Н. И. Сагарда - Лекции по патрологии I—IV века

В Киевской духовной академии курс по отцам Церкви читал К. И. Скворцов, используя в основном западную литературу (чаще всего его статьи являлись переводами из Фреппеля). Им была издана и отдельная книга по апологетам [43]. В Казанской духовной академии Д. В. Гусев как преподаватель был уже несколько более самостоятелен, но зависимость от иностранных источников продолжала сказываться. Он успел разработать курс, второй и следующие выпуски которого, по мужам апостольским и апологетам [44], были напечатаны уже посмертно.

С появлением книги О. Барденхевера [45], переработанное многотомное издание которой явилось впоследствии первым курсом, ответившим требованиям науки XX столетия [46], и трудов А. Гарнака (прежде всего GachL) получила стимул работа по составлению аналогичных пособий в России. В Иркутске было издано пособие, опиравшееся на книгу О. Барденхевера [47]. В академиях же прямая зависимость от иностранных разработок постепенно преодолевалась. В Москве И. В. Попов, в Санкт–Петербурге Н. И. Сагарда, а в Киеве С. Л. Епифанович работали над курсами лекций по патрологии. Все трое являлись авторами значительных работ об отцах Церкви: И. В. Попов — о блж. Августине [48], Н. И. Сагарда — о свт. Григории Чудотворце [49], С. Л. Епифанович — о прп. Максиме Исповеднике [50]. Имея за плечами солидное образование и опыт научной работы, они уже более творчески подошли к составлению курсов патрологии. О работе С. Л. Епифановича как неизданной мы пока не можем судить [51]. Патрология И. В. Попова [52]чересчур краткая, хотя легкообозримость имеет определенные преимущества при необходимости предварительного быстрого знакомства со святоотеческим наследием. Лекции Н. И. Сагарды, записанные студентами и постоянно переиздававшиеся, пока ученый читал курс по святоотеческой литературе, по своему объему для первых четырех веков превосходят все патрологии на русском языке, изданные вплоть до настоящего времени.

Анализ сохранившихся литографий показывает, что Н. И. Сагарда был в курсе новейших открытий и постоянно вносил в лекции поправки. Кроме того, он увеличивал число рассматриваемых авторов. В более поздних вариантах он сокращает материал по мужам апостольским (в основном за счет более краткого изложения содержания произведений) и дополняет его анализом жизни и творений «меньших» апологетов, а также свв. Григория Богослова, Григория Нисского и Кирилла Иерусалимского и других отцов Церкви. Кроме того, он совершенствует и, так сказать, «горизонтальные» связи курса, вводя обобщения по целым периодам, относящиеся уже, скорее, к «патристике», чем к «патрологии»: самым ценным представляется здесь раздел о богословии апологетов. Несколько архаичный и тяжеловесный для современного восприятия язык не мешает следить за четкой мыслью автора. Не вызывает сомнения, что автор, внимательно прочитавший и продумавший массу первоисточников и научной литературы, в состоянии прекрасно обобщить и доходчиво изложить в аудитории накопленные знания. При всем своем объеме лекции не производят впечатления конгломерата разнообразных сведений, компилятивно собранных вместе. Автор прослеживает развитие церковной литературы, дает характеристики не только отдельным авторам, но и целым направлениям. Любопытной бывает порой композиция курса. Так, автор располагает друг за другом главы о Дионисии Александрийском и Мефодии Олимпийском, основываясь не на «школьной принадлежности» отцов Церкви, а беря в качестве опоры их отношение к Оригену, плавно акцентируя прелюдию к возникшим в конце IV в. «ориге–нистским спорам», имевшим впоследствии несколько «фаз».

После революции 1917 г. до начала так называемой «перестройки» все русские патрологии создавались в эмиграции. Книга Л. П. Карсавина слишком краткая и, по сути, охватывает (выборочно) только начальный период [53]. Особо следует выделить наличие специальных глав о гностицизме, включенных в столь сжатую книгу, возможно, не без влияния личных интересов автора. Классическим стал двухтомник прот. Г. В. Флоровского [54]. Эта книга была первой патроло–гической «пробой пера» автора, до того занимавшегося философией, но впоследствии ставшего одним из самых видных русских патрологов. К сожалению, лекции по первым векам не сохранились (за двумя исключениями [55]), и основной курс охватывает IV—VIII вв. Несмотря на то что автор не имел еще большого «патрологического багажа» и давал чрезмерно краткие сведения о жизни и тво–реииях отцов Церкви, замечательная способность Флоровского к обобщениям и проникновению в суть предмета, трезвость суждений придают бесспорную ценность курсу, остающемуся и по сей день для широкого читателя лучшим введением в святоотеческую богословскую мысль указанного периода. Собственно же патрологический и библиографический аппараты этих двух книг, существующих также в английском варианте, изначально были задуманы минимальными и сегодня окончательно устарели.

Известны также патрологические курсы архим. Киприана (Керна) и прот. Иоанна Мейендорфа.

Лекции архим. Киприана, насколько нам известно, сохранились в Париже в относительно полном виде, однако изданы до сих пор лишь частично, с опущением материалов по III (кроме Минуция Феликса, Тертуллиана и Климента Александрийского) и V—VIII вв. [56]Хотя древние авторы рассмотрены архим. Киприаном менее подробно, чем у Н. И. Сагарды, особую ценность курсу придает его цельность и охват большого материала. По сравнению с лекциями Н. И. Сагарды курс архим. Киприана имеет преимущество учета более современной литературы; имеется специальная глава об апокрифической литературе, хотя разделы о гностицизме и ранней агиографической литературе отсутствуют. При большей краткости курса автор сообщает иногда много ценных сведений, но позиции архим. Киприана не всегда взвешенны, а анализ порой поверхностен. Как и Н. И. Сагарда, в отдельных случаях автор не может отказаться от привычных атрибуций. Например, признавая, в отличие от Н. И. Сагарды, Послание Варнавы подложным, автор, тем не менее, упорно защищает принадлежность «Макариевского корпуса» египетскому подвижнику. Правда, за такую, может быть чрезмерную, осторожность не следует упрекать авторов, ибо подобный «консерватизм» заставляет принимать результаты изысканий иностранных ученых только после многократных «перепроверок», не колеблясь, наподобие флюгера, при малейшем новом научном веянии.

Лекции прот. Иоанна [57], записанные студентами и переведенные с английского языка, пожалуй, единственные, кроме курса преосв. Филарета, охватывают весь материал с I по XIV в. Однако при малом объеме и большом охвате материала отрицательно сказывается чрезмерная краткость книги, несмотря на отдельные интересные наблюдения и замечания. Хотя книге предпослано авторское предисловие, возникают большие сомнения, что автор внимательно прочитал перевод с английского и проверил аутентичность записи лекций, ибо в книге иногда встречаются утверждения, совершенно не соответствующие действительности [58]. Закономерное удивление вызывают недавние переиздания этого курса без какой–либо редакционной работы.