Алексей Сидоров - Творения древних отцов–подвижников

VII, 3. Ибо когда трудом обретено первое, тогда второе, как меньшее и менее трудное, следует за первым; а когда первое отсутствует, тогда и второе не может возникнуть в своей подлинной чистоте. Разве не возлюбивший Бога всем сердцем и всею мыслью [своею] может здраво и искренно иметь попечение о любви к братиям, когда не исполнил он еще той любви, вследствие которой и бывает попечение о любви к братиям?

VII, 4. И изобретатель зла, видя кого‑нибудь так настроенным, то есть не предавшим целиком всю душу [свою] Богу и не очистившим себя для любви к Нему [680], овладевает им, легко обольщая лукавыми помыслами: то [диавол] представляет трудными заповеди Писания и тягостным служение братиям, то, вследствие самого служения сорабам [своим], надмевает инока высокомерием и гордыней, убеждая, что он исполнил заповеди Господа и обрел себе великое место на небесах. А [все] это является немалым преступлением [перед Богом]. Ведь благоразумному и усердному рабу следует доверять милостивому суду Владыки, но ему непозволительно делать себя самого судьей вместо Него, считая житие свое достойным Его похвал.

VII, 5. А если кто сам становится судьей [себя], отвергая [Судью] истинного, то не будет он иметь награды на небесах, до суда Божьего преисполнившись самовосхвалением и превозношением. Ибо, согласно речению [апостола] Павла, Дух Божий должен сосвидетельствовать духу нашему (Рим. 8, 16), но нельзя проверять свойственное нам нашим же судом. [Еще апостол] говорит: Ибо не тот достоин, кто сам себя хвалит, но кого хвалит Господь (2 Кор. 10, 18) [681]. Не ожидающий суждения от Господа [682], но упреждающий суд Его устремляется к славе человеческой, заботясь лишь о получении чести от братий за свои труды, а поэтому и творит он дела неверных. Ибо кто гоняется за почестями человеческими вместо почестей небесных, тот — неверный, о чем говорит и Сам Господь: Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете? (Ин. 5, 44) [683]. Кому можно уподобить таковых людей? Я думаю, что тем, которые очищают внешность чаши и блюда, а внутри полны всякого зла (Мф. 23, 25). Смотрите, чтобы не произошло этого с вами! Поэтому, вручая свои души горнему, имейте попечение только о том, чтобы угодить Господу и никогда не забывать о небесном.

VII, 6. Итак, не принимайте почестей жизни сей, но, втайне от молвы, подвизайтесь в подвигах добродетели, дабы [лукавый, имеющий обыкновение] совершать подлог, не улучил время и не внушил [вам скрыто любовь к] земным почестям, а затем, похитив ваш ум, [отвлек] его от занятий [вещами] истинными, ввергнув в [дела] суетные и полные лжи. Когда же он не улучает время и не проникает в души тех, кто посвящает свою жизнь [попечению] о горнем, то гибнет и умирает. Ведь смертью для диавола является бездействие и невозможность осуществить зло [684]. А если в вас присутствует любовь к Богу, то с необходимостью за ней последуют и прочие [добродетели]: братолюбие, кротость, непритворство, постоянное усердие в молитве и вообще всякая [иная] добродетель.

VII, 7. Так как обретаемое [сокровище] является великим, то великими должны быть и труды для стяжания его, предпринимаемые не напоказ людям, а для угождения Господу, ведающему тайное. Поэтому взоры следует всегда устремлять ко Господу; [при этом] необходимо постоянно исследовать тайники своей души и ограждать их благочестивыми помыслами, дабы враг, даже проникнув в них, не обнаружил там никакого места для своего злого умысла. Далее, следует [также постоянно] упражнять впавшие в немощь члены души, приводя их к различению добра и зла [685]. А упражнять эти члены способен [только] ум, пасущий их для Бога и поселяющий всю душу вместе с собой у Него [686], поскольку ум, с помощью любви к Богу, скрытых [от людей] добродетельных мыслей и дел заповеди, врачует немощное и сочетает это немощное с Сильным [687].

