А. Бриллиантов - Труды по истории древней Церкви

Сыном, но имеет бытие, зависящее от причины, именно от Отца, из Которого Он и исходит. Он имеет отличительный, (только) Ему по Его ипостаси свойственный признак, что Он познается после Сына,

и имеет бытие из Отца.

[700] Как мы видим, оба отца Церкви выразительно, даже настойчиво говорят о δι' YioO, но только в связи с такими предикатами, как γνωρίζεσθαι, καταλαμβάνεσθαι: чрез Сына Дух Св. является богословски познаваемым, [715]и это характерно как признак для Ипостаси Самого Сына, для Его внутреннейшей личной жизни, есть Его γνώρισμα. Но хотя «чрез Сына» и имеет основание для себя во внутреннейших таин–ственнейших отношениях троичной жизни, оно свободно даже от малейшего намека на причинное знание: [716]выражение δι' YioG, насколько мне известно, исчезает всегда, как только тот и другой отец Церкви начинают говорить о причине бытия Св. Духа, αιτία, causa. «По своему бытию», говорит Василий Великий, «Св. Дух зависит от причины, именно от Отца, из Которого Он и исходит». Еще яснее выражается св. Григорий: «Причину своего бытия и Дух Св. имеет там же, где имеет ее и единородный Сын, именно из Отца всяческих».» Таким образом, с точки зрения причинного отношения Сын не возвышается логически над Духом, напротив, Они поставляются на одну и ту же логическую ступень, как coordinati.

0Ср.: Adv. Eunom., 1. 1 (Col. 416С): άλλα δι' αύτοΰ (τοΰ Υίοϋ) μέν έκλάμπον, τήν δέ της υποστάσεως αίτίαν εχον έκ τοϋ πρωτοτύπου φωτός.

И, в–третьих: между отцами Церкви св. Григорий Нисский — так гласит consensus iheologorum — наиболее отражает оригеновское влияние. Но против Оригена меньше всего уместны нарекания, что ему недостаточно известна была богословская важность понятия причины, αίτια, άρχή, πηγή. Это значение, несомненно, и для св. Григория было столь же ясно, как для самого Оригена. Однако, оригенствую–щий отец Церкви не сказал вообще ничего, что должно бы было возвышать Сына над разрядом αιτιατά, тех, которые произведены. Неоднократно он упускает самый удобный случай [701] констатировать, что и Сын, как живой посредник причинного воздействия Отца на Духа, есть сопричина или соисточник Духа. Такое молчание имеет, конечно, весьма немалое значение и не лишено доказательной силы. [717]

2) Напр., in Joh. Т. 2, п. 1 -3. Р. 49–51, ed. de la Rue, Ориген утверждает, что только Отец есть Αύτόθεος и ό Θεός, Сын же есть только Θεός, ибо и Он включен в класс μορφούμενοι θεοί, τη μετοχή τοδ Θεοΰ γινόμενοι; александрийцу приходит затем на ум, что такое разграничение может смущать некоторых; для устранения их опасений он уверяет, что божественное достоинство Сына через это не умаляется: «Ибо (и это доказательство Ориген считает весьма веским) оба, как Отец, так и Сын, занимают место источника: Отец есть начало божества, Сын есть начало разума». Άμφέτερα γάρ πηγής εχει χώραν ό μεν Πατήρ θεότητος, ό δέ Υιός λόγου.

3) И оно имеет для себя самые серьезные основания: для человеческого, подлежащего законам пространства представления (а только о нем и может быть здесь речь), Дух Св. должен быть мыслим — уже в самом первом предста–вимом моменте Своего бытия, т. е. в моменте действия причины — с неотразимой необходимостью, как существующий уже вне Отца, если Сын должен быть понимаем как проводник этого действия. Но такое понимание постулирует — implicite — к богохульному έξ ούκ όντων. Православное, омоусианское представление может, таким образом, проектировать Св. Духа в этом моменте только как происходящего еще внутри Отца, и это исключает всякую μεσιτεία Сына.

В этом освещении хотел бы я рассматривать и первое (а) классическое место св. Григория.

