Павел Флоренский - Письма с Дальнего Востока и Соловков

Ho довольно о природе. Живу я тут неплохо, только безпокоюсь о вас во всех отношениях. В частности не знаю, как ты и Вася устроились с комнатой, как питаетесь; здоровы ли, не переутомляетесь ли. Обо всем этом напишите мне подробно. Крепко целую тебя, дорогой. Напиши мне, чем занимаешься и как идут твои занягия.

П. Флоренский

1933. ХГГ.9 г. Свободный. Дорогой Вася, с нового места я пока мало могу написать тебе интересного. Чем я занимаюсь ты узнаешь из письма Кириллу. Могу добавить еще, что на днях начну преподавание… чего бы ты думал? —латинского языка. Как видишь, даже дальние азиаты нуждаются в классицизме. Правда, пока это помлекари и другие из свиты Эскулапа. Занимаюсь математикой—сочиняю новые формулы для геофизики и педифизики, т. е. физики почвы и грунта, разработал математический способ оценки деятельности рабочих трудовых групп, подготовляюсь к лабораторным и полевым исследованиям. Вообще пока приходится сидеть на кабинетной работе. Условия еще тут вполне приемлемые, и обед даже из трех блюд. Ho все время безпокоюсь о вас, как вы живете и что делаете. Мне очень жаль маму, она все безпокоится обо мне, но напрасно. Вы наверное питаетесь недостаточно, а у меня тут остается хлеб и сохнет. Встречаюсь людьми, которых более или менее знал раньше, по разным заседаниям, заводам, совещаниям по нормализации и т. д. ДВК, в моих п< крайней мере условиях жизни, ничем не дает себя знать, слсзно я под Москвой или Ленинградом. Даже в поездах: говоря' хорошим русским языком, лица в большинстве случаев руссме и никакой экзотики не видно.

1933. XII. 11. Сегодня занимался в первый раз со своими лечпомами латинским языком. Повидімому*, они заинтересованы предметом, во всяком случае слупают внимательно и реагируют живо. Есть среди них лет под Ю, другие молодые, есть и несколько девиц. Для начала я диктовал им разные пословицы и басню, переводил с ними, разбирал іекоторые формы. Учебников, конечно, нет и все преподавание надо везти устно. Тут имеется филиал Академии Наук, быіи доклады участников академических экспедиций по геологии края и в особенности по мерзлоте, но мне, да и большинству, сни показались слабыми и скучными. Более живо прошло задание кружка краеведов, с докладами менее грамотными, но более живыми и содержательными. Завтра предстоит заседание кружка по физике и химии при здешней лаборатории. Скоро открывается научно–техническое общество. Как видишь, жизнь идет на всех парах. В лаборатории имеется прекрасный поляризационный микроскоп со столиком Федорова, а на днях ожидаются станки для шлифов, да вот только пока некому эги шлифы делать. Для моих работ по мерзлоте придется смастерить какую нибудь фотокамеру к микроскопу, чтобы закреплять для измерений и документации наблюдаемые картины почвенного скелета и ледяных связующих кристаллов.

В одной из моих папок с надписью «ПЕ ДИФИЗИК А» или «почва» ты найдешь оттиск статьи Андрианова об измерении теплопроводности почвы. Там 2 экземпляра, один из них пришли мне по указанному мною адресу, она мне необходима для постановки опытов. ,

Напиши мне, чем ты занимаешься, каковы результаты твоей поездки на Памир, а главное как здоровье всех вас и как вы живете. Буду ждать подробного сообщения. Я писал тебе уже, но боюсь что письмо не дошло и поэтому повторяю: из моих рукописей в папках бери себе материалы для работ, какие тебе нужны. Вероятно там отыщется кое что тебе полезное. Затем заглядывай почаще в «Справочник физических и химических констант», там имеется очень интересный материал по минералогии, но надо уметь им пользоваться и находить его. Поэтому освойся с содержанием всех томов, интересные сведения там попадаются в статьях на первый взгляд не обещающих того, что надо. Кроме того в Справочнике дается подробная библиография по разным очень специальным вопросам.