VII, 8. Итак, поскольку единственным попечением и служением души должно быть горячее памятование о Боге [688]и стяжание благих мыслей, не будем ослаблять своего усердия ни когда едим или пьем, ни когда отдыхаем или делаем что‑либо, ни когда ведем беседу, дабы все свершаемое нами свершалось во славу Божию, а не ради нашей собственной славы, а также чтобы вследствие коварного умысла лукавого жизнь наша не была ничем запятнанной и запачканной. Для любящих же Бога труд [исполнения] заповедей легок и приятен, поскольку любовь к Нему делает для нас подвиг нетрудным и любезным.

VII, 9. Поэтому и лукавый всяческим образом борется за то, чтобы извергнуть страх Божий из наших душ и чтобы, поймав [нас] на крючок преступных наслаждений и соперничающих [друг с другом] удовольствий [689], уничтожить любовь к Богу, дабы, схватив душу, лишенную духовных доспехов и оставшуюся беззащитной, погубить труды наши. Вместо славы небесной насаждает он в нас славу земную, а вместо подлинного добра прельщает мечтанием о призрачном добре. Страшен он, если застает стражей беспечными: тогда [лукавый] улучает время и вторгается в труды добродетели, чтобы вместе с пшеницей посеять и свои плевелы [690], — я имею в виду злословие, гордость, тщеславие, желание почести, вражду и прочие произведения зла. Поэтому необходимо бодрствовать, чтобы, если даже и подстроит он какую‑либо ловушку, отразить его прежде, чем он коснется души [691].

VII, 10. Помните и о том, что Авель принес Богу жертву от первородных овец своих и от туков их, а Каин — от плодов земли, но не от первых; и что Бог призрел на жертву Авеля, а на дары Каина не призрел (Быт. 4, 3–5). Какая [духовная] польза [для нас заключается] в этом повествовании? Она состоит в понимании того, что Богу благоугодно все, совершаемое со страхом [Божиим] и верою, но ему не угодно совершаемое хотя и расточительно, но без любви [692]. Ибо и Авраам не иначе принял благословение от Мелхиседека, как принеся иерею Божию начатки и лучшее (Быт. 14, 18–20; Евр. 7, 4).

VII, 11. Под «лучшим» и «начатками» из добыч подразумевается сама душа и сам ум. А поэтому нам повелевается не быть мелочными, когда мы приносим в жертву Богу хвалы и молитвы, и не приносить Владыке нечто случайное, но посвящать Ему лучшее в [нашей] душе или, вернее, посвящать ее всю целиком, [делая это] со всей любовью и со всем усердием, чтобы, всегда насыщаемые благодатью Духа и укрепляясь силою Христовой, могли бы легко шествовать по ристалищу спасения. [Наши хвалы и молитвы Богу] делают легким и приятным подвиг ради праведности, поскольку Сам Бог помогает нам в рвении к трудам, совершая через нас дела правды.

VIII, 1. Вот что можно сказать относительно этого. Что же касается частей добродетели [693]и того, какую из них следует считать наилучшей и в ней подвизаться прежде других, какую необходимо считать второй и какие — следующими [по порядку] за ними, то об этом вряд ли стоит рассуждать. Ибо [все добродетели] равночестны между собой и посредством друг друга [все] они возводят подвизающихся в них на вершину [совершенства]. Ведь простота вручает [душу] послушанию, послушание — вере, вера — надежде, надежды — праведности, праведность — служению [Богу и ближним], а служение — смирению; наследство же от смирения принимает кротость, она, в свою очередь, ведет к радости, радость — к любви, а любовь — к молитве. Таким образом завися друг от друга и ставя в зависимость обладающего [ими, добродетели] возводят [человека] на вершину [совершенства], которого он жаждет.