То μεν γάρ προσεχώς έκ τοΰ πρώτου, τό δέ δια τοΰ προσεχώς έκ τοΰ πρώτου, ώστε και τό Μονογενές άναμφίβολον έπι τοΰ Υίοΰ μένειν, και τό έκ τοΰ Πατρός είναι τό Πνεΰμα μή άμφιβάλλειν, της τοΰ Υίοΰ μεσιτείας και αύτώ τό Μονογενές φυλαττούσης, καί τό Πνεΰμα της φυσικής προς Πατέρα σχέσεως μή άπειργούσης.

«Ибо одно есть непосредственно из первого, и другое чрез то, что непосредственно из первого, так что и свойство быть единородным остается несомненно при Сыне, равно как не подлежит никакому сомнению и факт, что Дух имеет бытие из Отца, так как посредство Сына сохраняет и Ему Самому единородность, равно как не удаляет и Духа от связи с Отцом по естеству».

Thesis probanda этого места: различие естества, ή κατά φύσιν διαφορά, в Троице недопустимо. Различие Ипостасей вовсе не говорит против единства по существу. То άπαράλλακτον της φύσεως όμολογοΰντες, την κατά τό αίτιον καί αΐτιατοϋ διαφοράν ούκ άρνούμεθα, έν φ μόνω διακρίνεσθαι τό ετεροντοΰ έτέρου καταλαμβάνομεν. «Исповедуя, что в естестве Троицы нет различия, мы вовсе не отрицаем разности между причиной и произведенным ею, и даже утверждаем, что к этой только разности и сводится различие отдельных Лиц». Но рассуждение об ипостасном различии введено сюда лишь с целью отразить возражение противников, περί της τοιαύτης άπολογησόμεθα μέμψεως, так что логическое ударение лежит на выводе об όμοούσιον: посредство Сына рассматривается с точки зрения [702] обладания общей сущностью. [718]Факт, что Сын есть вторая, Дух Св. третья Ипостась, принимается как нечто данное, и освещается в том смысле, что он не заключает никакого препятствия для όμοουσιότης Духа. Но о действии причины нет речи, а поэтому и на вопрос, имеет ли Дух Свое бытие от Отца непосредственно, или δι' Υίοΰ, чрез посредство Сына, не дается explicite ответа. «Дух, приемлющий от Отца бытие» и «Дух, имеющий от Отца бытие», эти понятия во всяком случае обозначают для человеческого способа представления два различных момента божественной жизни. По моему мнению, θεολογούμενον св. Григория посвящен только второму моменту и держит нас в области воззрения об εκλαμψις καί εκφανσις Св. Духа, не об Его έκπόρευσις в подлиннейшей сущности этого догматического понятия. [719]

"И место с [720]не дает ответа. Τοΰ Μονογενούς εχεται то Πνεΰμα то αγιον, έπι–voiqt μόνη κατά τον της αιτίας λόγον προθεωρουμένου της τοΰ Πνεύματος ύποστά–σεως. Эти слова я понимаю (как понимал их, напр., и Η. М. Богородский в 1879 г.) [721]следующим образом: совершенно теоретически Сын представляется и до бытия Духа, как логический prius по отношению к причине (не «как причина и поэтому как логический prius»). Братья, перворожденный сын и сын родившийся после него, различаются между собой по своему отношению к причине, к отцу, и однако, старший брат не есть ни в каком смысле причина бытия младшего брата.

Эти взаимные отношения [722]божественных Ипостасей должны пояснять именно единосущие Св. Троицы, тождество естества трех Лиц, Их общение по естеству. Святоотеческое воззрение, [723]что существенная благость от Отца через Сына приходит ко Св. Духу, выражает как бы биение пульса божественной таинственной жизни, и под пером св. Амвросия является сильным доказательством равносущия Сына с Отцом. «Никто же благ, токмо един Бог», — настаивали ариане. «Дух Святый благ, — отвечает св. Амвросий, — и существенную благость от Отца приемлет чрез Сына; если благ Дух, следовательно, благ и Сын».