Крепко целую те(я, мой дорогой. He забывай своего папу и заботься о своем здоровье.

1933. XII. 11 П. Флоренский

1933. XII. 11. г. Свсбодный. Дорогая Аннуля, уже давно не получал от вас писем. Может быть они застряли в Ксениевской и будут привезены с кікой нибудь оказией, но во всяком случае я не знаю, что делаехя у вас. Письма, посланные сюда, т. е. в Свободный, здесь были, их видели, но к моему приезду куда‑то исчезли и найти их я не могу. Получил здесь твою посылку с маслинами сухарями, консервами, сахаром и чаем. Все дошло в целості. Другой посылки я не получал. Денег (50 р.) я не получал, но вчера получилась повестка на 15 р., которые постараюсь гол учить завтра. Зачем посылаете все это, дорогая Аннуля? Вед> у меня все есть, я сыт, одет, в тепле, деньги ношу без употребления, а вы лишаете себя последнего. Ведь мне больно подучать от вас, когда я знаю, что вы не пользовались необходимым даже при мне, не то что теперь. Дума о вас все время сверлит мне сердце, особенно при наличии всего необходимого.

Может быть летом удастся устроить ваш приезд сюда или туда, где я буду к TONy времени. Если бы это было на станции мерзлоты, то — самое лучшее. Вы погуляли бы в тайге, пособирали бы еще и грибов. Ho надо устроиться так, чтобы приехали и дети, хотя бы трое младших, т. к. старшие будут вероятно в экспедиции. Может быть соберется с вами и бывшая Леночка, теперь Елена Сергеевна [2108]так что ехать вам будет удобнее и веселее.

По послеобедам я лью чаю с вашими маслинами и сухарями и вспоминаю снова вас. Впрочем, вспоминаю я непрестанно.

Сейчас сижу и пишу, а снизу доносятся звуки музыки — какие то танцы: завтра выходной день и большинство не работает. Ho нам в нашей комнате делать нечего, и мы приходим работать и в выходные дни. Веселие и оживление утомляют и неприятны, хочется жить посерьезнее и делать побольше. У меня столько разных мыслей и тем для исследования во всех областях, что досадно, когда они пролетают мимо, не оставляя следа и не воплощаясь в жизни.

Ты просишь побольше писать о себе. Ho ведь я только о себе и пишу. Ho жизнь моя идет внешне очень размерено, особенно здесь, в Свободном, и потому писать приходится все одно и тоже. Я здоров, работаю. Тут встречаю разных более или менее знакомых по Москве и Ленинграду. Сижу и работаю вместе с Павлом Николаевичем, сплю также рядом, даже в уборную ходим вместе. Был здесь Михаил Тимофеевич, но временно уехал в командировку, живет >н также с нами. По вечерам, т. е. уже около 12 часов ночи, немюго беседуем. Читаю французские стихи, латинские — Горация, а больше ничего из поэзии пока не попадается. На это чтеніе трачу минут по 10 в день, т. к. нет больше времени, да и спаті хочется. По техническим вопросам тут порядочная библиотек!, но случайная и потому постоянно нет именно той книги, юторая в данный момент нужна. Есть кое что и по другим отраслям знания, но подбор книг случайный. По физике особеніо мало. Еда три раза в день: утром какой нибудь завтрак, обед із трех блюд, вечером ужин из одного блюда. Как видишь всег> вполне достаточно. Мяса тут, на мое счастие и к неудовольствию других, весьма мало—больше все каши или что нибудь із них, отчасти рыба, винигрет*, картофель, тесто, кисель. Пока здесь я не наладился со стиркой белья, которая и вообще затруднительна из за недостатка воды, — это зимой, а летом юды сколько угодно. Река Зея, очень полноводная и большая, находится в 3 км от нас.