахаров - О молитве

Доколе мы в этом “теле греха”, а следовательно и в мире сем, дотоле не прекратится аскетическая борьба с “законом греха”, действующим в нашей плоти (ср.: Рим. 6: 6; 7: 23). Видя себя немогущими преодолеть сию смерть нашими усилиями, мы впадаем в некое отчаяние о нашем спасении. Как это ни странно, но нам необходимо жить это тягостное состояние, — переживать его сотни раз, чтобы оно глубоко врезалось в наше сознание. Нам полезен этот опыт ада. Когда мы носим в себе сию муку годами, десятилетиями, то она становится постоянным содержанием нашего духа, неизгладимою язвою на теле жизни нашей. И Христос сохранил раны от гвоздей распятия на Теле Своем даже по воскресении: “…пришел Иисус, и стал посреди, и говорит им: мир вам!.. И показал им руки и ноги и ребра Свои” (Ио. 20: 19–20).

Из опыта адских мучений должна рождаться молитва за весь род людской, как за самого себя (Мф. 22: 39). Всякое наше состояние мы духом переносим из тесных рамок нашей индивидуальности на все человечество; таким образом всякий наш опыт становится откровением о совершающемся в веках в человеческом мире, и наше духовное с ним слияние принимает характер ощутимой реальности.

Господь открыл нам подлинный смысл заповеди “Возлюби ближнего твоего, как самого себя” в ее Божественной беспредельности. Прежний, т. е. в пределах Закона Моисеева, объем сей заповеди касался только еврейского народа: “Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как самого себя” (Лев. 19: 18). Христос же распространил ее на всех людей, на все века: “Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас, и молитесь за обижающих вас и гонящих вас; да будете сынами Отца вашего небесного” (Мф. 5: 43–45). Единородный Сын Отца небесного дал нам это познание: в Писании — чрез беседу с законником (см.: Лк. 10: 27 и далее); в жизни же нашей Духом Своим Святым. Сам Он исполнил все сие в полноте, завершенной в Гефсимании и на Голгофе. И мы, входя в дух сей заповеди, уподобляемся Богу.

Много раз приходил я в отчаяние от самого себя вследствие неспособности моей пребывать постоянно в духе заповедей Христовых. В эти горькие часы я думал: Господь Сам сказал, что Он не от мира сего (Ио. 8: 23). Он сошел с небес (Ио. 3: 13), я же целиком именно от сего мира: от земли, которую топчу моими же ногами. Он, “сущий на небесах”, не разлучился от Отца, живя с нами; и как возможно, чтобы я был ТАМ, ГДЕ ОН? Он свят, я же не могу вырвать себя из “тела” всемирного Адама, который в падении своем превратил сей мир во ад, “положил его во зле” (ср.: 1 Ио. 5: 19), где и я лежу вместе с ним (миром).

Быть не от мира сего — что значит? Не что иное, как “родиться свыше”. Я не видел конца моему горю: отказаться от искания единства с Ним — невозможно; осудить себя на разлуку с Его Светом — есть ад, поражающий меня ужасом. Горе мне, во грехах рожденному. И кто спасет меня от тьмы кромешной? Кто преобразит самую природу мою так, чтобы она стала способною быть неразлучно с Тем, Кто есть Свет, в котором нет ни единой тьмы?

Я рожден во грехах. Я унаследовал невероятно огромное наследство: ПАДЕНИЯ АДАМА; падения, умноженного затем в веках его сынами; падения, к которому и я прилагаю на каждый день что‑нибудь. И рыдаю от видения себя таким. И когда рыдания мои истощают меня, приводят меня на край смерти, и я беспомощно повисаю над бездной тьмы, тогда неизъяснимым образом приходит тонкая любовь из иного мира, и с нею Свет. Конечно, это есть рождение Свыше; еще не полное, но все же освобождение от власти смерти темной, начало бессмертия. Да, нам предстоит еще долгий подвиг, чтобы дар Божий возрастал в нас. И когда он (дар сей чудный) начинает созревать и своим благоуханием проникать в поры нашего “тела греха” (Рим. 6: 6), тогда уходит от нас страх смерти, и мы освобождаемся от разновидного “рабства” (ср.: Евр. 2: 15). И в обретенной святой свободе всем желаем добра.

На сострадательную молитву за людей вдохновляет любовь Христова; в ней совместно участвуют и душа, и тело. Несение скорбей за грехи брата в подобной молитве становится общением в искупительных страстях Господа: “…Христос… пострадал за грехи (наши), праведник за неправедных… Он пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его” (1 Петр. 3: 18; 2: 21). Сораспинаться Ему есть дар Духа Святого. Благоволит Отец наш небесный, когда мы болеем, видя преткновения братьев наших. По духу заповеди: люби ближнего, как самого себя — мы должны соболезновать друг другу; необходимо, чтобы создалась как бы круговая порука, соединяющая всех нас пред лицом Бога, Творца нашего.

В молитвенном томлении души о спасении людей заключена животворная сила и святая радость. Неземной, но богоподобный характер христианской жизни в том, что в ней сочетаются чудным образом и скорбь, и радость, глубина и высота, прошлое и настоящее и будущее в многовековой истории земли. Как солнце посылает свои лучи во всех направлениях, наполняя теплом и светом окружающее его пространство, так и Свет и тепло любви Христовой прорывает все ограничения, выводя наш дух в беспредельность. Какой поэт найдет достойные слова, чтобы выразить благодарное удивление за данную нам жизнь? В ней умирание прелагается в жизнь вечную чрез воскресение: “…кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее” (Мф. 16: 25). “Истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода. Любящий душу свою потеряет ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную” (Ио. 12: 24–25).

Медлительным кажется нам процесс усвоения Свыше данного человечеству Откровения. И это не только в жизни людской массы, но и в личном подвиге каждого из нас. Вот два показателя: 1) Синайское Откровение: АЗ ЕСМЬ СЫЙ — потребовало от еврейского народа пятнадцать веков, прежде чем явилось некоторое число людей, способных воспринять восполнение сего Новым Заветом (Мф. 5: 17–19). 2) Двадцать веков прошло с того момента, когда в нетварном Свете на Горе Фаворской и затем в сошествии Святого Духа в Сионской Горнице — дано было миру совершенное Откровение о Боге Святой Троице. А много ли таких, что действительно усвоили его? Нелегко ассимилируется нами жизнь Бога. И те, что возлюбили пришествие Христа — Агнца Божия, не вмещают полноты изливаемого на них благословения. До боли страдают всю свою жизнь те, что в горячем порыве веры взяли на свои рамена крест и последовали за Ним (Мф. 16: 24). Укреплялись они надеждой по исходе отсюда войти в ту светоносную сферу, “где Он”: “Кто Мне служит, Мне да последует; и где Я, там и слуга Мой будет; и кто Мне служит, того почтит Отец Мой” (Ио. 12: 26).